Разные условия местностей ставили властно требование создания применительных к этим условиям законов и местных постановлений, и само собою разумеется, что в ХХ веке, даже в невысоком по развитию культуры и политического сознания русском народе все же политическая и общественная мысль постепенно прогрессировала и не укладывалась уже в рамки бюрократиче?ского абсолютизма и полицейского режима. Этот отживающий государственный строй с каждым днем отставал от развивающегося государственного самосознания русского общества, почему и пропасть между правительством и обществом все углублялась и расширялась. Наиболее прозорливые государственные люди той эпохи это хорошо понимали и старались разными паллиативными мерами смягчить назревающий грозный разлад в системе управления Государством, но отрешиться от власти и мужественно идти на коренные реформы Государственного строя они не могли, ибо не хватало главного - любви к народу, как к таковому, и смелости размаха в твердом проведении либеральных реформ. Надо признаться при этом, что правящий класс, из которого пополнялись кадры правительственной власти, и не думал уступать своих прерогатив, полагая, что русский народ и общество настолько дики и неразвиты, что система, принятая правительством, единственная возможная в данное время. Одновременно с этим, мер к поднятию умственного уровня народа принималось мало, школьное дело было поставлено совершенно не целесообразно, даже в направлении вредном для Государства, ибо школы нико?гда не были национальны, а узко схоластичны, не развивая никогда в народе сознания обязанностей граждан к отечеству, не заботясь о развитии здорового патриотизма и беззаветной любви к достоинству и славе отечества.

Повторяю, наиболее прозорливые государственные люди конца девяностых годов прошлого столетия несомненно понимали это, но отказаться от своих ложных доктрин не имели в себе достаточно мужества и самоотверженности. Таков был, например, всемогущий министр внутренних дел В.К. Плеве. Я не могу воздержаться, чтоб не привести здесь характерный эпизод, происшедший с законом о местной ветеринарии. Ветеринарное дело, благодаря заботам о нем земских учреждений, в большинстве земских губерний было поставлено весьма удовлетворительно, о чем ясно свидетельствуют отчеты Земских Управ того времени, и дело это, близкое населению и необходимое для развития его благосостояния, все улучшалось и развивалось. Но вот оказалось, что в министерстве внутренних дел явилась злополучная мысль, что ветеринарное дело должно быть взято в руки правительства и централизовано. Началась работа в этом направлении, и из недр Петербургских канцелярий появился небывалый по нецелесообразности закон, ограничивающий право распоряжения ветеринарным делом Земств, превращающий земских ветеринаров в правительственных чиновников и тормозящий всякую инициативу Земств в постепенном и планомерном развитии дела.

Земства подняли невероятный шум по этому вопросу. Полетели ходатайства о том, чтоб закон был пересмотрен и изменен. Я тогда был Председателем Екатеринославской Губ. Земской Управы и хорошо помню то тяжелое чувство обиды и оскорбления, которое нами испытывалось, видя, как безо всякой надобности, бесцельно разрушалось стройное здание одной из важнейших отраслей Земского Хозяйства. Между тем закон ветеринарный прошел через Государственный Совет и был Высочайшей властью утвержден. Но так как вопль земских протестов оказался весьма интенсивным, то умный Плеве понял, что изданием этого закона он попал впросак, что кроме раздражения и справедливого осуждения из этого ничего не выйдет, и совершилось небывалое - Высочайше утвержденный закон не увидел света и было созвано новое Совещание с участием представителей от Земских учреждений, в числе которых находился и я. Должен засвидетельствовать, что Плеве отнесся с полным вниманием к заявлению и критике земских членов Совещания. Критика была поистине беспощадна, и от закона не осталось камня на камне.

9

Очевидность нелепости изданного закона наглядно выступила, когда были составлены журналы Совещания, и пришлось, не взирая на то, что он был по всем правилам законодательства издан и утвержден Верховной Властью, вновь представить Государю на предмет его отмены. В.К. Плеве воспользовался присутствием земских делегатов и часто собирал нас у себя в кабинете, стараясь выудить у нас наши мнения по многим насущным вопросам. Мнения свои мы высказывали с полной откровенностью. К чести В.К. Плеве надо сказать, что никто за свою прямолинейность из нас не пострадал. То же самое произошло и с продовольственным вопросом, которым издавна ведало Земство, и дело обстояло весьма недурно. Запасные магазины были полны зерна, и у каждой волости имелись некоторые капиталы. Внезапно у Правительства явилась мысль передать дело в руки администрации, что и было выполнено. Был составлен за сим законопроект, который подвергся, однако, жестокой критике Земских учреждений, которым он был препровожден для заключения. Вновь была созвана комиссия с участием представителей Земств, и продовольственный закон не увидел света, а дело продолжало идти по старым и некоторым новым временным правилам, но под руководством администрации, от чего дело не выиграло ничуть. Вот как недоверчиво, а подчас даже враждебно относилась Государственная власть, а таких примеров можно насчитать множество. Комментарии при этом излишни - общественность, которая натыкалась на каждом шагу на препятствия и тормоза, несомненно раздражали все бесполезные стеснения и она глухо выражала свое неудовольствие.

Вспыхнувшая Японская война застала русское общество именно в этом состоянии брожения политической мысли, а время учреждения Государственной Думы, после неудачной Японской войны и революции 1905 года - знаменательно само по себе.

10

Задачи Государственной Думы после Японской войны Несомненно, что неудача Японской войны вызвала всеобщее негодование и раздражение, внедрила в широкие общественные круги убеждение, что так существовать больше нельзя, что рисковать жизнью граждан и народным достоянием без достаточных для того оснований и без контроля общества над действиями Правительственной власти дальше невозможно. Японская война стала уже более или менее достоянием истории, и, как ни больно для национального самолюбия России,

- необходимо признать горькую истину, что в этой войне победила нас маленькая Япония. На этой почве возник целый ряд революционных эксцессов, имеющих в своей основе чувство оскорбленного патриотизма. Мало?помалу, однако, вспыхнувшее революционное течение пошло на убыль, оно было локализировано в стенах созданного народного представительства, и революция умиротворилась.

Судьбами Государства призваны были народные избранники отныне, по духу дарованной конституции, распоряжаться в законодательных учреждениях.

Какие же задачи стали перед ними?

Я не коснусь кратковременной деятельности I?й и II?й Государственных Дум, скажу только, что задачи, поставленные себе Государственной Думой III?го созыва, были следующие: укрепление расшатанной неудачной войной военной мощи России, возможное исправление поколебавшегося финансового положения Государства и экономических производительных сил страны и засим восстановление внутреннего порядка и закономерности во всем.

Стремление к достижению поставленных себе целей проходит красной нитью через все постановления Государственной Думы. Государственные Думы I?го и II?го созывов, в силу кратковременности своего существования, не могли оставить значительный след в этой области: их работы не успели даже дойти до рассмотрения бюджета. Но Государственные Думы III?го и IV?го созывов сделали все, что могли сделать в этом направлении.

Военный бюджет ко времени войны с Германией с 350 миллионов, каковым его застала Японская война, возрос до 750 миллионов. И лучшей характеристикой в данном случае может служить личный отзыв великого князя Верховного Главнокомандующего Николая Николаевича в словах, сказанных им мне: "Я не политик, - говорил он, - и не знаю, что делает Государственная Дума в политических вопросах, но что касается военного законодательства, то Государственная Дума всегда была выше всяких похвал". Сказано это было за год до войны на одном из военных торжеств.