Автобус подъезжает к разгрузочной площадке и останавливается в начале наклонной подъездной дорожки. Прижимаюсь щекой к окну, когда вижу ряд автопоездов вместе с другим автобусом, идентичным этому. Святое дерьмо, это очень круто.

— Джейд.

Устремляю на Криса мои широко раскрытые глаза, и он улыбается, как будто знает, что я вижу.

— Если мы тебя больше не увидим, счастливого пути туда, куда ты направляешься. — Он кивает подбородком в знак прощания и топает вниз по лестнице.

Блондин на секунду задерживает глаза на мне, будто думает о том, чтобы что-то добавить. Пытается снова, но словно не может определиться, и, слегка покачав головой, парень без слов поворачивается и следует за Крисом.

— Что ж, это было весело. — Итан поднимает руку, и я слабо хлопаю его по ладони, пока мой мозг все еще пытается переварить всю эту новую информацию. Он засовывает телефон в карман и направляется к выходу. — Может быть, еще увидимся с тобой...

— Подожди, Итан! — Я вскакиваю, и он поворачивается на полпути вниз по лестнице. — Вы, ребята, знамениты?

Уголок его рта приподнимается с одной стороны.

— По шкале от «знамениты с одним хитом» до «знамениты, как Джастин Тимберлейк»?

Итан запрокидывает голову и заливается смехом, затем спускается по оставшейся части лестницы вниз, крича через плечо:

— Не позволяй Джесси услышать, как ты это говоришь.

— Джесси?

Я оборачиваюсь и изучаю автобус и его уютную роскошь, затем наклоняюсь, чтобы выглянуть в окно, где вокруг снуют роуди, одетые во все черное, выгружая достаточно большое количество оборудования, чтобы можно было провести президентскую инаугурацию.

И вот тогда-то я замечаю. Большие белые буквы, нанесенные на черный ящик с оборудованием.

«Джесси Ли — Тур “Любить всем сердцем”».

Мое дыхание застревает в легких. Сердце колотится в три раза чаще.

— Я в одном из гастрольных автобусов Джесси Ли. — Мои ноги подкашиваются, и я падаю на ближайшее сиденье. — Срань господня.

Значит «знамениты, как Джастин Тимберлейк»… даже больше, чем Джей Ти.

Не знаю, как долго я сижу так, перематывая последние несколько часов назад и воспроизводя их в замедленном режиме. Неудивительно, что парни скептически отнеслись ко мне. Ах... и обвинения в краже нижнего белья теперь имеют гораздо больше смысла. Перевариваю каждый словесный обмен и съеживаюсь, когда вспоминаю, как обозвала блондина Любителем Птичек. Черт. Я так и не узнала его имени.

Жалея, что мой мобильный телефон украли, и я не могу погуглить группу, чтобы подтвердить свои опасения, не замечаю, как открывается дверь, и подпрыгиваю, когда Чарльз появляется на верхней ступеньке лестницы.

— Извини. Мне пришлось улаживать дела с тур-менеджером. — Мужчина садится напротив меня, выглядя более измученным, чем до того, как выскочил из автобуса. — Этот парень тот еще фрукт.

— Ты мне не сказал, — шепчу я, но Чарльз меня слышит.

— Что не сказал? Что ты путешествуешь с одной из самых популярных групп в мире? — Мужчина хихикает, звук мягкий и мелодичный. — Зачем мне тебе это говорить? Вокруг этих парней все время крутятся обожающие, визжащие женщины. Для всех было лучше, чтобы ты не знала.

Закрываю лицо руками и стону.

— Но я была такой стервой.

— Почему? Потому что постояла за себя? Потому что не упала к их ногам, предлагая вылизать их обувь дочиста?

Выглядываю сквозь завесу своих волос и откидываю их, чтобы лучше увидеть мужчину.

— Люди так делают?

Чарльз закатывает глаза и откидывается назад.

— Ты даже не представляешь. Хуже, когда Джесси рядом, но по Райдеру они тоже сходят с ума.

— Райдер. — Пробую имя на языке. — Блондинчик?

— Мм-хм. Он очень популярен среди фанатов.

Кривлю мою верхнюю губу в отвращении.

