Однако генерал Вашингтон был слишком опытным воином, чтобы недооценивать значения правильной военной информации. В дни своей юности он стал свидетелем поражения Брэддока, упрямо пренебрегавшего выяснением состава защитников форта Дюкен. Когда Натан Хэйл, смелый, искренний, но неопытный шпион-патриот, потерпел неудачу в своей важной миссии, американский главнокомандующий как будто оплакал потерю славной молодой жизни и отказался от секретной службы как оружия или меры обороны. Лишь гораздо позднее были обнаружены документы, опровергающие это и свидетельствующие, что Георг Вашингтон сделал шаг, куда более практичный, нужный и важный. Хэйл, имевший лишь одну жизнь, чтобы отдать её родине, погиб, не зная, что он вместе с тем подал неоценимый пример.
Неудача Хэйла послужила предостережением для Вашингтона, приступившего к вербовке агентов и организации военного шпионажа, к вербовке людей, которые непринужденно и вдохновенно вели бы смертельную игру и знали, как держать свои дела в глубокой тайне.
Генерал Вашингтон и его сторонники в Нью-Йорке обменивались сообщениями, жизненно важными для дела восстания колоний, не от случая к случаю, не время от времени, а регулярно все годы войны за независимость. На этой почве и родились шпионаж и контршпионаж.
Если учесть скудное снаряжение континентальных войск, неопытность большинства офицеров, чрезмерно упрощенные или примитивно неумелые приемы боя, а также слабость фортификаций колонистов, недостатки снабжения, плохое взаимодействие с военно-морскими силами и необоснованность планов кампании, то приходится лишь удивляться тому, каким образом в таких условиях могла сама собой возникнуть эффективная и насквозь "современная" секретная служба.
Гражданский разведывательный корпус обслуживал Вашингтона так же умно и изобретательно, как тогдашняя европейская разведка - любого военачальника Европы. Шпионов Вашингтона, хотя и малочисленных, можно приравнять к секретным агентам Фридриха II, "отца прусских шпионов", или к шпионам Морица Саксонского, инициатора большей части приписываемых Фридриху нововведений в военной секретной службе.
Как борец за дело революции, генерал Вашингтон имел большие преимущества, в том числе и то, что мог полагаться на своих приверженцев. От молодых и пылких его сторонников требовалась готовность идти на риск и жертвы; именно эта готовность к самопожертвованию характеризует секретную службу патриотов. Первую весть о первой жертве (Натана Хэйла повесили в сентябре 1776 года) принес американским войскам капитан Джон Монтресор из королевского корпуса саперов, адъютант генерала Вильяма Хау. Он появился в Харлем-Плейнсе, в штате Нью-Йорк, и прошел через линию фронта с белым флагом; его встретила группа американских офицеров. Лишь спустя пять месяцев в печати появились сообщения о трагической гибели Хэйла во имя отечества. По общему признанию, он допустил промах, обнаружив свое волнение при допросе англичанами, и тем вызвал них подозрение; и все же своей неудачей он оказал благотворнейшее влияние на ход событий.
Случай этот стоил Хэйлу жизни, а Вашингтону - ценных сведений, которыми, как полагали, Хэйл располагал в момент ареста. Зато американский главнокомандующий убедился в необходимости создать секретную службу, более тщательно организованную и способную давать менее обескураживающие результаты. Для организации бюро секретной службы первоначально намечался Джон-Морин Скотт, но по до сих пор не установленным причинам он был отрешен от этой должности ещё до того, как закончил работу. После него Вашингтон возложил эту задачу на майора Бенджамина Толмеджа из 2-го полка легкой кавалерии.
Толмедж, Натан Хэйл, его брат Инок и Роберт Таунсенд в 1773 году были однокурсниками в Иеле. Вполне возможно, что на выбор Толмеджа и в дальнейшем на ещё более важное назначение Таунсенда повлияли сентиментальные соображения. Однокурсники Хэйла, надо полагать, были потрясены и возмущены жестоким обращением начальника британской военной полиции Каннингема с их товарищем. Возможно, Толмедж сам просил, чтобы ему доверили организацию шпионажа в районе Нью-Йорка.
