ГЛАВА 24. ЕГО ИСТОРИЯ

Хотя мои мышцы застыли, мне удалось сделать шаг назад. Я столкнулась с кем-то. Толстые, потные ладони поддержали меня. Я стряхнула руки незнакомца, затем снова начала пятиться, не сводя глаз с Каджики.

Его рот, который изогнулся в улыбке, когда судья объявил его победителем, превратился в тонкую линию. Он посмотрел мимо меня. Я обернулась, чтобы увидеть, на что он смотрит.

Эйс и Касс.

Я задалась вопросом, знал ли он, что представляет собой Эйс, так как внутри сарая он не светился. Судя по интенсивности их взглядов, я подозревала, что так оно и было. Я повернулась и подошла к ним. Каджика может подумать, что я выбираю лагеря, но на самом деле я искала, как быстро поехать домой.

— Блондин на ринге дал Касс билеты, — сказал Эйс.

— Да. Я догадалась. Эм... Касс, я чувствую небольшую агорафобию. Можем мы поехать домой?

— Но мы только что пришли, — сказала она, выпятив нижнюю губу. — Давай хотя бы посмотрим один матч. Как насчёт того, чтобы я принесла нам что-нибудь выпить?

— Я не хочу... — мой голос затих, так как Касс уже пробиралась через комнату к бочонку.

— Хочешь, я отвезу тебя обратно? — спросил Эйс, печатая сообщение на мобильном телефоне.

— Я доверяю тебе меньше, чем пьяному незнакомцу в этой комнате.

— Ох, — он всё ещё печатал.

— Вызываешь свой отряд фейри на подмогу?

Он фыркнул, затем, наконец, поднял глаза.

— Любовничек волновался. Очевидно, его рука загорелась, как петарда.

Я проигнорировала титул, который он только что дал Крузу. У меня были другие причины для беспокойства, например, хмурый охотник, идущий прямо на нас.

— Ищешь неприятностей, Лесной мальчик? — прорычал он.

— Лесной мальчик? — Эйс ухмыльнулся. — Вот так меня ещё никто не называл, это впервые. Мне не слишком нравится, как это звучит. Словно я лесной пикси, не так ли?

— Твой белокурый противник, — я переместилась, чтобы встать между двумя мужчинами, прежде чем они начнут драку за пределами ринга, — пригласил нас.

Зрители, следившие за траекторией Каджики, окружили нас.

— Я не встречал его до сегодняшнего вечера, — сказал Каджика, пронзая меня своими тёмными глазами.

Я заметила, что они были на несколько оттенков светлее чёрного. Словно обугленная карамель. Раз я могла сказать, какого они цвета, я стояла слишком близко, но отступить означало приблизиться к Эйсу.

— Где Гвен? — спросила я. — Я уверена, что она знает, как приглашения...

— Ты был там таким потрясающим! — Касс залилась краской, балансируя тремя пластиковыми стаканчиками в одной руке.

Напряжение Каджики ослабло при этом вмешательстве.

Касс протянула мне чашку, которую я машинально взяла.

— Вы знаете друг друга? — спросила она.

— Нет, — сказала я, в то время как Каджика сказал. — Да.

Я широко раскрыла глаза.

— Не очень хорошо, — добавил он, скользя взглядом по моему телу, задерживаясь на коротком подоле моего платья, прежде чем снова подняться к моему лицу. — Ты должна пойти домой с Касс. Девушкам не следует здесь ошиваться одним.

Я скрестила руки на груди.

— В наши дни девушки могут делать всё, что захотят.

— Мы не совсем одни, — Касс указала на Эйса.

— Тебе не следует тусоваться с ним, Катори, — сказал Каджика низким, грубым голосом.

— Эй, приятель, если бы я хотел понаблюдать за семейными разборками, я бы остался дома с женой. Я пришёл посмотреть бой, — крикнул какой-то парень позади нас. — Мы пришли посмотреть на бой!