— Держу пари, так и есть. — Могу только представить себе вереницу голых задниц, которые парни выставляют отсюда каждую ночь. Думаю, имеет смысл, что они предположили, что я — одна из многих, возможно, оставшаяся с их последней остановки, как выброшенный бюстгальтер.

Чарльз издает звук, наполовину смешок, наполовину стон, как будто он понимает направление моих мыслей и подтверждает мои предположения.

— Они хорошие парни.

Почему он говорит это как извинение?

Мужчина, наверное, извиняется за Райдера. Мне все равно, насколько парень хорош собой, а он очень даже хорош. Я обнаружила, что невозможно не заметить, как хорошо на нем сидят джинсы и футболка, и его костная структура выглядит так, как будто создана художником: идеально очерченная и мощная линия челюсти и подбородка, высокие скулы. Пропорциональный во всех отношениях. Полные губы, а длинные черные ресницы обрамляют кристально чистые голубые глаза… Если бы не его жесткий взгляд, едва заметная хмурость и щетина, он был бы женственно красив. Какого черта я делаю?

— Я, э-эм... — Похлопываю себя по карманам, как будто хочу убедиться, что ничего не забыла, и вспоминаю, что все, что у меня есть — это моя шапка. Нахожу ее надежно засунутой в задний карман. — Мне пора идти.

— Постой, — говорит Чарльз. — Группа и команда остаются на ночь в отеле. Шоу состоится только завтра. Я тоже покину автобус. Здесь полно места, много еды. Ты можешь остаться на ночь на бесплатной койке.

— Почему ты доверяешь мне? Ты меня даже не знаешь.

— Ты ничем не сможешь навредить этой штуке. Все ценное заперто. — Он кивает на дверь в задней части автобуса. — Кроме того, я довольно неплохо разбираюсь в людях и не думаю, что ты укусишь руку, которая тебя кормит.

Я уже качаю головой.

— Не думаю, что это хорошая идея. Им бы не понравилось, что я нахожусь в их пространстве...

— Это была идея Итана.

Это застает меня врасплох.

— Неужели?

— Мм-хм. И Крис полностью его поддержал.

Мне не следовало спрашивать. Не следовало бы, но я делаю это.

— А Райдер?

Чарльз пожимает плечами.

— То, чего человек не знает, ему не повредит.

На этот раз я не могу сдержаться от доброты Чарльза, от возможности остановиться где-нибудь в безопасном, теплом месте и с запасом еды. Я улыбаюсь, когда слезы благодарности наворачиваются на мои глаза.

— Спасибо.

— Не за что. — Он хлопает себя по ногам и толкается, чтобы встать. — О, еще одна вещь. Скоро здесь будет бригада уборщиков, и они заберут всю грязную одежду. Можешь добавить свою. Они вернут ее рано утром.

— О, я не могу. Мне нечего надеть.

Чарльз отмахивается от меня и открывает ящик под диваном, затем бросает мне огромную футболку и спортивные штаны.

— Возьми это. Мы держим несколько пар, знаешь ли, на всякий случай. У нас еще много чего есть.

На случай, если какая-нибудь девушка выскочит голой?

Поднимаю одежду вверх. Если бы я все еще сомневалась, в чьем гастрольном автобусе нахожусь, эта одежда ответила бы на вопрос.

Футболка с концерта Джесси Ли и спортивные штаны с надписью «Джесси Ли» на брючине.

Отлично. Теперь я действительно выгляжу как фанатка.

— Команда уборщиков не будет возражать, что я здесь?

— Нет, они научились держать рот на замке по поводу всех подобных ситуаций. Это важно, если они хотят сохранить свою работу. — Мужчина пожимает плечами. — Жизнь в дороге... непредсказуема.

Я ясно слышу его намек. Все, что происходит в туре, остается в туре. Это рок-н-ролл, детка.

— Как давно ты этим занимаешься, водишь гастрольные автобусы?

— Тридцать пять лет.

— Держу пари, ты многое повидал за это время. — Я ухмыляюсь, представляя, какие истории мог бы рассказать Чарльз.

— Так и есть. И каждая частичка этого уйдет со мной в могилу. — Он подмигивает дружелюбно, по-отечески, а затем отмахивается от меня. — Чувствуй себя как дома. Я вернусь утром.

Прижимаю одежду к груди и оглядываю место, которое могу занять на всю ночь.

Первым делом нужно принять душ.