— Я скоро вернусь. Ты что-нибудь хочешь?

Затем послышался ответ Джо:

— Я хочу, чтобы ты отдохнула и знала, что я буду рядом с ним, пока ты не вернёшься, хорошо?

Я вспомнила, как поцеловала ладонь Томми, а потом вышла из палаты. Я его бросила. Повернулась к нему спиной и ушла. Я так сильно прикусила щеку изнутри, что почувствовала металлический привкус крови.

Слова Джо выплыли из старого кассетного магнитофона и повисли в воздухе. Тон ее голоса, тон, которого прежде я никогда не слышала, звучал до отвращения сладко. Мне пришло в голову услышанное когда-то словосочетание «тошнотворно сладкий», относившееся к запаху разлагающихся трупов. Мой желудок скрутило от этой мысли.

— Мы со Стэном только что возвратились из Сиднея и навещали друзей в Атланте, когда мне позвонила Мими. Я делала то, что ты велел. Подталкивала Стэна к собеседованиям в других странах. Но, обстоятельства меняются, не так ли?

Я подняла глаза на Гризза. Я получила ответ. Томми понял, что Джо — это Венди, и он велел ей уезжать, судя по всему, пригрозив, что расскажет мне о её участии в нападении на меня.

— Томми, ты хоть представляешь, насколько это будет легко для меня? Все, что мне надо сделать — это сжать одну из трубок на твоём дыхательном аппарате, и остановить доступ кислорода. — У меня перехватило дыхание. — Или я могла бы незаметно вытащить из кармана шприц и ввести инсулин прямо в твою капельницу. Я бы повернулась спиной к медсестрам, и они бы знать не знали, что я сделала. Ты уже получил определенную дозу инсулина, так что, даже если сделают вскрытие, в чём я сомневаюсь из-за серьезности твоих ранений, они сроду не найдут передоз инсулина. Это будет очень легко. Слишком легко.

Слезы вернулись, и все звуки стали приглушенными, когда мое сердце бешено заколотилось в груди, и кровь ударила мне в голову. На CD-плеере включилась следующая песня. Щемящая сердце песня о любви Follow You, Follow Me группы Genesis резко контрастировала с ужасными словами.

— Но я этого не сделаю. Знаешь почему? Потому что я очень сожалею. И как я уже говорила, Томми, я люблю тебя, и люблю Джинни, и хочу, чтобы все это прекратилось. Я хочу, чтобы все закончилось.

Затем послышались всхлипывания, и я решила, что Джо заплакала.

— Я никогда не причиню тебе вреда, Томми. Ты был моим лучшим другом, пока не появилась Джинни.

Она икнула, и я услышала стук, похоже она вытащила салфетку из коробки.

— Я бы ни за что не стала рассказывать Джинни о травяных сборах, которые ты ей дал. Я бы никогда не допустила, чтобы она посчитала тебя причиной того выкидыша. У меня не было умысла использовать это против тебя, когда я их тебе отдавала. Я просто хотела заставить Гризза страдать. Ни тебе, ни Джинни, я никогда не хотела причинить вам боль. — Она громко всхлипнула. — Ты должен поверить мне, Томми! У меня сердце разрывается, когда я вижу тебя здесь в таком состоянии, настолько уязвимым и так близко к смерти. Так не должно быть. Это несправедливо! Я хочу, чтобы мы начали все сначала. Хочу оставить все плохие воспоминания позади. Ты должен очнуться, Томми. Мне нужно, чтобы ты очнулся и простил меня. Очнись, пожалуйста... — на какое-то время наступила тишина, а затем она тихо прошептала: — Грант. Умоляю.

Она разрыдалась ещё сильнее, и ее всхлипы стали приглушенными. Я представила, что она наклонилась к кровати, чтобы обнять его, жучок в ее кулоне прижался к его телу и приглушил рыдания.

Я сидела, ссутулившись, отчасти от облегчения и отчасти от веса придавивших меня воспоминаний о том ужасном горе. Затем резко вскинулась от громкого и пронзительного писка кардиомонитора Томми, подающего сигнал об остановке сердца, и попросила Гризза выключить запись, когда услышала крики Джо о помощи и её попытки оживить его.

Я не хотела больше ничего слышать.

— Я помню, как он принес мне эти травы от утренней тошноты. Я их не принимала, но так и не сказала об этом Томми, потому что не хотела его расстраивать.

Я онемело уставилась на картину, висевшую на стене. Это была какая-то яркая абстракция, на которую я особо никогда не обращала внимания, но теперь яркие цвета взывали ко мне.

— Я могу простить Сару Джо за всё, что со мной сделали, Гризз. Изнасилование, избиение, смерть Гвинни, возможно, даже за попытку устроить мне выкидыш. Но я не думаю, что когда-нибудь смогу простить ее за то, что она позволила Томми умереть с чувством вины за это.

Гризз молчал.

— Почему Картер и Билл только сейчас отдали тебе эту запись? — спросила я, не глядя на него. — Томми нет уже больше года.

— До сегодняшнего утра Картер с Биллом не знали о дневнике Мо. Когда ты уехала в больницу, я рассказал им, и Билл дал мне послушать эту запись. Они не стали ничего рассказывать раньше, потому что поняли, все, что произошло между Сарой Джо и Томми, умерло вместе с ним. Определенно, она никак не навредила ему. Кроме того, они услышали, как она скорбела после этого, и поверили в ее искренность.

Я прижалась к нему, укрывшись в объятиях его огромных рук как в убежище.

— Как ты хочешь, чтобы я с этим разобрался, детка?

Я поняла, что он имеет в виду, и моей первой мыслью было выплеснуть свой гнев, но это была бы не я. К тому же, я никогда не стану пользоваться своим горем, чтобы он вернулся на свою старую дорожку. Мне нужно было найти в себе силы искренне простить. Я знала, что однажды это случится и молилась чтобы этот день пришел как можно раньше.

— Она сама себя наказала, — прошептала я. — Думаю, этого достаточно.

Я подняла на него глаза и произнесла три слова, подразумевавших под собой гораздо больше.

— Забери меня отсюда.