Ясно, что опыта у него было не больше, чем у Хэйла, но способность к разведывательным действиям, проявленная им позднее, и наличие тех инстинктов, которые у Хэйла отсутствовали, стали одной из счастливых предпосылок удачи, без которой не была выиграна ни одна война.
Когда армейского майора переводят в разведку, всегда можно предположить, что его перебросили из-за немолодецкой посадки на лошади или неспособности командовать пехотным батальоном. Но когда во время войны гражданское лицо занимает ответственный пост в системе военного шпионажа, то более чем вероятно, что этот человек проверил свои возможности, заглянул в свою совесть и лишь после этого настойчиво потребовал назначения на подобный пост
Важнейший сотрудник Бенджамина Толмеджа Роберт Таунсенд из Ойстер-Бэй, штат Нью-Йорк, дополняет список американских национальных героев ещё одним именем, хотя оно мало известно и мало чтимо в Соединенных Штатах в наши дни. Однако в свое время Таунсенд был выдающейся фигурой американской секретной службы. По некоторым данным, он был избран лично генералом Вашингтоном, и твердо установлено, что он снискал и сохранил доверие и благодарность главнокомандующего.
Когда Вашингтон предложил Таунсенду и Толмеджу взять на себя организацию и руководство секретной службой в Нью-Йорке, он этим в сущности просил их оставить на карту свою жизнь в борьбе против англичан, против их опасного и мстительного контршпионажа, и это - на все время войны. Гавань Нью-Йорка по своему расположению являлась идеальной базой для воинских сил короля Георга. И Вашингтону, и любому наблюдательному повстанцу, вроде Таунзенда, было ясно, что остров Манхэттен, служащий базой сильного флота, блокирующего побережье и прикрывающего линии сообщения и снабжения, при постоянном притоке пополнения, орудий и боеприпасов, является тем укрепленным пунктом, который последним перейдет из английских рук в руки Тринадцати штатов.
Шпионаж в такой близости к штабу, осложненный тому же необычайной сложностью переправки донесений через линию фронта, был нелегкой задачей. Для её выполнения требовался многоопытный специалист, искушенный в работе и прошедший школу европейской разведки. Но Вашингтон такого агента не имел; к счастью, как оказалось, он в нем и не нуждался. У него был Роберт Таунсенд, который, в свою очередь, располагал преданными и изобретательными друзьями. Авраам Вудхолл, Остин Ро и Калеб Брюстер с Толмеджем во главе являлись звеньями "цепи", как сам Вашингтон назвал это содружество людей, предельно добросовестно выполнявших его приказы. Вначале эти звенья прочной цепи, не ослабевавшей до тех пор, пока не была завоевана независимость Америки, маскировались псевдонимом "Сэмюэль Калпер". Но после того как импровизированная система шпионажа доказала свою гибкость и силу, способы общения и конспирации были усовершенствованы. Вудхолл стал подписываться "Сэмюэль Калпер старший", а Таунзенд - "Калпер младший". До самого конца борьбы с англичанами майор - в дальнейшем полковник - Толмедж был известен как "мистер Джон Болтон".
Таунсенд и Вудхолл были молоды, наделены воображением, богатством, занимали видное положение в обществе и представляли собой идеальную "ударную часть", которую можно было бросить в район, наводненный сторонниками англичан и перебежчиками. Таунсенд имел дом в Ойстер-Бэй, но жил в Нью-Йорке; он целиком "ушел в торговлю" как владелец универсального магазина, служившего ширмой и заодно первоклассным магнитом для клиентов-англичан, у которых искусно умел выуживать нужные сведения.
Молодой Вудхолл жил в своем доме в Сетокете тихо и замкнуто, не вызывая ни в ком подозрений. Шифрованные сообщения, составляемые Таунсендом, передавались Вудхоллу через Остина Ро, который в области связи был тем же, кем был Таунсенд в области шпионажа, с той лишь разницей, что подвергался большему риску. Система "цепочки" требовала, чтобы он, имея при себе уличающие документы, проводил большую часть времени на британской стороне фронта. Старинные документы (преимущественно счета на фураж) свидетельствуют, что он ездил на одной из лошадей генерала Вашингтона и держал её в конюшне города Нью-Йорка.