– Может, мне нравится, что моя вода теплая, – огрызается Лейн.

Я хочу ответить, но решаю этого не делать: наверное, было бы нехорошо грубить слепому, поэтому закрываю крышку бутылки, и ставлю ту на прежнее место.

– Хорошо, вот твоя теплая вода, – говорю я. Затем делаю паузу, ожидая, что он ответит, прежде чем вздохнуть. – Пойду распакую вещи. Если тебе что-то нужно, не стесняйся спрашивать.

Возвращаюсь в свою спальню, бросаю сумку на кровать и открываю ее. Эта комната больше, чем та, что была у меня на предыдущей квартире. В этой стоит хорошая полноразмерная кровать. Она является улучшенной версией односпальной, на которой я спал все свои двадцать пять лет.

В углу стоит комод и письменный стол, но комната очень простая. Я выдвигаю ящики комода, и меня окутывает аромат свежего дерева.

Перекладываю нижнее белье и носки в первый ящик, рубашки – во второй, брюки – в третий, а толстовки – в последний.

В моей сумке больше ничего нет.

Несколько книг и фильмов. Все остальное находится в моей машине, так как я решил полностью выехать из своей квартиры. Если теперь я живу здесь, какой смысл платить арендную плату за ту? И не похоже, что у меня были бы проблемы с поиском другой унылой квартиры, если бы не получилось устроиться сюда.

Я возвращаюсь в гостиную.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Уходи, – резко отвечает Лейн.

Ладно.

Я иду на кухню и роюсь в шкафах, но там почти ничего нет. К счастью, до завтрашнего дня есть все необходимое, потому что сегодня мне совсем не хочется ехать за продуктами. Уверен, что и завтра не захочется, но с чужой кредитной картой все должно стать немного проще.

Возвращаюсь в гостиную и сажусь в кресло. Фильм почти закончился, поэтому я жду, пока пойдут титры.

– Завтра мне нужно будет съездить за продуктами, так что не мог бы ты сказать мне, какие блюда предпочитаешь? – спрашиваю я.

Лейн продолжает смотреть вперед, отказываясь даже чуть-чуть повернуть ко мне голову.

– Как насчет мяса? Тебе нравится курица? – спрашиваю я.

Мужчина продолжает меня игнорировать, поэтому я просто откидываюсь назад и смотрю в телевизор.

– Не хочешь пересесть в кресло? Эта инвалидная коляска не кажется удобной.

Ха, так он мне и ответит!

Когда приходит время ужина, я готовлю рис и курицу, так как, в основном, это все, что получилось найти в доме. Я кладу ужин в глубокую тарелку, беру вилку и несу в гостиную. Затем кладу перед Лейном поднос и ставлю на него тарелку.

– Я приготовил рис и курицу. В доме больше ничего не было, так что придется довольствоваться этим. Вилка находится справа, – добавляю я.

Лейн даже не поворачивает головы в сторону еды.

– Скоро вернусь, – вздыхаю я, вставая и направляясь на кухню. Замечаю с порога, как мужчина медленно тянется за вилкой. На правом запястье у него бандаж, и он пытается придерживать им тарелку. Его рука не сломана, но Лейн, кажется, с трудом ею пользуется. Знаю, что ему не хочется, чтобы я видел, как он возится с едой, поэтому Лейн и отказался есть в моем присутствии.

Я снова вздыхаю и принимаюсь за еду, стоя в дверях кухни, чтобы заметить, если мужчине что-то понадобится.

Когда тот заканчивает, я возвращаюсь обратно.

– Как еда? Понравилась?

– Нет, – отвечает Лейн.

Конечно же, нет.

– А что бы ты хотел заменить?

– Все это.

Ну, конечно.

– Извини, но я могу готовить только так. Если хочешь чего-то особенного, можно попробовать приготовить это завтра на ужин.

Я даже не жду ответа, поэтому забираю тарелку и мою ее в раковине вместе со своей, прежде чем вытереть. Не получаю никакого ответа, когда спрашиваю, хочет ли Лейн перекусить или принять душ.

– Ладно, пора спать, – говорю я.

– Я уже не ребенок.

– А я и не говорил, что это так, – парирую я. Но поскольку он не может сопротивляться, хватаюсь за ручки инвалидного кресла и качу его по коридору в ванную. – Твоя зубная щетка… Где она?

– В твоей заднице, – бурчит мужчина.

– Не думаю. Я бы заметил, – отвечаю я.

Открываю шкафчик и, наконец, нахожу ее на последней полке. Затем выдавливаю на щетку зубную пасту и слегка смачиваю водой.

– Вот, держи, – говорю я, вкладывая в руку Лейна щетку. Он инстинктивно хватает ее, и я в восторге от того, что мужчина, наконец, чистит зубы. Когда он заканчивает, я убираю щетку обратно на полку.

– Мне нужно пописать, так что выйди.

– Думаешь, я выйду, чтобы дать тебе облегчиться в одиночестве?

– Да.

– Нет.

– Что такое, желаешь подержаться за мой член?

Может быть.

– У тебя болит нога и рука, так что я, пожалуй, помогу тебе добраться до унитаза. А затем выйду, раз ты так настаиваешь. Просто не хочу, чтобы ты упал, – вздыхаю я, подкатывая кресло к унитазу.

Мужчина больше меня, поэтому я блокирую кресло и кладу руку ему на спину. С моей помощью Лейну удается подняться. Он приспускает штаны, и я подвожу его к унитазу.

– Ладно, теперь я могу уйти, но только если пообещаешь сказать, когда закончишь. Не делай глупостей.

