— Ты хочешь, чтобы я ударил ее этим?

— Только если захочешь.

— Если ты уверен. — Я снял его со стены. Он был тяжелее, чем выглядел. Ручка приятно ощущалась в моей руке, будто была сделала для моей хватки.

— Если ты все сделаешь правильно, с постепенным увеличением силы, задница твоей сабы будет хорошенько разогрета. Чем дольше разогрев, тем легче она справится с болью. Слышал о том, что лягушку лучше варить медленно? (примеч.: Лягушку варят медленно — научный эксперимент (при этом — реально проводившийся в XIX веке), описывающий медленное сваривание в кипятке живой лягушки. Сутью эксперимента является предположение о том, что если лягушку поместят в кипящую воду, она выпрыгнет, но если она будет находиться в холодной воде, которая медленно нагревается, то она будет адаптироваться к повышению температуры и будет медленно погибать)

— Да, слышал такое.

— Не уверен, что лягушка просидит так долго, но аналогия работает. Конечно, бывают моменты, когда ты можешь захотеть быстрого, резкого наказания. Правила существуют для того, чтобы их нарушать, но для этого их нужно знать. — Он шлепает Кэт по заднице, равномерно ударяя снова и снова. — Видишь, как расцветает ее кожа, Каллум? Разве это не чертовски красиво?

Я кивнул, у меня снова не было гребаных слов.

— Иди сюда, она не кусается.

Я пододвинулся, все еще неуверенный, будто в любую секунду он может слететь с катушек и замахнуться на меня.

— Почувствуй, какая у нее теплая кожа.

Я медленно потянулся к ее заднице, касаясь пальцами кожи. Мой член, блядь, дернулся, и я резко отступил назад.

— Да, мило.

— Ты готова получить немного необходимой боли, Кэт?

— Да, сэр, — прошипела она. — Пожалуйста, сэр.

— Думаю, тебе стоит просить об этом Каллума, не меня.

Она обернулась через плечо, ее великолепные зеленые глаза смотрели на меня. Мой член снова дернулся.

— Пожалуйста, Каллум. Пожалуйста, сделай мне больно.

Маска отошел, жестом приглашая меня занять его место. Я приближался медленно, осторожно, ничего не понимая, но действительно чертовски возбужденный. Я хотел бы, чтобы это была Софи, хотел бы, чтобы она просила меня о боли. Скоро. Скоро так и будет.

Я перевел дыхание, снова глядя на Маску в поисках подтверждения.

— Короткие, резкие удары, — сказал он. — Почувствуй ее боль, Каллум. Ее тело покажет тебе, что правильно.

Черт. Костяшки пальцев побелели вокруг паддла, сердце билось, как гребаный паровоз. Я был чертовски нежен с первым ударом, она почти не издала ни звука. Со вторым ударом я не совершил такой же ошибки, и она вздрогнула подо мной, тяжело дыша.

— Вот так, — сказал он. — Почувствуй, когда она будет готова для следующего, ее тело подскажет тебе.

Когда почувствовал, что она расслабилась рядом со мной, я ударил ее снова, на этот раз сильнее, и она напрягла мышцы, застонав. Я нашел свой ритм, чувствуя и наблюдая, и опуская этот гребаный паддл на ее кожу, когда она чувствовала, что готова для этого. Она сходила с ума, дыхание было чертовски прерывистым, самые мягкие охуенные стоны срывались с ее губ.

— Сильнее, — подсказал Маска. — Она сделана не из стекла.

Я ударил ее сильнее, и на этот раз звук от удара был чертовски громким. Она взвыла, и это отдалось у меня в члене, запах ее киски дразнил мои ноздри. Ее стоны подбодрили меня, инстинкт взял верх. Я шлепал ее чертовски хорошо, слушая ее дыхание, чувствуя напряжение в ее ногах, когда она дергалась под паддлом.

Это было чертовски круто.

Я чувствовал себя гребаным королем.

— Заставь ее умолять, — прорычал он. — Ты здесь главный, Каллум, дай ей это понять.

— Умоляй меня, — проворчал я. — Сейчас.

— Пожалуйста… — прошипела она. — Еще, пожалуйста…

Я дал ей больше, дал ей чертовски много. Я почувствовал, что весь горю, и остановился лишь на мгновение, чтобы снять толстовку. Опустил руки на ее задницу, чувствуя жар, ее аромат сбивал меня с ног, мягкая припухлость ее чертовски розовой задницы угрожала сразить меня.

— Сосредоточься, — рявкнул Маска. — Читай ее тело, Каллум, читай ее.

Я снова взял себя в руки, сосредоточившись только на ней, на том, как она дергала ногами, когда я наносил ей удар, на стонах, вырывающихся из ее горла. Я чувствовал это, чувствовал ее. Почувствовал, когда она была готова, когда ее задница была обнажена для боли.

И я знал, знал, что делать.

— Раздвинь ноги, — прохрипел я.

Она беспрекословно повиновалась. Блядь, это было так чертовски хорошо. Я шлепнул ее по бедру, и она зашипела от боли. Я знал, куда ударить, знал, когда остановиться, знал это раньше нее. Она расслабилась, уступая, ее дыхание было поверхностным, ноги дрожали, а затем она застонала, словно тихое мяуканье. Я еще раз шлепнул ее, на всякий случай, и остановился, чтобы перевести дух.

Маска был рядом со мной, сильная рука на моем плече.

— Молодец, — сказал он. — Очень вовремя.

