– Ли, – прошептала она.

Ричард схватил ее ягодицы, приподнял и так грубо пронзил, что снова стало больно. Одри открыла глаза. Он смотрел на нее словно завоеватель. Глаза были злые, лицо исказилось гневной гримасой. Он сделал еще один послед­ний толчок, глубоко утопив свою плоть в ее теле. Одри почувствовала, как в нее изливается его семя. И молилась только об одном, чтобы забеременеть сразу. Но почему он так зол? Он должен быть доволен. Что она сделала не так? Или он решил, что она будет плакать или протестовать? Она задохнулась от боли, потому что Ричард вдруг схватил ее за волосы и рывком приподнял ее голову от подушки, все еще тяжело дыша.

– Кто он? – прорычал ей муж, обнажая зубы, словно дикое животное.

Одри нахмурилась. Теперь она сожалела о том, что выпила много вина, ей было трудно сосредо­точиться.

– Кто? – переспросила она. Комната медлен­но поплыла вокруг.

Ричард держал ее лицо сильными, жестокими руками.

– Ты не девственница! – со злой усмешкой сказал он, приблизив свое лицо вплотную к ее лицу.

Одри удивленно смотрела на него. Откуда он мог узнать?

– У меня было достаточно негритянок, многие из них совсем молодые. В первую ночь все проис­ходит не так легко, моя женушка! Я не слышал крика от боли, тебе не было больно. Я проник в тебя беспрепятственно, словно ты грязная прости­тутка! У тебя уже был мужчина, я хочу знать, кто он!

– Я… Ричард, я никогда…

Ричард ударил ее по щеке. Все случилось вне­запно и неожиданно. Щека Одри загорелась. Жен­щина вскрикнула, содрогнулась и попыталась отстраниться. Она была напугана и одновременно разгневана. Как он посмел ударить ее? Никогда в жизни никто не бил Одри Бреннен! Она вызыва­юще посмотрела в глаза Ричарду, стараясь зада­вить нахлынувший страх. Но она уже не Одри Бреннен. Она Одри Поттер, и ее муж только что закрепил их союз. Теперь уже ничего невозможно изменить.

– Какая тебе разница? – гневно спросила она. – Замуж я вышла за тебя! – щека горела от боли и ярости.

Он снова ударил ее по той же щеке. На этот раз из глаз Одри брызнули слезы, стало по-настояще­му страшно.

– Я бы еще не то сделал с тобой, Одри Поттер, но это наша брачная ночь. Я не хочу, чтобы все увидели завтра мою молодую жену с синяками! – он схватил ее за волосы и потащил так резко, что ей стало невыносимо больно. – Ты считаешь, что негритянки, ко­торые побывали в моей постели, сначала хотели этого? Но я заставил их хотеть, и ты еще узнаешь, как я умею это делать. Я не думал, что у нас так получится, Одри. Собирался обращаться с тобой совсем по-другому, потому что действительно любил тебя. Но ты предала меня! Когда я наслаждался твоим красивым телом, ты прошептала имя! Имя, Одри! Ли! Ты так размечталась о другом мужчине, что, наверное, неосознанно позвала его! Кто он, Одри? Я хочу, чтобы ты сказала правду.

Одри сморщилась от боли, он тянет так, что вырвет ей волосы.

– Я… я никогда больше не увижу его. Это было… год назад. Ричард, я только один раз. Я была… так молода, одинока и тосковала по дому.

– Тосковала по дому? – он отпустил волосы, угрожающе навис над ней. – Это случилось, когда ты была в Коннектикуте?

Одри расплакалась, чувствуя, что в данный момент еще больше скучает по дому, чем скучала в Коннектикуте.

Ричард склонился ниже, придвинув лицо вплотную к ее лицу.

– Он янки?

– Он хорошо… относился ко мне. Он любил меня… – она осмелилась дерзко взглянуть ему в глаза. – Я тоже любила его. Но мы знали… что между нами не может ничего быть. Я вернулась домой, и никогда… не видела его и не переписы­валась с ним.

Ричард задышал прерывисто, гневно.

– Джой упоминал человека по имени Ли Джеффриз. Кажется, твой брат в воторге от этого человека. Это он?

Одри приложила ладонь к горячей щеке.

– Да, – глядя ему в глаза, подтвердила она. И вспомнила, как Ли защитил ее от Кая Джорда­на, а позже рассказал, как Кай Джордан обраща­ется со своей женой. Ли очень возмущался таким поведением мужчины.

