Может быть, я ошиблась.

Может быть, он не найдет меня вовремя.

***

ТЕПЛО. СУХО. ЕДА. Хью.

— Прошло пять дней. Это годовщина. Я решил проверить, как ты. Предложение все еще в силе.

— Пошел ты.

— Тогда ладно.

Холодная, влажная тьма. Гастек бьется в конвульсиях в своих поддержках. Держи голову над водой. Не умирай. Мы сделаем это. Мы должны это сделать.

***

ВОДА ЗАБРЫЗГИВАЕТ меня. Я больше не знаю, теплая она или холодная.

Стена шахты разваливается на части. Кэрран смотрит на меня. Я вижу его. Я вижу его серые глаза. Я слышу его голос.

— Я пришел, детка. Держись. Просто держись за меня.

Он пришел за мной! Он пришел, чтобы вытащить меня отсюда.

— Я так сильно тебя люблю…

Я просто хочу прикоснуться к нему, но не могу дотронуться. Что-то блокирует меня. Он прямо здесь. Я вижу его прямо здесь. Я не могу…

— Кейт! Кейт! — Что-то пытается удержать меня, но я должна добраться до Кэррана. Я должна выбраться отсюда.

— Это нереально. — Голос Гастека. — Это нереально. Понимаешь?

Кэрран исчезает. Есть только камни, темные холодные камни и пятна моей крови там, где я царапала их.

***

ШЕСТЬ МАГИЧЕСКИХ ВОЛН. Я плаваю в озере крови. У меня галлюцинации, но я чувствую ее вкус на своих губах, соленый горячий вкус человеческой жизни.

Это пройдет. Это просто голод.

Гастек, размытый, его лицо не в фокусе, плавает в крови рядом со мной.

— Я боюсь.

Нужно сохранить ему жизнь.

— Мы справимся.

— Я просто хотел жизни, — шепчет он. — Я видел, как умирала моя мать. Она страдала. Она так много страдала. Я не могу этого сделать. Я не могу. Я слишком боюсь. Я делал все это, потому что хотел получить подарок Строителя. Я хотел, чтобы он сделал меня бессмертным.

Он смотрит на меня безумными глазами и, на самом деле, он меня не видит.

— Гастек?

— Меня зовут Мэтью. — Его голос — лихорадочный шепот. — Если Строитель заботится о тебе, если ты ему нужен, он позволит тебе жить вечно. Он не позволит тебе умереть.

— Я забочусь о тебе, Мэтью. Держи меня за руку. Я не позволю тебе умереть.

***

СЕМЬ МАГИЧЕСКИХ ВОЛН.

Кэрран стоит на решетке надо мной, и я разговариваю с ним. Я говорю, что всех люблю. Это еще не конец. Я не перевернусь и не умру.

Хотела бы я быть лучшим человеком. Я хотела бы, чтобы все было по-другому. Это место меня не убьет. Я выживу. Я не сломаюсь.

Кэрран улыбается мне. Он протягивает мне руку. Я знаю, что он придет за мной.

Он придет за мной. Он просто может опоздать.

***

ШУМ. НИЗКИЙ РИТМИЧНЫЙ шум, похожий на стук какого-то гигантского сердца.

Он становится все громче. Он словно приближается.

У меня снова галлюцинации. Больно.

Моя левая рука сжимает решетку. По другую сторону решетки рядом с ней лежит кусок кирпича.

Кусок кирпича.

Мой разум начинает медленно работать, как ржавый двигатель, пытающийся вернуть себя к жизни.

Глухой удар! Что-то ударилось в стену над нами. Еще один кирпич отскочил от решетки.

Я протягиваю руку и трясу Гастека. Он неподвижно висит в своих поручах. Я едва могу сдвинуть его с места.

Удар!

— Гастек, — шепчу я. — Гастек… — Его глаза медленно открываются.

Удар.

Кирпичи сыпятся на решетку. В тусклом свете электрических ламп шахта колеблется, расплывается, но я вижу отверстие примерно в двадцати футах над землей. Еще один глухой удар. Еще больше кирпичей полетело вниз, отскакивая от металла. Кто-то мелькнул в верхней части отверстия, прыгнул и приземлился на решетку. Серые глаза впились в меня.

Кэрран.

Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему.

Он уставился на меня. В его глазах застыл ужас.

— Кейт? Господи Иисусе.

Мои губы шевельнулись.

— Пожалуйста, будь настоящим.

Он вытаскивает из рюкзака ножовку по металлу и начинает пилить решетку.

— Оставайся со мной, детка.

Это сон, еще одна галлюцинация. Или Хью морочит мне голову. Я собралась с духом. Я проснусь, а он исчезнет.

Еще двое приземлились на решетку. Джим. Томас, альфа крыс. Джим увидел меня и выругался.

— Вытащите меня отсюда, — прошептал Гастек. — Пожалуйста.

— Мне следует оставить тебя здесь, сукин ты сын, — прорычал Кэрран. — Вытащите его.

Джим достал еще одну пилу.

Лезвие пилило решетку надо мной. Туда-сюда. Туда-сюда.

Пожалуйста, будь настоящим. Я протянула руку через решетку и коснулась его пальцев в обрезанных перчатках. Его рука была теплой.

— Держись, детка. Я держу тебя.

Какое-то существо вывалилось из дыры и приземлилось на решетку. Безволосый и мускулистый, он присел на четвереньки, будто никогда не ходил прямо. Толстые изогнутые когти венчали пальцы его ног. Грудь у него была широкая, задние конечности мускулистые, как у собаки-боксера. Из его позвоночника торчал костяной гребень. Массивные челюсти разжались, и клыки размером с палец пронзили воздух. Его глаза, глубоко посаженные и ярко-красные, горели голодом.

