– Ты всегда так разговариваешь с женщинами, с которыми только что познакомился?

Алехандро выругался, недовольный моим непутевым языком.

– В основном они ценят мою честность.

– Роза не как большинство женщин.

– Это видно, просто взглянув на нее. ― Я облизываю губы, уставившись на женщину, которая прилагает все усилия, чтобы не ерзать под моим пристальным взглядом.

– Не смотри слишком пристально, Шэй. Особенно когда приз уже куплен и оплачен другим, ― предупреждает Алехандро.

– Именно так ты воспринимаешь свою сестру? Как приз?

– Она стоит больше, чем могут позволить твои карманы. Это точно.

– У меня глубокие карманы.

– Недостаточно глубокие.

– Ты ранил меня. ― Я притворился обиженным, приложив руку к груди.

– Поверь мне, Шэй. Если бы мне хотелось ранить тебя, это было бы не на словах, ― с угрожающим блеском в глазах угрожает он.

– Хватит, ― прерывает Колин, раздражаясь. ― Мы и так были слишком долго на виду. Я предлагаю сесть в машину и вернуться в Бэк-Бэй.

– Зачем спешить? Я не думаю, что кто-то в здравом уме воспользуется этой возможностью и высадит нас в центре посадочной полосы Хэнском-Филд. Кроме того, не предполагается ли, что присутствие Розы здесь - это конец мафиозных войн? ― Я насмехаюсь, соблазнительно поглядывая на женщину, и при этом слежу, чтобы Алехандро видел, как я это делаю.

– Военные действия еще не закончены, ― выплевывает он, раздувая ноздри.

Все, что нужно этому ублюдку, это небольшой толчок, чтобы сломать его холодную манеру поведения.

Как весело.

– Я согласна с... Колином, да? ― Роза наконец заговорила, ее мелодичный голос сделал что-то такое, чего я не ожидал, отбив у меня всякое желание еще немного поиздеваться над ее братом, только ради того, чтобы я мог снова услышать ее слова. – У нас был долгий перелет, и я бы хотела освежиться и отдохнуть, если это конечно возможно.

– Следуйте за мной, ― отвечает Колин непреклонным тоном.

Не требуя дополнительного поощрения, она следует за моим кузеном к машине, оставляя нас с Алехандро следовать за ними.

– Она прекрасно себя ведет, надо отдать ей должное. ― Я ухмыляюсь, разглядывая ее грушевидную задницу.

Я бы хотел сказать, что это скорее для пользы ее брата, нежели для моей, но с каждым покачиванием бедра я почти забываю, что мое откровенное разглядывание моей будущей невестки происходит только для того, чтобы разозлить Алехандро.

– Роза - леди, и с ней нужно обращаться как с леди, ― предупреждает он.

– Леди, говоришь? ― Я усмехаюсь над этим словом.

– Да.

– Такого не бывает.

– Может быть, только не в той канализации, в которой ты воспитывался.

– Ай, Алехандро. И опять же, разве можно так разговаривать с семьей?

– Мы с тобой оба знаем, что для того, чтобы превратить нас в семью, потребуется нечто большее, чем женитьба твоего брата на моей сестре.

– Если это правда, тогда зачем было ее сюда привозить?

– Потому что, как и Тирнан, я человек слова.

– Осторожнее, Алехандро. Это замечание может быть неправильно истолковано как комплимент.

Он пренебрежительно усмехается и спешит сесть на заднее сиденье машины к своей сестре и подальше от меня. Я усмехаюсь, довольный тем, что немного потревожил его клетку, и присаживаюсь на свое место рядом с нетерпеливым Колином.

– Завязывай с этим и прекращай вести себя как личинка, ― пробормотал Колин себе под нос, боковым взглядом наблюдая за мной, в то время как он отгоняет машину от аэропорта и возвращается в Бостон.

– Где в этом веселье? ― Я широко улыбаюсь.

– Feckin’ eejit - гребаный урод, ― простонал он достаточно тихо, чтобы двое братьев и сестер Эрнандес, сидящих сзади, не услышали.

Моя улыбка только расширяется, довольная тем, что я не только до конца разозлил Алехандро, но и своего кузена. Но на кого я, похоже, не произвожу никакого впечатления, так это на женщину на заднем сиденье, которая сейчас смотрит в окно, наблюдая за проплывающими мимо пейзажами.

