– Мне нравится дразнить. Но это означает, что я контролирую, как быстро или как медленно я продвигаюсь. Это то, чего ты хочешь?

Да, нам действительно нужно провести еще несколько обсуждений. Но когда его голова с энтузиазмом закивала, и он прижался к моим ладоням ровно настолько, чтобы дать мне понять, что это то, чего он действительно хотел, мысли об обсуждениях исчезли. Нет, в тот момент единственное, чего я хотел, это выяснить, что еще сводит его с ума, и подтолкнуть его к краю.

По мере того, как мои большие пальцы постепенно сужали круги, которые я делал на его груди, пока они почти не заскользили по его соскам, я решил посмотреть, что еще ему может понравиться.

– Ты хочешь быть хорошим для меня, да? Ты не хочешь быть непослушным. Нет, я думаю, тебе нравится быть очень хорошим для меня.

Это был не совсем грязный разговор, но он застонал и кивнул. Это было именно то поощрение, которое мне было нужно. Гладя подушечками больших пальцев эти жесткие пики, которые я чувствовал сквозь его рубашку, я произнёс более глубоким голосом.

– Мне нравится мысль о том, что ты очень хороший для меня. Ты немного сдержан и осторожен на публике, но я думаю, что когда ты отпускаешь все это, ты становишься сексуальной маленькой штучкой, которой нужна твердая рука. Да?

Да, он действительно не хотел внимания на публике, или, по крайней мере, так он сказал, но наедине это нечто совершенно другое. Ему просто нужен был шанс убедиться, что это не отпугнет меня. Нет, если уж на то пошло, то, что я видел на сайте, только усилило мое любопытство. Все остальное, что он хотел бы в спальне, меня устроит.

Лейн издал тихие жалобные звуки и медленно кивнул. Он неуверен в том, чтобы поделиться со мной этой стороной себя, или его беспокоит, что я подумаю?

– Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты будешь выглядеть, когда я заведу тебя так, что ты не сможешь думать. Я собираюсь не торопиться, исследуя все, что сводит тебя с ума.

– Сейчас? – желание и осторожность в его голосе, казалось, смешались воедино.

– Немного и сейчас, но я не могу дождаться, когда ты придёшь ко мне. – я пытался дать ему понять, как сильно я хочу его.

Как бы я ни был возбужден и как бы сильно ни хотел его, это не было случайностью или просто предлогом, чтобы чпокнуться. Он был гораздо бОльшим, чем это. Как бы я ни был уверен, что принимаю правильное решение, во мне проносилось так много вещей, что было трудно их конкретизировать.

Лейн застонал, и я услышал в его голосе еще большее разочарование.

– Насколько немного сейчас?

Я не смог удержаться от улыбки, когда ущипнул его за соски через рубашку. Он заизвивался и всхлипнул, но его приподнятые бедра ясно дали понять, что ему понравилась быстрая вспышка боли.

– Пожалуйста, да. – я хотел услышать от него больше вымаливаний, но первые осторожные мольбы были такими искренними и открытыми, что мне пришлось вознаградить его. Я убрал руки с его груди и услышал, как он протестующе заскулил. Но когда они начали скользить под его рубашку, звуки протеста сменились предвкушением.

Его кожа была такой гладкой, что мне хотелось просто лежать и ласкать его. Фотографии в сети ясно давали понять, что он делает эпиляцию воском или что-то в этом роде, но реальность этого ощущения была невероятной. Плоскости и острые углы мужского тела, но с мягкой, нежной кожей, которой так и хочется коснуться, и которую я никогда не ассоциировал с парнем, затягивали.

– Мне нравится слышать, как ты умоляешь. – мои пальцы вернулись к кружению вокруг бугорков на его груди, и он, казалось, боролся с желанием снова потереться об меня. – Очень хорошо, ты же знаешь, что тебе нужно подождать, ведь так?

Лейн задвигал головой вверх-вниз, и из него вырвался еще один всхлип.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне, пожалуйста.

Умоляющие слова донеслись прямо до моего члена. Вознаградив его, я, наконец, провел пальцами по его жестким пикам, и почувствовал, как по нему пробежала дрожь.

– Очень хорошо; я думаю, тебе нужна награда.

Даже прежде, чем слова были произнесены, я снова ущипнул его за соски, на этот раз чуть сильнее. Он застонал, и его бедра снова приподнялись. Расслабляя прикосновения, я вернулся к более медленным дразнящим ласкам.

– Такой отзывчивый. Обожаю смотреть, как ты реагируешь.

Делая медленные круги, приближающиеся все ближе и ближе к его шишечкам, я, наконец, задал вопрос, который уже некоторое время вертелся у меня в голове.

– Тебе нравится немного боли, когда я играю с твоими сосками, но как насчет других частей твоего тела? Что еще тебе нравится, мой маленький преследователь?

Он был такой любопытной смесью, что меня не удивило, когда он покраснел, и прошла минута, прежде чем он продолжил.

– Да… везде…

Мало информации, но достаточно, чтобы наградить его ещё раз. Снова ущипнув его за соски, я издал низкий, довольный звук.

– Очень хорошо, но скажи мне, что еще. Скажи мне, что тебе нравится.

