Когда я подхожу к дому, моё сердце начинает учащённо биться. Я чувствую себя совершенно неуместно в этом шикарном районе. На каждой улице стоят величественные особняки и ухоженные газоны. Дома расположены на большом расстоянии друг от друга, а пышные деревья обеспечивают уединение от посторонних глаз. Я стараюсь вести себя так, как будто принадлежу, небрежно и легкомысленно, но внутри моё сердце трепещет.

Наконец, я добираюсь до квартала, где находится семейный дом Харрисонов. Как и другие особняки в этой части города, дом большой и красивый, но в то же время величественный и несколько пугающий своим белым портиком и величественными колоннами. На переднем крыльце из глиняных горшков свисают изящные ранние весенние цветы, а вдоль дорожки выстроились большие деревья кизила.

Я стою у кованых ворот и какое-то время смотрю на дом, заворожённая его красотой.

Почему ничего не вышло?

Я быстро качаю головой, опечаленная этой мыслью. Я рада, что мы с Марки больше не вместе, но моё горе не из-за него.

«Нет, — думаю я, когда по моей щеке скатывается одинокая слеза, — дело вовсе не в Марки». Стоя в лучах полуденного солнца, глядя на величественный особняк, большие окна и яркий сад, я чувствую утрату иного рода. Потому что мне кажется, что теперь я знаю, что значит быть по-настоящему влюблённой и ощущаю утрату. Мэтт не мой, и явно никогда им не был. Он отступил за стены этого дома, а я застряла снаружи.

Я быстро вытираю слёзы и выпрямляюсь.

Просто положи кольцо в почтовый ящик и убирайся отсюда.

Я иду вдоль увитого виноградной лозой забора и обратно. К моему удивлению, не заперто. Но где этот чёртов почтовый ящик?

Я щурюсь по дорожке в сторону входной двери. Чёрт. На входной двери я вижу что-то похожее на почтовый ящик. Я задумчиво смотрю в сторону своей машины, думая просто уйти и попросить кого-нибудь другого передать кольцо. Или ещё лучше, может быть, я могла бы отправить его по почте.

«Но сегодня понедельник», — повторяю я, открывая красивые железные ворота. «Его нет дома». Пробираясь к двери, я немного приседаю, как будто выполняю секретное задание. Я не ожидаю, что кто-то меня увидит, но мне невероятно неловко приходить в дом Мэтта вот так, особенно после всего, что произошло.

Я смотрю на выглядящую тяжёлой дверь, размышляя, не стоит ли мне просто постучать. И рискнуть войти в дом? Я наклоняюсь, чтобы мои глаза были на уровне почтового ящика, и пытаюсь протолкнуть конверт.

Ты, наверное, шутишь.

Я думала, что поступила благоразумно, когда положила кольцо в мягкий конверт, чтобы никоим образом не поцарапать его. Но теперь проклятый конверт не пролезает в щель. Набивка толстая и прочная, и я толкаю её немного сильнее.

На этот раз мне удаётся просунуть ещё немного конверта в тонкое отверстие. Теперь, держа конверт обеими руками, я поворачиваю его вперёд и назад, прислонившись к большой двери для равновесия. Просто всунься, глупый пакет.

Как только я почти заканчиваю просовывать кольцо в щель, дверь внезапно открывается, и я обнаруживаю, что меня бесцеремонно швыряет на пол прихожей. Я падаю как идиотка, прижавшись лицом к холодному мраморному полу.

Ой. Я сажусь и потираю ногу в том месте, на которое я упала.

— Кора?

О, нет. Я смотрю вверх. Красивое лицо Мэтта нависает надо мной, он смущён, и внезапно я чувствую, как весь покой покидает моё тело.

— Что ты здесь делаешь? — мне удаётся заикаться, совершенно застигнутая врасплох.

— Что я здесь делаю? Это мой дом. Что ты здесь делаешь? — Мэтт вопросительно переводит взгляд с моего лица на конверт, лежащий рядом со мной.