Мое сердце, блядь, расцвело, и это было странно. Я снова почувствовал себя ребенком, как когда старый Джимми сказал мне, что я хорошо рисую. «Молодец, парень, — сказал он, — у тебя прирожденный талант. Когда-нибудь ты станешь художником».

— Спасибо, — буркнул я.

Кэт не двигалась, просто лежала, тяжело дыша. Ожидая. Она ждала.

— Думаю, Кэт хочет задать тебе вопрос, — улыбнулся Маска.

— Пожалуйста… — проговорила она. — Пожалуйста, можно мне потрогать себя?

Я ждал ответа Маски, но он уступил мне. Я отошел в сторону, давая ей пространство, прежде чем ответить.

— Да, — сказал я. — Ты можешь коснуться себя.

Я едва мог смотреть, как она протянула руку между ног. Она прикусила губу, доводя себя до оргазма, не заботясь, кто наблюдает.

— Скажи ей, что она может кончить, — прошептал Маска. — Сейчас.

— Ты можешь кончить, — сказал я.

Она это и сделала. Она кончила так чертовски сильно.

И мне это понравилось. Мне это чертовски сильно понравилось.

Я молчал, пока она переводила дыхание, чертовски прекрасно ощущая выпуклость в моих джинсах и чувствуя бегущую по моему телу кровь. Она поднялась со скамейки и одарила меня улыбкой. Теплая улыбка, полная благодарности.

— Это было потрясающе, — просияла она. — Ты был великолепен. Спасибо.

— Мне не трудно, — проворчал я, чувствуя, как ко мне возвращается осознание, что это мне еще аукнется.

Маска ждал ее с распростертыми объятиями, прижимая крепче к себе и давая мне дальнейшие указания.

— Есть еще один аспект БДСМ, который может иметь значение. Мы называем это последующим уходом в сцене, хотя я называю это здравым смыслом. Когда сабмиссив выходит из сцены, она может чувствовать себя немного неуверенно. Это может быть слишком большой всплеск эндорфинов или адреналина. Она может чувствовать себя дезориентированной, дрожащей, может быть даже замерзшей. Для этого может быть хорош физический контакт, безопасные объятия, крепко удерживающие ее, пока к ней не вернется контроль. Ты будешь знать, что правильно в данной ситуации. — Он проводил Кэт до двери и повернулся с улыбкой. — Помни, Каллум, паддл — всего лишь одно из средств. Ты можешь использовать столько, сколько захочешь, или вообще ничего. Магия в тебе, в твоих манерах, в твоем самообладании. Найдите свою собственную колею, используйте свое воображение, и ты найдешь свой собственный путь.

Я кивнул, голова все еще шла кругом.

— Мы пришлем Мисси, — сказал он. — Думаю, она будет рада тебя видеть.

Я чертовски на это надеялся.

***

Софи

Мое сердце подпрыгнуло, когда к бару подошли Маска и Кэт, но Каллума с ними не было. Маска заказал им выпивку, делая вид, что не замечает моего вопросительного взгляда. Мне пришлось потянуться к нему, притягивая ближе с большей настойчивостью, чем я намеревалась.

— Где он?

— В четвертой игровой, — просто ответил он. — Ждет тебя.

— Что произошло? Почему я не могла пойти?

Он уставился на меня, и именно в этот момент я поняла, как чертовски нервничала, как ревновала, и как чертовски сильно меня тошнило.

— Сабмиссив не имеет права видеть своего дома в таком свете, Мисси. Я показал Каллуму несколько приемов, и он принял их. Уверен, ты оценишь результат.

— А он… эм… а ты?..

Его губы изогнулись в улыбке.

— Никакого секса не было, если ты имеешь в виду это. Ничего подобного. Верь в меня хоть немного, Мисси.

Я едва могла сдержать облегчение, оно нахлынуло на меня словно волна.

— Каллум знает, что я иду?

— Конечно. У меня такое чувство, что это будет немного взрывоопасно.

— Зачем ты это сделал? — поинтересовалась я. — Я имею в виду то, что ты сделал.

— Может быть, на старости лет я становлюсь сентиментальным, — рассмеялся он. — Или, может быть, мне просто захотелось.

Я встала, чтобы уйти, сгорая от возбуждения, остановившись только для того, чтобы запечатлеть нежнейший поцелуй на его щеке. Он взял мою руку в свою и крепко сжал.

— Он хороший парень, Мисси. Из него получится отличный дом. Но не обманывай его, если он не тот, кто тебе нужен. Если ты не та, кто даст ему шанс, в котором он нуждается, просто сделай ему одолжение и уходи.

— Я не играю с ним, — сказала я.

— Я знаю. Это не в твоем стиле. — Он на мгновение прижался своим лбом к моему. — Просто будь уверена или отпусти его.

У меня не было для него ответа, да он и не ждал его.

Я оставила их — Кэт и Маску, Рэйвен и Кару, и всех остальных, кого я так хорошо знала в этом месте. Мое сердце уже не принадлежало им, оно билось только для темного плохого дикаря в четвертой игровой.

Он расхаживал по комнате, запустив руки в волосы. Его толстовка была отброшена в сторону, как и футболка. Его прекрасная кожа раскраснелась, и он был горячим, неистовым, пылающим. В комнате стоял тяжелый запах секса, пота и его самого. Я закрыла за собой дверь, чувствуя себя такой незащищенной, что у меня задрожали ноги. В его глазах был тот дикий блеск, который с самого начала сводил меня с ума.

Он уставился на меня и остановился.

— Маска велел прийти… — пробормотала я.