Может быть, это было потому, что он наконец собрался с мыслями, или, может быть, просто потому, что я сделал это приказом, а не вопросом, но в этот раз слова вышли легче.

– Мне нравится боль, смешанная с удовольствием. Не так уж много, но это, и шлепки, и подобные вещи.

Он проделал такую хорошую работу, что я перестал дразнить его и сосредоточил все удовольствие на его сосках. Он извивался и хныкал, фильм был явно забыт, а удовольствие, казалось, нарастало. Небольшие движения его тела заставляли его тереться о меня задом. Я не мог вспомнить время, когда я бы бы твёрже, хотя я все еще был одет, и технически – он тоже.

Член Лейна был четко очерчен сквозь его штаны. Он не смог бы скрыть, насколько он возбужден, даже если бы захотел. Его бедра продолжали совершать резкие движения, которые он пытался контролировать, но это было почти невозможно.

– Пожалуйста, еще, пожалуйста, дай мне кончить.

Лейн умолял о большем, но я не хотел автоматически предполагать, что он действительно имел в виду именно это. Одной рукой я начал движение вниз к его штанам, медленно лаская его грудь и пресс, и, казалось, облегчение затопило его.

– Да, пожалуйста, это то, чего я хочу. Спасибо. – как только он, казалось, понял, что мне нравится слышать жаждущие слова, его нерешительность исчезла, и мольбы казалось стали выходить из него легче.

Сосредоточение на нем дало мне единственную цель, которая казалась правильной. Похоже это то, чем мы будем заниматься вечно, а не мимолётное удовольствие. Когда я добрался до пояса его джинсов, я пальцами подразнил их на краях. Он извивался и издавал сексуальные тихие звуки. Я видел, что его глаза крепко зажмурены, а стальная хватка, которой он сжимал мои ноги, стала крепче, как будто он едва сдерживал себя.

– Это то, чего ты хочешь, да? Скажи мне слова, которые я хочу услышать, мой милый сталкер. – да, я хотел его согласия, но я также хотел услышать, как он это скажет.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне. Сними их, пожалуйста. Уайлдер, мне нужно кончить. – сладкие умоляющие слова были одними из самых сексуальных, которые я когда-либо слышал.

Открыв пуговицу на его джинсах, я осторожно расстегнул молнию. Скользнув одной рукой в его плавки, я поднес другую руку к его лицу. Когда я повернул его голову, его глаза открылись, и моя рука начала медленно приближаться к его члену. Я завладел его ртом в глубоком поцелуе и, наконец, дал своим пальцам коснуться его эрекции.

Лейн полностью отдался мне. Он ничего не скрывал. Всхлипы и прекрасные звуки лились мне в рот, а его пальцы впивались в мою ногу. Поглаживая его язык своим, а его член пальцами, я продолжал пытаться доставить ему еще большее удовольствие. Я хотел дать ему все, каждую каплю удовольствия, каждую частичку страсти, пока он не окажется на грани.

Когда я убрал руку назад, чтобы коснуться его сосков, мне понравилось, как он извивался и не пытался скрыть своё жаждущее желание. Но он не заставлял меня двигаться быстрее. Разрешить мне решать, насколько быстро или медленно мы двигаемся, вероятно, было сознательным решением с его стороны, но ему, похоже, это тоже нравилось.

Ничто не говорило о том, что он хочет взять все под свой контроль.

Ничто не говорило о том, что он разочарован моим желанием задавать темп.

Нет, все, начиная с его поцелуя и заканчивая его сладкими звуками и отрывистыми движениями, которые вырывались, когда он пытался не двигаться, говорило о том, что он обожал каждое мгновение. Снова ущипнув один сосок, я обхватил пальцами его эрекцию и начал дрочить ему.

Я отстранился от его рта ровно настолько, чтобы услышать его прекрасный стон, когда боль и удовольствие смешались. Поцелуи, казалось, требовали больше концентрации чем у него было, потому что он снова прижался ко мне и просто позволил удовольствию прокатиться по нему. Нежные поцелуи, которые я прижимал к его рту и лицу, вероятно, противоречили грубому прикосновению к его соску и твердой хватке, которой я держал его член, но все это только подтолкнуло его ближе к краю.

Когда его глаза снова сфокусировались на мне, они были затуманены желанием, и я мог видеть, как сильно он хочет получить оргазм. – Пожалуйста, Уайлдер, дай мне кончить.

О, мой милый сталкер.

Я провел большим пальцем по чувствительной головке его члена, ущипнул его за сосок, и одновременно впился в его рот. Он либо воспринял это как согласие, либо просто больше не мог сдерживаться, потому что он закричал, и я почувствовал, как подергивается его эрекция. Его оргазм прокатился по нему, и сперма брызнула на мои руки и вверх по его прессу.

Поцелуи, ласки и еще несколько небольших уколов боли в его сосках подарили ему пульсирующий через него оргазм. Когда он, наконец, обмяк на мне, совершенно измученный, он взглянул на меня и улыбнулся.

– Это было потрясающе.

Я наклонил голову и нежно поцеловал его. Убрав пальцы от его сосков, я обхватил его рукой и прижал к груди. Я не мог не согласиться с этим. Всего за несколько дней он превратился из моего милого маленького сталкера в нечто более ценное, но нельзя отрицать тот факт, что ничто никогда не казалось более правильным.