Вампир. Древний вампир, такой старый, что у меня по спине пробежали мурашки.

Кэрран резко обернулся. Вампир прыгнул. Правая рука Кэррана сомкнулась на горле вампира. Он развернулся, не обращая внимания на когти, рвущие его куртку, и впечатал голову нежити в стену. Череп вампира отскочил от кирпича. Кэрран оскалил зубы и снова и снова вбивал его в стену со свирепым лицом.

Кости затрещали. Кровь нежити забрызгала кирпичи. Кэрран в последний раз запустил кровососа в кирпич и открутил ему голову, будто отжимал белье. Тело вампира упало в одну сторону, голова — в другую.

— Показушник, — прошептала я.

— Держись. Почти закончили.

Он схватился за решетку. Кожа на его пальцах посерела — серебро обжигало его. Кэрран напрягся. Его ноги дрожали от напряжения. Последние две перекладины согнулись, и он отодвинул часть решетки в сторону, как крышку от консервной банки. Он упал на колени и потянулся ко мне. Я выскользнула из своих поручей. Должно быть, кто-то превратил мои ноги в свинец, потому что они тянули меня вниз, как якорь. Я тонула. Вода достигла моей шеи, рта… Он схватил меня за руку, вытащил через решетку на воздух и прижал к себе.

От него пахло Кэрраном. Он чувствовался так же. Я уткнулась лицом в изгиб его шеи. Его кожа была такой горячей, что обжигала.

— Не умирай у меня в руках. — Он поцеловал меня в лицо, снимая куртку. — Не умирай у меня на глазах.

Я не могла стоять. Я просто рухнула на решетку, держась за него.

Он завернул меня в свою куртку, обхватил руками и прыгнул.

Потом мы оказались в узком коридоре. Он пронес меня через него.

— Я люблю тебя, — сказала я ему.

— Я тоже тебя люблю. — Его голос был грубым. — Останься в живых, Кейт.

— Гастек…

— Они вытащат его, не волнуйся. Останься со мной.

— А куда мне идти?

Он прижал меня к себе.

— Я собираюсь убить этого ублюдка.

— В очередь, — сказала я ему. — Он сломал мой меч.

— К черту меч, я чуть не потерял тебя. — Он пинком распахнул дверь и опустил меня рядом с костром, разведенным на бетонном полу. — Андреа, одежда! Скорее.

Кэрран разорвал мою рубашку пополам. Мои штаны слетели — кто-то стаскивал с меня промокшую одежду. Жар костра окутал меня. В поле моего зрения появился Кристофер с белоснежными волосами, и он поднес термос к моим губам.

— Пейте, госпожа.

Я сделала глоток. Куриный бульон. Я снова выпила, и он убрал его от меня.

— Не так быстро. Вам будет плохо.

— Притормози, — сказала мне Андреа и надела носки мне на ноги. — Никогда больше не выкидывай это дерьмо, слышишь меня?

— Конечно, — прошептала я.

— Вот. — Роберт протянул Кэррану рубашку.

— Что вы все здесь делаете? — прошептала я, когда Кэрран надел ее на меня.

— Мы пришли, чтобы спасти вас, — улыбнулся Кристофер. — Даже я. Я не хотел возвращаться в это место, но я должен был. Я не мог оставить вас в тюрьме.

Он дал мне еще бульона. Я выпила. Кэрран прижал меня к себе.

Мы находились в какой-то большой комнате. В центре горел костер, пожиравший остатки офисной мебели. У одной стены стояла груда перегородок из кабинок. В потолке были окна. Комната выглядела так, словно лежала на боку. В этом не было никакого смысла.

— Где мы находимся? — прошептала я.

— Вы не знаете? — Голубые глаза Кристофера расширились. — Мы в Мишмаре.

Башня-тюрьма Роланда. Я знала только то, что Ворону рассказал о ней Роланд. Когда пал деловой район Омахи, мой отец выкупил остатки обедневшего города. Он взял колоссальные куски упавших небоскребов, высотой в два, три, четыре этажа, перетащил их на отдаленное поле где-то в Айове и сложил их друг на друга в огромную башню, скрепленную магией и окруженную стеной. Это было порочное место, постоянно меняющийся лабиринт, где выходы запечатывались сами собой, а стены принимали новые формы. Здесь бродили дикие вампиры. Здесь охотились существа, которым никто не давал названия, потому что они не имели права на существование. Из Мишмара не было спасения, никто не выбирался оттуда.

— Ты пришел в Мишмар ради меня?

Кэрран прижал меня к себе, баюкая, как ребенка.

— Конечно.

Я так сильно любила его.

— Ты гребаный идиот. — Мой голос был хриплым. — Какого черта ты это сделал?

— Потому что я люблю тебя. Дайте ей еще бульона. Она приходит в себя.

— Мы должны убираться отсюда, — сказала я. — Хью проверяет меня в моих снах.

Глаза Кэррана стали золотыми.

— Пусть приходит.

— Вампир! — крикнула Андреа.

Разбилось окно над нами и слева от нас. Осколки стекла и дерева каскадом посыпались на пол. Вампир ввалился в комнату, его разум вспыхнул горячей искрой передо мной. Он приземлился на четвереньки, старый, изможденный и нечеловеческий. Из его спины торчал острый костяной гребень. Еще один древний.

Вампир рванул вперед, а затем резко остановился.

— Я все еще… повелитель мертвых, — сказал Гастек с одеяла на полу. — Убейте его, пока я не потерял сознание.