«Родители…», Катя всхлипывает. Моргает.
А на внутренней стороне век вспыхивает, вытесняя жжение в груди, дьявол из сна, зеленые глаза, полыхающие зрачки, пробитая кольцом черная вздернутая лукаво бровь. На коже еще горят его прикосновения. По извилинам мозга поездом проносится его дурманящий рык: «Сумасшедшая», а следом всплывает голос такого чужого ей Леши: «ничего уже не изменить…их не вернуть, даже тел не осталось», и накрывает.
«Нет, не раскисать, не сейчас, дыши! Раз… два… три… четыре… выдох... пять… шесть… вдох! Надо отвлечься, собраться, давай же!», она мотает головой, словно стараясь сбить наваждение. Но все так же больно.
Она яростно потерла глаза, резко села, свесив ноги с кровати. За окнами шел проливной дождь, небо заволокло серым пологом, невозможно было определить утро, день или вечер. Катя словно провалилась в безвременье, зачаровано вглядываясь в эту сырую промозглую городскую серость без единого проблеска света.
За дверью очень тихо и отдаленно послышалось неразборчивое бормотание.
Катя прислушалась, отвлекаясь в бессилии, слов было не разобрать.
«Собралась! Не думать!», команды работали. Она мысленно выстроила стену, опуская ступни на пол и аккуратно вставая. Пошатываясь, выпрямилась и беззвучно подошла к двери, прислоняя ухо:
- Все еще спит? – узнала голос невролога Семена девушка.
- Еще бы! Барбитуратами накормить девочку, которая только очнулась от комы, - сетовал недовольно Михаил Сергеевич, - Алексей, вы о чем думали?! Откуда вообще у вас такие седативные?!
- Пусть спит, - спокойно ответил Леша, - а что я должен был делать? У нее истерика была, ее трясло всю.
- Ну так морфия бы вкололи сразу, что уж мелочиться то? Тогда точно бы уже не проснулась, – возмутился Семен.
Удивительным открытием для Кати было то, что всегда такой безэмоциональный врач, звенел встревоженно. Голос же мужа, напротив, был как гладь спокойного пруда, отдавал умиротворением и расслабленностью:
- Кстати, читал ваш отчет, значит, она не помнит событий после третьего июля 2016 года? С чем это связано и как скоро события для нее прояснятся? – судя по звуку, он что-то отхлебнул, продолжив, - Катя вообще начнет что-то вспоминать или есть вероятность потери воспоминаний навсегда?
Девушка напряглась, плотнее прижимаясь ухом к двери. С недовольным выдохом Семен протянул:
- Видите ли, тут однозначно судить невозможно, из наших бесед у меня сложилось ощущение, что авария послужила неким катарсисом ее психологического состояния, и она просто заблокировала собственную память, защищаясь от травмирующих ее психику воспоминаний. Кома же укрепила эту блокировку, задвинув воспоминания еще глубже. По сути все зависит от желания Катерины восстановить их, со мной в беседах она была скованна, тревожна, подозрительна, для успешной терапии нужно время и выстроить доверие. И мы не говорим о месяце или двух, плотная психотерапия, может год, а может и больше. – Протянул он задумчиво, - А отвечая на первый ваш вопрос, да, она не помнит ничего ровно после некой аварии, которая по ее словам случилась третьего июля шестнадцатого. У нас об этой травме данных нет, вы сами привезли ее с медкартой, заведенной в Корее.
- Пять лет и почти три месяца, - так же задумчиво проговорил Алексей, словно отхлебнув что-то. - Получается, если она сама не захочет или мы откажемся от психотерапии, память не вернется?
- Скорее всего, нет, - согласился Семен, - хотя, может, что-то будет всплывать частично, при похожих обстоятельствах, вызывая подобие дежавю. Помогут памятные вещи, фотографии, попробуйте воспроизвести важные моменты ее жизни, вашей совместной жизни.
Он замолчал на секунду, а затем пояснил безмолвному собеседнику.
- Знаете, такие особые для каждой пары моменты, первое свидание, или предложение, отведите ее в тот же ресторан, закажите те же блюда, максимально похоже оденьтесь, скорее всего воспоминание к ней придет.
- А можно ли наоборот, чтобы она их не вспомнила? – от уточнения повеяло холодом. – Может медикаментозно? Что ей можно?
Волосы у Кати на затылке неожиданно встали дыбом, подкатил холодный озноб, она старалась дышать как можно тише, чтобы не вспугнуть. Семен вспыхнул, почти взвизгнув:
- Да что вы такое говорите?! Ей ничего сейчас нельзя! – холодный тон, сухо констатируя, прервал невролога.
- Вы сами давали рекомендацию – никаких стрессовых ситуаций, вчера я рассказал ей о гибели родителей, случилась истерика. Так что лучше, шоковая терапия, после которой у нее нарушение дыхания и обмороки или временная медикаментозная блокировка памяти? Хотя бы на время восстановления общего состояния после комы.