Лейн снова меня игнорирует, так что я выхожу и закрываю за собой дверь. Вскоре слышу громкий грохот, поэтому рывком открываю дверь и обнаруживаю, что Лейн наполовину лежит на полу, а с туалетного столика валятся разного рода принадлежности. Я бросаюсь к нему и тяну за руку, помогая подняться и сесть в инвалидное кресло.

Даже не утруждаю себя разговорами, потому что могу сказать наверняка: Лейн зол на себя и, возможно, попытается убить меня, если я что-нибудь озвучу.

Пинками отшвыриваю предметы, лежащие на полу, а затем выкатываю кресло через дверной проем в спальню.

– Быстро осмотрю твои раны, а потом ты сможешь лечь спать, – я роюсь в беспорядке, оставленном Джеймсом, однако нахожу все необходимое. – Мне нужно снять с тебя штаны, – говорю я, стягивая их, чтобы добраться до его бедра. Затем осматриваю скобы, стягивающие рану, которая, похоже, хорошо заживает. Пройдет совсем немного времени, и Лейн сможет, наконец, встать с инвалидного кресла.

Я бинтую рану, а затем помогаю мужчине снова натянуть штаны. У него также имеется порез на руке и еще один небольшой на другой ноге.

– Те раны в порядке? – Лейн не отвечает, поэтому я помогаю ему забраться в постель и натягиваю на него одеяло. – Могу я проверить твои глаза? – спрашиваю я, потому что еще не видел его без солнцезащитных очков.

– Нет, с ними все в порядке.

– Уверен? – уточняю я.

– Да.

– Ладно… Спокойной ночи. Если тебе что-нибудь понадобится, разбуди меня. В котором часу ты обычно встаешь?

Тишина.

– Понятно, как и я, – говорю я, прежде чем выйти из комнаты.

?

Просыпаюсь в восемь и помогаю Лейну пройти в гостиную без особых происшествий и благодарности с его стороны.

– Хочешь сесть в кресло или лечь?

Тишина.

О, я могу быть милым очень долго.

– Лейн, я с тобой разговариваю, – говорю я. – Ты ведь не глухой. Ответь мне.

– Просто оставь меня в покое. Я хочу побыть один!

– Извини, но к твоей жалкой партии только что присоединился еще один член, – отвечаю я. – И знаешь что? Я никуда не собираюсь. Буду помогать, нравится тебе или нет, потому что мне за это платят, и мне это нравится.

Лейн поворачивает голову в мою сторону.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно, но теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что мои слова прозвучали немного грубо. Однако мне показалось, что ты посчитал их забавными, – объясняю я.

– Так теперь ты комик?

– Нет. Просто ляпнул некстати, но никто ведь не злится. Пока мне платят, я буду находиться здесь. И это твой выбор, хочешь ли ты, чтобы мы общались мило и приятно, или же устроили ад.

– Моя жизнь уже превратилась в ад.

В ответ я фыркаю.

– Поверь мне, приятель, я могу сделать ее гораздо хуже. Например… Поставлю тебя в угол… Или заберу одеяло… А может, накормлю собачьим кормом, – говорю я, стараясь не рассмеяться.

– Нет ничего хуже того, чем ты накормил меня прошлым вечером, – парирует Лейн, и мне кажется, что я вижу, как уголки его губ слегка приподнимаются. Может быть, парень не так уж и плох.

Я удивленно смеюсь.

– Ну ты и засранец.

– Так, может быть, тебе лучше уйти?

– Нет. И я не собираюсь этого делать, – хватаю его пустую кружку, а затем иду на кухню, где кипячу воду, пока она не становится почти горячей. Я наполняю кружку и несу ее в гостиную, где и вручаю мужчине.

– Вот твоя вода.

Лейн берет кружку у меня из рук, и я с усмешкой наблюдаю, как он делает глоток и выплевывает воду.

– Что за хрень? – Лейн трясет кружкой, и вода выплескивается на пол.

– Ты сам вчера сказал, что любишь, когда вода теплая.

– Смешно, – отвечает он, но в его словах уже нет того яда, который сочился вчера.

Внезапно Лейн швыряет кружку в меня, и позвольте сказать, что для слепого он отлично целится. Кружка попадает мне прямо в лоб, и я отшатываюсь назад, ощущая, как меня обдает водой.

– Эй! – рявкаю я, хватаясь за голову. Такое ощущение, что у меня на лбу выросла шишка размером с яйцо.

– Что такое? Тебя задело? – спрашивает Лейн, пытаясь скрыть усмешку.

– Теперь у меня шишка.

– Думаешь? Лично я ничего не вижу, – произносит он, явно довольный собой. – Даже не покраснело.

– Хм. Теперь на ужин у тебя точно будет собачий корм, – отвечаю я.

– Судя по тому ограниченному количеству времени, которое мы провели вместе, я выяснил, что ты злобный засранец. Зуб даю, что ты совершенно не тот милый мальчик, которым притворялся вчера, – замечает Лейн.

– Ты способен вывести из себя и святого, – парирую я.

– Ну раз ты так настаиваешь на том, чтобы присоединиться к «вечеринке жалости», приготовь мне овсянку.

– Мне казалось, тебе не нравится, как я готовлю.

– Надеюсь, что даже ты не способен испортить овсянку, – язвит Лейн.

– Надежда умирает последней, – говорю я, отворачиваясь от мужчины и направляясь на кухню. Высыпаю маленький пакетик овсянки в глубокую тарелку, заливаю молоком и ставлю её в микроволновку. Затем начинаю открывать ящики по очереди, прежде чем нахожу ложки.

Я несу тарелку в гостиную и ставлю ее перед Лейном.

– Ложка справа.

Мужчина протягивает руку и осторожно дотрагивается до нее. Думаю, что он ждет моего ухода, но я этого не делаю… Честно говоря, просто не могу… Как и не могу стереть улыбку с лица.