– Ли никогда бы не ударил женщину, что бы она ни сделала!

Ричард выпрямился, схватил Одри за руку и-резко посадил.

– Я не Ли Джеффриз, мне очень жаль, но я должен тебя разочаровать, моя дорогая! – он вцепился ей в руку так, что она вскрикнула от боли. – А так как ты принимаешь меня за кого-то другого, думаю, нет нужды быть нежным с моей новой женушкой, не так ли?

Что он имеет в виду? Что хочет сказать такой фразой?

– Ричард, я постараюсь полюбить тебя. Я вышла за тебя замуж, потому что это самый лучший выход. Я буду верной женой, рожу тебе детей, чтобы ты мог гордиться мной.

Он выпустил ее руку, дотронулся до покраснев­шей щеки.

– О, моя дорогая, так все и будет. Со мной под руку будет выходить самая прекрасная женщина Луизианы. Все будут завидовать и восхищаться нами. Но за запертыми дверями, моя дорогая, я не буду гордиться! Я думал, что ты девственница, а ты шлюха! Было бы плохо, если бы первым твоим мужчиной стал человек с Юга, но янки! – он оттолкнул ее ноги от себя.

– Перевернитесь, миссис Поттер!

Одри нахмурилась, недоумевая, чего он хочет. Она почти протрезвела от боли и злости.

– Зачем?

И вскрикнула, когда Ричард ударил ее в грудь. Боль была очень сильной. Ричард схватил ее, перевернул, прижал лицом к матрацу. Прежде чем Одри поняла, что он хочет, почувствовала, как он пытается проникнуть своей затвердевшей плотью где-то ниже спины.

– Постараешься полюбить меня? Мне не нуж­на твоя любовь, Одри, дорогая. Сегодня ночью ты научишься многому, что не имеет ничего общего с любовью! Я научу тебя таким вещам, которые Ли Джеффриз не собирался тебе показывать. И если я не смог стать первым в одном смысле, буду первым в другом. К утру не останется ни одной клеточки твоего прекрасного тела, которую бы я не попробовал, куда бы не проник. Завтра мы начнем все снова. Я буду держать тебя здесь столько дней, сколько мне захочется, пока ты больше не будешь вспоминать мистера Ли Джеффриза.

Затем он грубо проник в нее. Боль была мучи­тельна, Одри задыхалась, и, наконец, почувство­вала, как темнота сомкнулась над ней.

Дом. Одри ехала домой. Еще никогда она так не тосковала по Бреннен-Мэнор, по своей комна­те, она скучала гораздо сильнее, чем тогда, когда вернулась из Коннектикута, хоть и находилась всего в нескольких милях от дома.

Ей пришлось пережить десять дней настоящего ада. Невозможно и представить, на какую мер­зость и жестокость способен Ричард Поттер. Одри чувствовала себя, словно тряпочная кукла, кото­рую безжалостно бросают, таскают, швыряют по комнате. И как тряпочная кукла ощущала себя слабым, безвольным существом – без чувств, без души, без сердца.

Она лихорадочно думала, что же сделать, что предпринять, как заставить Ричарда относиться к ней хоть с каким-то уважением. И решила, что единственным спасением должна стать беремен­ность. Может тогда он перестанет унижать ее, издеваться над ней? Одри хотелось ребенка боль­ше всего на свете. По крайней мере, тогда она, может быть, завоюет уважение, как мать его сына.

Одри уже знала, что это будет не первый ребе­нок Ричарда. Это будет его первый белый ребенок. Жена Ричарда не могла иметь детей, но в Сайпресс-Холлоу бегало много детей-мулатов. Ричард постарался, чтобы ей стало известно, кто отец большинства из них. Он даже осмелился и заста­вил ее перейти на одну ночь в смежную спальную комнату, чтобы иметь возможность переспать с недавно купленной молодой негритянкой. Одри и раньше слышала, что плантаторы спят с негри­тянками, но не придавала таким разговорам особого значения, потому что была уверена – в Бреннен-Мэнор такого нет. Но предполагала, что на других плантациях такие истории обычное явление. Всю жизнь она не задумывалась об этом, не представляла, что могут испытывать женщи­ны, попавшие в подобную ситуацию. Но теперь она знала мужчину с самой отвратительной сто­роны, знала, что такое подчиняться чужой воле, страшась боли и жестокого обращения.

Всегда ходили слухи, что негритянки по при­роде распущенные и похотливые.