Изменить стиль страницы

ЭПИЛОГ

Закат просачивался сквозь вечнозелёные иголки, осыпая лес малиновым сиянием, которое придавало грубым стволам более коричневый оттенок. Я всё ещё была в Колорадо, но за много миль от Боулдера.

Когда Сара застала меня плачущей в подушку после того, как я четвёртое утро подряд не смогла приготовить себе чашку кофе — я пролила горячую жидкость мимо кружки на столешницу и на ноги — она вытащила мою задницу из постели и взяла меня с собой в поездку до коттеджа, который принадлежал её отцу, но которым, по-видимому, он редко пользовался.

Мы никому не сказали, что уехали — только Лиаму, Джебу и Эвелин. Эвелин, потому что её сердце не выдержало бы, если бы она подумала, что я сбежала, Джебу, чтобы он знал, что я в безопасности, и Лиаму, потому что он мог выследить нас, а я не хотела, чтобы он выдал моё местоположение Августу.

Сара верила, что я согласилась на эту поездку, чтобы обрести опору в этом новом мире, но не это было причиной, по которой я поехала с ней.

Я уехала, потому что мне было стыдно.

В то утро, когда я пролила на себя кофе, Август убрал за мной. Он убирал большую часть моего беспорядка с тех пор, как я вернулась домой. И хотя он ни разу не пожаловался, это было несправедливо по отношению к нему. Что стало второй причиной, которая выгнала меня из Боулдера... и из его жизни.

У него было всё, что ему было нужно. Ему не нужно было обременять себя девушкой, которая не могла налить стакан воды, натыкалась на мебель и спотыкалась, потому что постоянно неправильно рассчитывала расстояние между своими ногами и высоким порогом дверного проёма. Возможно, когда-нибудь мой мозг смог бы компенсировать моё двумерное зрение, но пока этот день не наступил, я не хотела быть кому-то обузой.

Раскачиваясь в гамаке, подвешенном между двумя большими елями, я вертела в пальцах маргаритку, восхищаясь сиреневым оттенком её лепестков. Мы сорвали её вместе с Сарой, прежде чем она отправилась в город за свежими продуктами.

"И хотя я никогда не смогу возненавидеть тебя, если ты снова разобьёшь мне сердце..."

"Когда я разбиваю твоё сердце, это разбивает и моё сердце тоже".

Нас не было три дня, и всё это время я думала об Августе, вновь переживая нежные моменты, которые мы с ним разделили, но потом я закрывала глаза, чтобы прогнать эти воспоминания, потому что боль от того, что я была без него, заставляла моё разбитое сердце болеть сильнее, чем болело моё разбитое лицо.

На длинной пыльной подъездной дорожке заурчал автомобильный двигатель. Я решила, что Сара вернулась. Я спустилась с гамака, чтобы помочь ей с продуктами, но замерла, увидев, что подъехал не красный мини-купер, а сверкающий тёмно-синий пикап.

Может быть, её отец решил заехать в коттедж?

Когда водитель вышел и захлопнул дверцу, маргаритка выпала из моих пальцев.

Несмотря на то, что за спиной мужчины горел закат, и его тело оставалось в тени, было невозможно ошибиться в том, кем был мой посетитель.

Я узнала бы Августа даже в самую тёмную ночь, его фигура была мне так же хорошо знакома, как моя собственная.

Он долго смотрел на меня, после чего открыл заднюю дверцу своей новой машины и достал оттуда спортивную сумку.

— Ты можешь попробовать сбежать, но тебе не спрятаться, Несс Кларк. Не от меня, — сказал он, всё ещё стоя ко мне спиной.

Слова застряли у меня в горле, когда он повернулся. Я хотела спросить его, как он меня нашёл, но разве это имело значение? Я опустила взгляд на сумку в его руке, а затем посмотрела на дорогу, гадая, не появится ли на ней машина моей подруги.

— Сара вернётся утром, — сказал он, прочитав мои мысли. — Если конечно ты не посмотрела на эту дорогу, чтобы оценить то, как быстро ты сможешь отсюда убежать.

Я снова переключила своё внимание на него.

— Нам нужно поговорить, так что не убегай. Я в любом случае побегу за тобой, но я бы предпочёл не делать этого после последних трёх дней, которые у меня были.

Когда он открыл дверь в коттедж, я, наконец, обрела дар речи:

— Ты сказал, что если я снова разобью тебе сердце, ты будешь держаться от меня подальше.

Он остановился на пороге.

— Похоже, что я не могу этого сделать.

Я вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь.

* * *

Я пошла внутрь не сразу.

Я позволила ему осмотреться.

Я позволила его гневу улечься.

И хотя ничего больше не связывало меня с ним, я чувствовала, как его раздражение просачивается сквозь серые дощатые стены коттеджа.

Опустив рукава своей красной шёлковой куртки-бомбера, я подождала, пока солнце полностью не село и лес не погрузился во тьму, после чего направилась внутрь. Воздух сделался таким холодным, что у меня по коже побежали мурашки. Под моей курткой был только купальник, так как большую часть времени я провела в бассейне, дрейфуя на надувном куске пиццы и пытаясь понять смысл своей жизни, а также решить, что я хотела с ней делать теперь, когда она вернулась ко мне.