— Ну, я… я просто имела в виду, прямо сейчас. Что ты делаешь здесь посреди дня, в понедельник? Разве тебе не нужно работать? — я начинаю вставать, и Мэтт наклоняется, чтобы помочь. Я отмахиваюсь от его руки, желая каждой частичкой своего существа прикоснуться к нему, но зная, что, если я это сделаю, это будет концом моего самообладания.

— Я только что вернулся из командировки. — Мэтт склоняет голову набок, изучая меня. — Это не объясняет, почему ты пытаешься засунуть загадочный конверт в почтовый ящик.

— Верно! Извини. Вот. — Я сую конверт в руки Мэтта и делаю твёрдый шаг назад, желая дистанции между собой и этим альфа-самцом.

— Что это? — спрашивает Мэтт, начиная открывать пакет. Он встряхивает конверт, и кольцо падает ему на ладонь. — Кольцо моей прабабушки. — Мэтт смотрит на меня, на его точёном лице ошеломлённое выражение.

— Ага, — говорю я, надеясь, что звучу расслабленно. — Забавная история. Похоже, я думала, что оно было на мне, когда начался пожар, но оказалось, я забыла, что сняла его раньше. Видимо, оно застряло в кармане моих джинсов с тех пор, как… — мой голос замолкает, но я заканчиваю мысль в уме: с тех пор, как мы были в хижине.

Мэтт всё ещё выглядит несколько шокированным, глядя на меня с ног до головы, молчаливый и предчувствующий. Я поглаживаю себя по волосам, смущённая тем, что выгляжу, наверное, растрёпано. Я прикасаюсь руками к своим щекам — они пылают от ужаса, и я могу только представить себе их ярко-красный цвет.

«Вот тебе и хладнокровие», — саркастически говорю я себе. Мэтт молчит, рассеянно рассматривая кольцо. Я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, что делать или говорить. Наконец, я больше не могу терпеть неловкость.

— Итак, в любом случае, я просто хотела вернуть его, как только нашла, потому что, ну, из-за страхового полиса, который у тебя есть. И потому что оно твоё.

Кроме того, я втайне надеялась, что встречусь с тобой последние две недели.

Но всё равно тишина.

— Ладно, я лучше пойду. Я не могу уехать в командировку, но мне нужно вернуться в магазин. В субботу к нам приедет автор романов, и нам нужно многое подготовить и организовать, плюс, видимо, она очень внимательна к… — бормочу я.

— Как твои дела? — Мэтт прерывает меня.

— Как… как мои дела? — я недоверчиво смотрю на Мэтта.

— С тех пор… когда мы виделись в последний раз?

Ну, по крайней мере, он выглядит неуверенно.

Я кусаю губу, не зная, что сказать. С одной стороны, последние две недели я была несчастна, одинока и меня постоянно тошнило. С другой стороны, я была смущена из-за происшедшего и не знала, что делать в этой ситуации. Хуже всего то, что я поняла, что влюблена в Мэтта, и я ни черта не могу с этим поделать.

И вот, стоя в элегантном фойе особняка Харрисонов, я залилась безобразными, неудержимыми слезами, переполненная эмоциями.

Мэтт тут же приходит мне на помощь, заключая меня в крепкие объятия, от которых я плачу ещё сильнее. Мы стоим так несколько мгновений — я рыдаю на широкой груди Мэтта, а он гладит меня по спине и шепчет мне на ухо успокаивающие слова. И впервые за две недели я вдруг снова чувствую себя в безопасности.

Более чем безопасно. Цельной.

Наконец, я набираюсь смелости, чтобы посмотреть ему в лицо, не зная, что я найду или даже того, что я ищу.

К моему ужасу, Мэтт выглядит встревоженным, его голубые глаза темны и угрюмы. Я снова кладу голову на его твёрдую грудь, желая сохранить это объятие так долго, как только смогу. Потому что по его глазам я знаю, что в любую минуту он скажет мне, что то, что мы сделали, было неправильно, и что мы никогда не будем вместе.

Ошеломлённая, я снова начинаю рыдать, и ещё крепче обнимаю мужчину, которого люблю.