Его несколько человек с ним грубо согласилось. А затем сарай наполнился криками:

— Дерись, дерись, дерись!

Острая челюсть Каджики запульсировала.

— Подожди меня. Мы пойдём искать Гвен вместе.

Эйс надул щёки.

— Она плохо выполняет приказы. Поверь мне. Я пытался.

— Заткнись, Эйс, — сказала я. — И у меня нет никакого желания видеть Гвен. Так что мы просто уйдём.

— Не с ним, — сказал Каджика едва слышным голосом.

— Я пришла с ним.

— Ну, тебе не следовало этого делать.

Каджика пристально посмотрел на меня, я уставилась в ответ ещё пристальнее. Судья схватил Каджику за запястье, но охотник вырвался из его рук.

— Я иду.

— Кстати, Каджи, дорогая мамочка передаёт тебе привет. Она в восторге от того, что ты вернулся, — сказал Эйс.

Каджика бросил взгляд поверх моей головы, его глаза блестели, как освещённые звёздами лужицы льда. Он медленно двинулся назад, возвращаясь на ринг.

— Твоя мама знает его? — спросила Касс Эйса, как только охотник вошёл в восьмиугольную клетку.

— Да. Очень хорошо.

Я отвернулась от возвышения, сжимая свой стаканчик так крепко, что пластик сморщился.

Касс сморщила нос.

— Только не говори мне, что у них был роман.

Взгляд Эйса скользнул к Каджике.

— Нет. У мамы более высокие стандарты.

— Она развелась с твоим отцом? — спросила Касс.

— Нет.

— Но она спит с другими людьми? — спросила моя подруга, делая глоток пива.

— Да. В нашей семье это не имеет большого значения.

— Вы мормоны?

Он улыбнулся.

— Нет. Просто полиаморны.

— Серьёзно? — спросила я.

— Да. Жизнь слишком длинна, чтобы проводить её только с одним человеком.

— Я полностью согласна, — сказала Касс. — Заключение брака — это срочный контракт. В этом не так много смысла. Если бы люди были женаты всего пять или десять лет, они бы наслаждались друг другом гораздо больше. Держу пари, мои родители расстались бы по-дружески, вместо того, чтобы мой отец сбежал от нас.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — сказал Эйс, как раз в тот момент, когда раздался свисток.

— Я знаю, что ты хочешь уйти, Кэт, но только один бой. Ну, пожалуйста? — спросила Касс.

— Хорошо. Один.

Касс завизжала, её косички развевались влево и вправо. Сколько я её знала, её любимой прической были косички. На выпускной она закрутила их в симметричные пучки в стиле принцессы Леи.

Она сдула длинную чёлку с глаз и прикусила губы.

— Ох. Это должно быть больно.

Я не обернулась. Бросила взгляд через плечо. Каджика оседлал своего противника, нанося ему удары по голове. Его кулаки летали, расплываясь, словно трепещущие крылья колибри. Как Конский Хвост не умер?

Наконец парень перестал поднимать голову... перестал махать ногами. Он лежал так неподвижно, что я испугалась, что Каджика убил его, но судья, казалось, не слишком волновался, когда смотрел на свой хронометр. Когда он свистнул в свисток, Каджика встал и выплюнул зубную капу. Он наблюдал за своим поверженным противником, пока тот, дрожа, не вернулся к жизни. Протянув руку, он поднял блондина на ноги. Встряхнувшись после драки, охотник вышел из клетки, натянул свою чёрную толстовку с капюшоном и направился прямо в наш угол сарая под шквал одобрительных возгласов и свиста.

— На сегодня с меня хватит, — он вытер лоб, затем снял перчатки для спарринга без пальцев и засунул их подмышку.

— Я никуда с тобой не пойду, — сказала я.

Его лоб блестел от пота.

— Тебе нужно поговорить с Гвен, а ей нужно поговорить с тобой.

— Я не могу оставить Касс...

— Я пообещала её отцу, что не выпущу её из виду, — солгала Касс, беря меня под руку, чтобы удержать на месте.

