Мне пришла в голову одна мысль.

— Что ж, если мы все же переедем, разве ты не можешь остаться здесь с нами? Всем места хватит. — Я обернулась на Гризза, и он согласно кивнул.

Тетя Тилли скрестила руки на груди.

— Нет, потому что...

— Матильда! — судя по голосу, Мика ещё больше занервничал. Он обратился ко мне. — Я привык жить один, Джинни, и это не в обиду вам сказано, потому что мне нравится, когда вы здесь, но скажем так, нельзя научить старого пса новым трюкам.

До меня донеслось, как пробубнила тетя Тилли себе под нос:

— Старый пёс, как пить дать...

Я улыбнулась

— И хоть сам не верю, что такое говорю, но кажется, мне проще будет привыкнуть жить с Матильдой, чем с четырьмя людьми и младенцем. — Я знала, что он говорит неправду, и он понимал, что я это знаю, но улыбнулся мне. — К тому же, милая, это все в новинку для вас четверых. Вам необходимо будет свое собственное пространство.

— Вот это я и собиралась сказать! — торжественно заключила тётя Тилли.

Мика закатил глаза и подмигнул мне.

Я была не в восторге от мысли что мы вытесняем Мику из дома, но он остался непреклонен. Этот вопрос был решен. Гризз поручил Биллу позаботиться о том, чтобы наши вещи доставили сюда со склада в Монтане, а также передали школьные документы детей, а затем сказал уничтожить любые электронные следы. Он не мог стереть бумажные копии документов, хотя должна признать, он проделал большую работу в восьмидесятых, когда собственноручно уничтожил файлы о Гриззе, хранившиеся на микрофише. Но я не считала, положа руку на сердце, что кто-нибудь когда-нибудь станет возиться со всем этим, чтобы нас найти. В конце концов, Гризз был мертв, и у меня не осталось никаких реальных связей.

У меня оставалась последняя нерешенная проблема деликатного характера, и я чувствовал себя немного не в своей тарелке, поднимая эту тему, тем более что Мика был священником, и я не знала точно, считается это святотатством или нет. Тетя Тилли посчитала дело решенным и уже ушла на свой послеобеденный бридж в местную библиотеку.

— Хм, Мика? — позвала я.

— Да, Сладкий Горошек, — отозвался он, назвав меня моим новым прозвищем. Я видела, что он был страшно рад, что мы согласились переехать сюда, и, честно говоря, чувствовала то же самое. Так казалось правильно.

— Полагаю, ты уже понял, что сейчас мы не такая семья, которую большинство людей посчитает обычной. — Я прочистила горло. — Поэтому сомневаюсь, что моя просьба покажется обычной.

— Что такое, Джинни? — В его глазах засветился интерес.

— Ну, Гризз меня спрашивал, что я хочу в качестве свадебного подарка, и я ответила, что ничего не хочу, но это не совсем так.

Я взглянула на Гризза в поисках поддержки. Он кивнул мне, давая знак продолжить.

— Я хотела, чтобы он пообещал мне, что придумает, как это сделать, когда мы наконец поселимся в нашем новом доме. — Я замешкалась. — Что... что он найдет способ взять с собой наших близких.

Я бы сказала, что Мика пришел в замешательство. Поэтому поторопилась объяснить:

— Я имею в виду наших близких, которые ушли из жизни. Томми, Рути. Мои мать с отчимом. Я не могу жить с мыслью, что бросила их во Флориде. Мне невыносимо думать, что на их могилы никто никогда не придёт.

Не в силах встретиться с ним взглядом, я уставилась вниз на стол, сложив руки перед собой, нервно прокручивая обручальное и помолвочное кольцо. Я просила о тайной эксгумации не одной и не двух могил, а целых четырех.

Я почувствовала, как Мика притянул меня к себе тёплыми руками. Подняла голову вверх и не увидела в его взгляде ни отвращения, ни осуждения. Лишь слезы.

— Джинни, у тебя самое большое сердце из всех тех, кого я встречал. Это не так уж необычно, как ты считаешь. Уверен, мы что-нибудь придумаем. Точно знаю, на нашем семейном кладбище хватит места для ещё нескольких родственников.

Я улыбнулась и мне пришлось поморгать, загоняя обратно слезы.

— Я предлагаю, чтобы мы сделали это без шума, — сказал Мика. — Оставьте свои надгробные камни там, где они сейчас, а здесь изготовим новые.

— Спасибо, Мика. — Я поднялась, чтобы обнять его. — Большое спасибо.

— Семья есть семья, и мы своих не бросаем, Джинни. И если ты наша, то и они тоже.