В гостиной в стиле лофт горела одна единственная лампа — медный шарообразный светильник, подвешенный над гранитным обеденным столом. Август склонился над камином, разжигая огонь. Он не обратил на меня внимания, когда я вошла. Не оглянулся, когда я села на диван позади него.

Он потыкал кочергой почерневшие брёвна.

— Когда ты исчезла с Сарой, я сказал себе, что ты ушла, потому что я не мог дать тебе то, в чём ты нуждалась, но потом, когда никто не сказал мне, куда ты уехала, я понял, что ты исчезла, чтобы уйти от меня.

Наконец он выпрямился и обернулся.

— Что я такого сделал, что заставило тебя сбежать?

— Ты ничего не сделал.

Просунув руки между коленями, я уткнулась подбородком в шею, надеясь, что копна волос заслонит меня от его взгляда.

— Я ушла, чтобы ты мог вернуть себе свою жизнь.

— Вернуть себе мою жизнь?

Его голос прозвучал так пронзительно, что я вынуждена была поднять глаза.

— Тебе не нужно заботиться обо мне, ладно? Нас больше ничего не связывает.

Его зелёные глаза вспыхнули.

— Ингрид...

— Я не хочу Ингрид, Несс!

Тон его голоса был таким резким, что я отклонилась назад.

— Прости, — на этот раз он сказал это спокойно.

Жар начал собираться под моими веками, из-за чего потрескивающий огонь начал расплываться.

Он подошёл и встал прямо передо мной.

— Спасибо, что предоставила мне выбор. Я не знал, что дело было в этом.

Я сглотнула.

Он присел на корточки так, что его лицо было теперь на одном уровне с моим, вытащил наружу мои липкие руки, которые я сжимала между колен, и обхватил их своими тёплыми руками.

— Но, Ямочки, я не хочу никого другого. Я хочу тебя. Только тебя.

Моя грудь начала сотрясаться от рыданий.

— Ты говоришь это сейчас, но через пару лет, — мой голос сорвался, — когда я всё ещё не смогу налить себе чашку или водить машину...

— Через пару лет я просто повторю это снова.

Я прикусила дрожащую губу.

— Кроме того, я не сомневаюсь, что ты скоро вернёшься за руль машины.

— Ты не можешь этого знать, — пробормотала я.

— Я это знаю.

Он пристально посмотрел на моё лицо своими изумрудными глазами.

— Ты слишком своенравна, чтобы потерять надежду или отказаться от своей независимости, если уж на то пошло.

Он поднял руку к моему лицу и откинул мои длинные светлые пряди.

Я позволила ему насмотреться сполна. Может быть, если бы он смотрел достаточно долго, то понял бы, что не хочет просыпаться рядом с этим лицом.

Когда он наклонился и поцеловал мою покалеченную щёку, мои влажные ресницы опустились и остались в этом положении. Часть меня всё ещё не понимала, как он мог касаться моих шрамов, не говоря уже о том, чтобы смотреть на них.

— Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя в том, что я не могу без тебя жить, Несс, — его слова запульсировали у кончика моего носа. — Для большинства девушек было бы достаточно воскрешения из мёртвых.

Мои губы дрогнули. Я открыла глаза и обнаружила, что его мучительно нежные глаза всматриваются в мои.

— Это потому, что я не могу подарить тебе ни одной дочери? Ты поэтому отталкиваешь меня?

Смешок сорвался с моих дрожащих губ.

— Ты же знаешь, что я люблю и мальчиков тоже.

Он улыбнулся, но потом стал таким серьёзным, что мой смех стих. Он развернул своё длинное тело, и куда-то меня потянул, подняв на ноги.

— Ты поедешь со мной домой? Не сегодня. Но завтра? Или послезавтра?

Сжав губы, чтобы они перестали дрожать, я кивнула.

— Хорошо. Потому что у меня есть один участок земли…

— У озера?

— Он самый. И единственное, что на нём сейчас есть — это пальма.

Я слегка откинула голову назад.

— Ты посадил пальму?

— Мне нужно было что-то, вокруг чего можно было бы построить наш дом.

Наш дом? Представлял ли этот мужчина когда-нибудь свою жизнь без меня?

— У меня, кажется, уже переизбыток домов, — хрипло прошептала я.

— Но настоящий дом всегда только один.

Новая волна эмоций заставила слёзы выступить у меня на глазах.

— О, Август, — прохрипела я, обняв его за шею.

Его мозолистые руки скользнули под шёлковую ткань моей куртки и притянули меня ближе, прижав моё тело к его телу, словно он хотел запечатать меня внутри своей кожи и стереть расстояние, которое я установила между нами. Мгновение за мгновением проходили в этом тихом общении.

В камине потрескивали поленья, и я наполнила свои лёгкие его знакомым ароматом, а уши — биением его сердца. Как я могла вообще подумать, что мне хватит сил отказаться от этого мужчины?

Сухожилия на его шее напряглись под моими пальцами. Я подняла голову с его груди, вытянула шею, а он приблизил свои губы к моим губам. Его поцелуй был долгим и глубоким, а его губы впечатались в мои, запечатлев на них свою форму.

Когда он начал ласкать мою шею, я хрипло сказала:

— Хочешь поплавать?

То, что он делал со мной в сочетании с огнём, опасно приближало меня к перегреву.

Я почувствовала изгиб его улыбки на своей коже.

— Я не взял с собой плавок. Надеюсь, это не проблема.

Мне пришлось прочистить горло, прежде чем я смогла ответить ему.