Аргес повернул к ней голову.

— Нет? — Он оскалил зубы. — Ты уже оплакала этого друга? А теперь я собираюсь перерезать ему горло у тебя на глазах. Так грустно. — Он опустился на колени рядом с Турином, взял его за волосы и повернул окровавленное лицо так, чтобы Яз могла его видеть. Теус был виден — черное пятно на залитом кровью лице, зловещий синяк, который тянулся от горла Турина до лба, заполняя один глаз алым. — Когда я убью тело, мерзости внутри него некуда будет деваться, и она будет изгнана на границу смерти. Возможно, пройдут столетия, прежде чем она найдет путь назад. Или, может быть, никогда.

— Не убивай его, — взмолилась Яз.

— Я убью не только его. — Аргес наблюдал за ней своим темным глазом, на его лице был странный голод. — Ты боролась с моим контролем. В тебе осталось слишком много надежды, вот в чем проблема. Так что я убью другого твоего друга, который висит у тебя за спиной, мальчика из Икта. А потом этих девочек по обе стороны от тебя. Этого должно быть достаточно, чтобы подчинить тебя моей воле. Четыре трупа — цена, которую стоит заплатить за девочку, командующую звездами.

Одним быстрым движением он перерезал Турину горло, прежде чем Яз успела закричать. Фонтаном хлынула кровь, черная в багровом свете.

— Нет... — Голос Яз подвел ее. Этого не может быть. Только не Турин! Его вообще не должно было здесь быть. Неужели Теус вынудил его последовать за ней? Или, что еще хуже, он сбежал из-подо льда по собственному желанию только из-за Яз? Из-за того хрупкого, почти волшебного... чего-то... что выросло между ними?

Аргес поднял регулятора на ноги и, оставив Турина, быстро подошел к Майе.

— Что-нибудь менее грязное для этой, я думаю. — Он держал острие своего ножа на волосок от ее невидящего глаза, рука напряглась для удара.

— Не надо! — Яз боролась в своей упряжи, ноги брыкались, но не могли коснуться земли. — Пожалуйста! Я сделаю все, что ты захочешь! — Онемевшими и неуклюжими пальцами она искала застежку, которую так легко нашел Теус, зная, что у нее нет времени спасти Майю, даже если бы она была свободна.

— Ты сделаешь именно то, что я хочу, после того, как я убью их, и это будет верность, которой я могу доверять.

Вне времени и возможностей, Яз могла только выкрикнуть имя Майи и потянуться к ней через пропасть, слишком широкую, чтобы преодолеть ее.

Без предупреждения рука Майи дернулась вверх, пальцы поймали руку Яз. Она резко дернулась к Яз, и удар ножа регулятора прорезал линию вдоль ее головы, а не вонзился в череп через глаз. Временная передышка: Аргес схватил ее за затылок и отвел нож для нового удара. Каким-то образом Майя повернулась в упряжи и ухитрилась укусить запястье руки, удерживающей ее. Зубы впились в мясо и вены. Второй удар прошел мимо ее шеи и прочертил линию на другой стороне головы, царапнув по кости.

Не обращая внимания ни на боль от укуса, ни на то, что другая рука Майи рвала его лицо, Аргес приставил лезвие к ее горлу. Движением, которое заставило бы ее клан гордиться, девочка-Аксит вцепилась пальцами в одну из его глазниц и ударила его головой, толкнув вниз. Он порезал ее, но, хотя кровь текла из раны на шее, она не била струей и не брызгала.

— Ублюдок! — крикнула Майя сквозь рычание, полное окровавленных зубов. — Я убью тебя!

— Возьми его! — раздался ободряющий крик. Голос Квелла. Яз узнал бы его где угодно.

Аргесу удалось вырваться. Майя отпустила Яз и начала раскачиваться, все еще выкрикивая угрозы. Аргес тоже раскачивался взад-вперед, рассчитывая свое движение, затем вонзил нож ей в ребра, нацелившись в сердце. Майя взмахнула руками и ударила ногой, но упряжь мешала ей защищаться, и удар попал в цель. Вопреки рассудку остановился, дрожа, как только его острие коснулось ее кожи.

— Металл или камень, мне все равно! — Гулкий крик исходил от мускулистого мужчины с бледной кожей и густой черной бородой, висевшего в упряжи недалеко от Майи. — Аксит! Аксит! Не сдаваться!

— Убей его, Кретар, — снова раздался голос Квелла. Каким-то образом он знал этого человека.

Кретар прищурился, и клинок медленно двинулся к горлу Аргеса. Яз могла видеть всевозможные контрмагические волны, пробегающие по почти невидимым нитям, соединяющим Аргеса с его ножом. Нити связывают все со всем остальным, но в пространстве нитей эти немногие горели ярче всего, освещенные состязанием воли. Нож придвинулся еще ближе, почти касаясь шеи Аргеса, волоча за собой побелевшую руку с костяшками пальцев, обхватившую рукоять.

Яз тихонько выполнила свою работу, решив использовать против Аргеса его собственные методы. Швыряние в него грубой силы в любой форме, казалось, не работало. Холотур каким-то образом уклонялся от таких атак только для того, чтобы подойти к ней под другого угла.