Глаза Каджики загорелись кошачьим блеском.

— Ты скажешь её отцу, что никогда не выпускала её из виду, а потом скажешь ему, что она ночевала у тебя.

— Уже влияешь на людей? — сказал Эйс, в то время как Касс, чьи глаза были пустыми голубыми шарами, роботизировано кивнула Каджике.

— Пойдём, — Каджика направился к двери сарая.

— Ты, должно быть, сошёл с ума, если думаешь, что я куда-нибудь пойду с тобой, — сказала я.

Он остановился на полпути и обернулся.

— Я думал, ты хотела, чтобы она перестала вмешиваться в твою жизнь.

Когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы последовать за ним, он добавил:

— Не жди, что тогда что-то изменится, — он локтями прокладывал себе путь сквозь шумную толпу, которая теснилась к рингу, чтобы понаблюдать за следующим боем.

Эйс ухмыльнулся.

— Хороший выбор, Китти-Кэт.

Я пронзила его смертоносным взглядом.

— Касс, держи свой телефон включенным. Я позвоню тебе через час. И, Эйс, если с ней что-нибудь случится...

— Ты же не собираешься серьёзно идти с ним?

— Мне нужно покончить с этой... этой её одержимостью мной, — сказала я ему, высвобождая свою руку из руки Касс. — Я верю, что ты доставишь мою подругу домой в целости и сохранности.

— Я думал, ты мне не доверяешь.

— Я тебя умоляю, — сказала я, натягивая пальто, — и просителям не приходится выбирать.

Касс закатила глаза.

— Чёрт возьми, я не ребёнок.

— Знаю, — я обняла её, а затем побежала к двери.

Когда я протиснулась наружу, на меня обрушилась гнетущая, леденящая до костей тьма. Я плотнее запахнула своё чёрное пальто, проигнорировав пуговицы, которые позволяли воздуху проникать между подкладкой и тканью моего платья. Я прищурилась в темноте, пытаясь разглядеть очертания человека, но облака стального цвета закрыли луну и несколько звёзд. Единственный свет исходил из высоких, похожих на щели окон сарая. Это мало что делало для освещения парковки.

Неужели он уже ушёл? Я подождала ещё минуту. По-прежнему никого. Я уже собиралась вернуться внутрь, когда из-за угла сарая вывернул ржаво-серый пикап, от колёс которого во все стороны разлетелся слякотный снег. Я отпрыгнула назад, чтобы не промокнуть насквозь.

Каджика наклонился и опустил пассажирское стекло.

— Передумала?

Я резко кивнула. Открывая дверь, я сказала:

— У тебя есть десять минут моего времени. Не вся ночь.

Я снова подняла стекло, затем пристегнула ремень безопасности.

Каджика свернул на узкую грунтовую дорогу, прочь от сарая, пристально глядя на дорогу. Я молилась, что приняла правильное решение, согласившись на встречу с Гвенельдой. Я молилась, чтобы она прислушалась к моему требованию, чтобы они оставили меня в стороне от их борьбы.

В машине было так же тихо, как и темно.

Слишком тихо.

Слишком темно.

Ледяная тьма окутала поля вокруг нас.

Какого чёрта я согласилась поехать с совершенно незнакомым человеком?

Снова.

Я решила, что у меня серьёзные проблемы с самосохранением. Когда я успела превратиться в девушку, которая запрыгивает в машины к мужчинам, которых едва знает? Что случилось с Катори, которая гордилась тем, что была умной? Даже будучи ребёнком, я никогда не принимала конфеты от незнакомых людей — даже на Хэллоуин. Я была девочкой, которая ходила в костюме жуткой балерины или мёртвой Покахонтас, стучалась в затянутые паутиной двери, чтобы посмотреть, какое ужасное существо скрывается за ними. Чем страшнее был костюм человека, тем больше я визжала от восторга. Может быть, в этом и была моя проблема: я не искала удовлетворения, я искала острых ощущений.