В спор вступил третий, которого Катя по голосу определила, как главврача Михаила Сергеевича:
- Позвольте, но седативные сейчас могут вогнать ее в полную аутичность! Вы ее так поломаете. Вы же не хотите вместо жены получить безвольную куклу-марионетку? Стресс ей конечно, тоже противопоказан, но воспоминания действуют на ее разум иначе. Да, она может получить подобие шока вначале, но ведь она уже когда-то пережила эту эмоцию, как и ее последствия, она просто вспоминает те, уже пережитые эмоции, а не переживает все заново. Это естественный процесс восстановления, а то, о чем вы просите – варварство и абсолютно негуманно.
- Так, хватит! - рявкнул мужчина в ответ, переводя тему, - Михаил, вы подтерли следы ее пребывания у вас? Что с данными?- добавил уже отстраненно.
- Да, все готово, выписали как неизвестную, выписка готова, но она вам не нужна, полагаю? Все материалы перенесены в электронную форму – у меня на личном ноутбуке, чтобы продолжать вести наблюдение за состоянием здоровья в динамике.
- Копии? – требовал отчета Лекс.
- У Тамары в сейфе, на флешке. На бумаге все уничтожено. Посещения вашего дома оформили как дополнительные медицинские услуги именно вам, - уточнил главврач.
- Хорошо, - удовлетворенно проговорил хозяин дома, - наличные за выписку вечером мой помощник привезет. На мое дальнейшее обслуживание присылайте официальный счет на оплату, раз уж я пациент.
- Ну, так больше нельзя, давайте будить, осмотрим и поедем, - послышался голос Семена, приближающегося к дверям спальни - мы и так тут второй час.
Катя рванула с места, стараясь не шуметь, и нырнула на свое место под одеяло. Прикрыла глаза, делая вид, что спит. Дверь аккуратно открылась, пропуская мужчин внутрь. Одеяло кто-то чуть откинул, легонько поглаживая девушку по плечу.
- Катюш, просыпайся, - она заворочалась, распахивая ресницы. – Доброе утро, малыш.
Лекс наклонился, запечатлев на лбу невесомый поцелуй. Катя поморщилась.
- Ты как?
Катя на секунду задумалась, прокручивая в голове подслушанное.
- Как сирота, - безжизненным голосом ответила она.
Уголки губ Алексея поползли вниз, он выглядел виновато, пятясь и уступая место докторам.
Михаил уже стоял справа, поставил на тумбу большую сумку и, доставая непонятные приборы, прикладывал то один, то другой к девушке. Семен Федорович тем временем, нацепив на свой образ маску безразличия, с которой всегда вел свои допросы, примостился слева:
- Катерина, вчера, полагаю, у вас случился очередной криз. Вам категорически противопоказан стресс. Если накатывает, из успокоительных – только чай с травами, музыка, прогулки на свежем воздухе, никаких таблеток, - он бросил цепкий многозначительный взгляд в сторону Леши.
Михаил, прилепил какой-то датчик к груди, засек время, отлепил, замечая:
- Я думаю, это была шоковая реакция. Екатерина, услышьте, пожалуйста, Семена Федоровича, седативные, болеутоляющие, даже антибиотики, что угодно, и вы можете больше не проснуться, – он потер глаза с выражением разочарования на лице, снова заныривая в свой саквояж и доставая оттуда странный браслет, который сразу застегнул на Катиной руке.
Широкая силиконовая лента пикнула, по краям замигали попеременно несколько светодиодов разных цветов.
- Что Это? – недоуменно потупилась на него Катя.
- Это устройство, которое будет постоянно следить за состоянием вашего организма. Данные поступают по сети сразу нам в клинику. Будете носить, пока не разрешу снять. Водонепроницаемо, замок с блокировкой, так что не бойтесь, можете и купаться в нем, не отцепится, не потеряется. Сейчас все в норме, так что мы скоро поедем.
Катя попыталась оттянуть браслет, он был мягким, не мешал, но и не снимался. Мысль о том, что теперь она совсем на цепи, пугала.
«Если он по сети что-то направляет, значит и местоположение мое постоянно под контролем теперь».
- Семен Федорович будет к вам приезжать по средам и субботам, - продолжил раздавать ценные указания врач.
«И снаружи слежка и изнутри будут ковырять и докладывать. Это точно меня добьет», промелькнуло в голове девушки.
- Нет! Я не хочу! – неожиданно и резко взвилась Катя, - если у меня будут вопросы или я захочу поделиться, я позвоню, беседы не нужны.
Леша подал голос, резко и неуместно бодро:
- Раз Катя говорит, нет, значит, нет. Лучше, пусть приезжает Любовь, медсестра. Я доплачу за ежедневные визиты.
- Что ж, решено тогда, как вам будет удобнее, но потом не говорите, что нет динамики с состоянием памяти, - недовольно отчеканил Михаил Сергеевич, захлопывая чемодан, - Любе я все указания передам, отчеты, как всегда, вам, Алексей, на почту, в критичной ситуации - позвоню. Пожалуй, нам пора. Выздоравливайте, Катерина!
Докторов как сдуло из комнаты.
Глава 15
Наконец, они были наедине. Девушка понимала, что самое время разобраться в себе и своих сомнениях. По отношению к нему, по отношению к себе , по отношению к ситуации, по отношению к их отношениям, как бы смешно и дурацки это не звучало.