Вместо Яз использовали то немногое, что осталось ей. Она посылала звездную пыль из кармана, одно зерно за раз, видоизменив их так, что они должны были тянуться к бо́льшей звезде и объединять с ними свою энергию. Однако крошечные звезды Яз рассказывали свою историю, не ложь, которую большие красные звезды шептали снова и снова столько раз, что она стала ревом, написа́вшим себя в умы жертв.

Зерна пыли Яз говорили правду, хотя и в гораздо более тихим голосом. И они посылали ее по тем же черным проводам в мозги Сломанных, которые висели здесь — в мозги армии рабов Аргеса.

Попытка Яз подорвать подрывную деятельность, казалось, принесла свои плоды. Она надеялась, что, хотя ее послание было шепотом в шепоте, это будет голос, говорящий правду о людях, живших так же как она. Яз боролась за жизнь как на льду, так и в пещерах под ним. Она разделяла связь с пленниками и молилась, чтобы, хотя ее голос был самым тихим, он резонировал с теми, с кем она говорила, пока не стал бы самым громким. За дни, проведенные со Сломанными, она узнала о других кланах больше, чем за все годы, проведенные с Икта. Она узнала Квинкс, Аксит, Голин, Шаа, Кас-Кантор, Травин и многие другие, и, хотя у каждого из них были свои обычаи и свои пути, все они были сильнее связаны истинами голода, ветра и холода, чем разделены небольшими различиями, отличавшие их друг от друга.

Яз говорила, что им нечего делать в долгом походе на какую-нибудь южную войну. Она напомнила, что отвлечь их внимание от того, чтобы остаться в живых, означало умереть. И что выживание на льду зиждется на сотрудничестве, а не на конфликте. Вспомнив об этом, армия холотура начала слышать ложь, звучащую в более громком сообщении. Приложив достаточно силы, можно что-то повернуть с его естественного курса, но склонность к возвращению сохранится, и даже маленький толчок может привести в движение последовательность событий, которая вернет существующее положение дел.

Икта умели читать лед. Вокруг вершин утесов, с которых открывался вид на Горячее Море, существовали огромные напряжения во льду, которые проявлялись в торосах, в полосах пятнисто-белого цвета в прозрачной основе и в длинных глубоких трещинах. В некоторых местах опытный глаз Икта мог видеть, где нужно установить железный клин, чтобы несколько ударов молотка запустили трещину. Трещину, за которую ухватились бы скрытые силы, воюющие внутри льда, влили бы в нее свою сдерживаемую энергию и сделали бы ее широкой и глубокой с такой же скоростью, с какой человек падает с вершины утеса. И в этом действии, одновременно ослепительно быстром и грациозно медленном, огромный кусок утеса высотой в несколько миль мог отделиться от льда и обрушить вес десяти тысяч китов в море внизу. И все от ударов одного крошечного молотка.

Яз из Икта нанесла такой удар, одновременно мельчайший и огромный. По всей галерее широко раскрытые, слепые глаза Сломанных, порабощенных внутри вневременной лжи Аргеса, теперь начали фокусироваться и, впервые за многие годы или десятилетия, видеть.

Некоторые, имеющие влияние на воздух, воду и камень, придали свою силу атаке Кретара из Аксит. Яростные порывы ветра отбросили Аргеса назад, ледяная магия подхватила воду в его плоти и швырнула его к потолку, и все это время нож все ближе приближался к его горлу.

— Убейте его! — закричала Яз, и в этот момент, опустошенная горем по Турину, лежащему разбитым в собственной крови, она этого хотела.

Тут и там под шумом ветра раздавались щелчки, похожие на град по льду, когда горстка Сломанных справлялась с пряжками на своей железной упряжи.

Аргес врезался в землю, приняв удар на свои плечи. Обе руки напряглись на рукояти ножа, острие которого находилось всего в дюйме от его горла. Яз видела невидимую битву, развернувшуюся по всему пространству нитей, Аргес рубил магию Кретара и других, когда они пытались проткнуть его собственным клинком.

Из ниоткуда по воздуху пронеслась маленькая темная фигура. Майя приземлилась всем весом на руки, пытавшиеся удержать нож. Мгновение спустя острие клинка вышло из затылка Аргеса, высекая искры из камня. Где-то один из Сломанных с властью над огнем воспользовался своим шансом и превратил искру в пламя, которое хлынуло через труп регулятора, даже когда Майя откатилась в сторону.

Майя встала, кровь сочилась алыми струйками из двух порезов на ее голове. Она посмотрела на Аргеса и плюнула в темноту его глаз. Чернота улетучилась то же мгновение, уносимая дикими ветрами, стремительным порывом холодного страха, исчезнувшего, как дым.

— Прочь с дороги! Прочь с дороги! — Квелл пронесся мимо Яз, заставив ее раскачиваться. Одна рука вытянулась за его спиной, таща кого-то, все еще нетвердо стоящего на ногах. Темноволосая женщина, Икта. — Спаси его, Квелла. Ты можешь это сделать. Спаси его! — Квелл толкнул женщину на колени рядом с Турином, который лежал в багровом озере собственной крови, бледный за пределом бледности, свет исчез из его глаз.