Не знаю, что конкретно я ждал, когда Тирнан приказал мне забрать его невесту сегодня утром, но это было не то. Я никогда не завидовал своему брату. Ни разу я не жаждал его жизни. В то время как Тирнаном управляют все ограничения долга, я мог жить свободно от таких оков.

Но от одного взгляда на Розу я начинаю сомневаться, а не повезло ли Тирнану.

– Cabrón - тупица, ― бормочет Алехандро. – Этому засранцу еще достанется от меня. Он должен был быть здесь, чтобы поприветствовать тебя, а не послать для этого своих собак, ― добавляет он по-испански своей сестре.

– Все в порядке, брат. Я не беспокоюсь. Просто чем меньше я с ним общаюсь, тем лучше, ― отвечает она на том же языке, думая, что изложение своих мыслей на родном языке сохранит ее секреты в безопасности от нас.

– Все равно рано или поздно тебе придется с ним общаться. Благополучные браки не возникают из-за отсутствия, ― ворчит ее брат.

– Это и есть твоя надежда на меня? На удачный брак?

– Мужчины вроде меня не надеются.

Я громко насмехаюсь, прерывая их приватную беседу.

– Ты что-то хочешь сказать, Келли? ― спрашивает Алехандро с легкой ноткой в голосе.

– Нет. Меня просто восхищает твой акцент. Mi acento no es tan bonito - мой акцент не настолько хороший.

Лицо Алехандро краснеет от ярости, как только он понимает, что я, должно быть, понял каждое его слово, но меня заставляет улыбнуться то, что на губах Розы играет веселье.

– Я не только красивая мордашка, Алехандро. Scommetto ce l'hai piccolo - Бьюсь об заклад, у тебя маленький. Или, если итальянский тебе не по вкусу, может, русский? Nyet - нет? Togda potseluy menya v zadnitsu, mudak - тогда поцелуй меня в задницу, мудак.

– Это единственные языки, которые ты знаешь? ― Роза спрашивает с любопытством, не дождавшись, пока ее брат заговорит, совершенно не понимая, что я только что сказал Алехандро, что у него маленький член на одном языке и чтобы он поцеловал меня в задницу на другом.

– В зависимости от противника. Для меня хорошо знать, что о нас говорят.

– Я учту это в будущем, ― прошипел Алехандро, не впечатлившись.

Когда Колин прочистил горло, невербально дав мне понять, чтобы я прекратил, все внимание Розы переключилось с меня на моего кузена, сидящего на водительском сиденье.

– Все ли члены клана Келли проявляют такую лингвистическую разносторонность?

Она адресует вопрос моему кузену.

– Нет, черт возьми. Колин практически не говорит по-английски. Не правда ли?

– Briseadh agus brú ar do chnámha - Перелом и напряжение твоей кости, ― ругает он меня на гэльском.

Взгляд Розы не отходит от зеркала заднего вида, наблюдая за раздраженным поведением моего кузена.

Только после того, как она дольше, чем это считается приличным, смотрит на другого мужчину, не являющегося ее женихом, я понимаю, что ее заинтересовало то, что у Колина на левой стороне лица и на шее есть ожоги.

Иногда я забываю, что моего кузена нельзя назвать самым красивым.

Некоторые женщины слишком хрупки, чтобы произносить в его присутствии «di dhuit - Да пребудет с тобой Бог», а другие любят добавлять немного страха в свои похождения по спальне и слишком охотно тянут его за руку в темный угол, только чтобы они могли попрыгать на его лице.

Интересно, на какую сторону палки опирается Роза?

Когда она замечает, что я поймал ее за смотрением на меня, она тут же снова поворачивается лицом к окну, но не раньше, чем я успеваю заметить ее пунцовые щеки, почти такие же рыжие, как волосы Колина. Я не уверен, что именно моя чрезмерная забота о кузене побудила меня выпрямиться на своем месте и прервать наш разговор, или же мне не хочется усугублять ее смущение, окликая ее.

Какова бы ни была причина, я знаю только, что Колин в конце концов был прав.

Это был не просто обычный пикап.

И что-то мне подсказывает, что жизнь, как мы ее знаем, уже никогда не будет прежней после сегодняшнего дня.