Глава четвертая

КУПЕР

«Какого черта? Это плохо».

Плечо болит, оно явно вывихнуто.

Эверли, кажется, в порядке, но продолжает звать сестру. У меня звенит в ушах. Кажется, ударился головой, но я тоже вроде в порядке.

— Ария! Ответь мне.

Я отстегиваюсь и двигаюсь вперед, уставившись на пустое пассажирское сиденье.

— Черт.

— Что? — в отчаянье спрашивает Эверли.

— Ее там нет.

— Что? Что значит «ее там нет», черт возьми? — Девушка отстегивает ремень безопасности, ее движения медленные и неуверенные.

— Ее там нет.

— Ария? — кричит Эверли, а затем кладет руку на лоб, как будто ей больно.

— Лиам? — зову я, поворачиваюсь и вижу, что друг ссутулился на переднем сиденье. Черт, он не двигается. Хватаю его за плечо и трясу. — Лиам?

— Нет! — Я чувствую, что Эверли тоже пытается встряхнуть его. — Лиам, очнись!

— О, черт. — Провожу пальцами по волосам, пытаясь понять, что, черт возьми, произошло. Только что мы все смеялись и подкалывали друг друга, а в следующее мгновение вот это. Ария куда-то пропала, а Лиам не двигается.

— Лиам, очнись, пожалуйста, — умоляет Эверли.

Задерживаю дыхание и подношу пальцы к его горлу, нащупываю пульс. Он слабый, но есть.

— Он жив.

Эверли задыхается от паники, в ужасе смотрит на меня и опускает взгляд на грудь Лиама. Мой взгляд следует за ее, а затем и у меня перехватывает дыхание, когда вижу, что кусок металла вонзился ему в грудь.

— О, черт.

Девушка пристально смотрит на меня.

— Перестань так говорить.

— Прости, что, черт возьми, я должен сказать? Это нехорошо?

— Да, блин.

Эверли лезет в сумку, хватает рубашку и перебирается вперед, прижимая свернутую ткань к ране. Но мы оба знаем, что это бесполезно.

— Так много крови. — Ее голос звучит ошеломленно и отчаянно, пока она пытается остановить кровь, вытекающую из его раны.

— Лиам, ты меня слышишь? — спрашиваю я, но ответа нет. — Мы поможем тебе. Только держись.

Достаю свой телефон из кармана, и хотя я знал, что так и будет, меня убивает, когда вижу, что сигнала нет. Нет ни единой палочки.

Даже для вызова экстренных служб.

— Черт возьми.

— Ничего? — спрашивает Эверли.

Качаю головой и смотрю в окно на темное небо, с которого все еще сыплется снег.

— Нет.

Девушка достает свой телефон и чертыхается, прежде чем бросить его на пол.

— Ничего. Я знала, что это плохая идея.

— Не время, — рычу я.

— Нет? — Ее пылающий взгляд встречается с моим. — Мы все замерзнем насмерть на обочине пустынной дороги только потому, что ты хотел в течение месяца где-нибудь трахать мою младшую сестру.

— Я мог бы трахнуть твою сестру в любом чертовом месте, где захочу. Мне не нужно было для этого привозить ее сюда. Это была ее... — Я останавливаюсь и отчаянно оглядываюсь. — Где она? — спрашиваю я.

Глаза Эверли расширяются, когда она смотрит сквозь теперь уже несуществующее лобовое стекло.

— О боже, она не была пристегнута.

Мое сердце замирает.

«Нет, она не могла. Но лобовое стекло исчезло».

Лиам стонет, шевелясь, а затем открывает глаза, кряхтя от боли, когда смотрит вниз на металл, торчащий из его груди.

— Что, черт возьми, случилось?

Эверли целует его в губы и всхлипывает:

— Ты очнулся. Просто оставайся с нами.

Лиам снова стонет.

— Черт, — выдыхает он, глядя вниз и прикасаясь к торчащему из его груди металлу. — Это нехорошо.

— Все в порядке, — говорит Эверли, и я почти уверен, что она скорее пытается убедить себя. — Ты сильный, самый сильный мужчина, которого я знаю.

Он усмехается, качая головой.

— Это не так.

— Так и есть. С тобой все будет в порядке. — Эверли поворачивается ко мне, когда я смотрю на кровь, хлещущую из его тела. — Купер.

Я смотрю, как кровь пропитывает рубашку друга, а затем смотрю на Лиама, который выглядит обезумевшим. Мы оба знаем — он не выберется из этой машины. Я застываю, глядя, как мой лучший друг истекает кровью. Мы оба студенты-медики, но я, блядь, не могу ни двигаться, ни мыслить здраво.

— Купер!

Мой взгляд устремляется на Эверли.

— Что?

— Иди поищи Арию. Пожалуйста. Я останусь с ним. — Девушка выглядит отчаявшейся, как будто ей нужно сказать себе, что все в порядке. Что с нами все будет хорошо.

Оцепенев, пытаюсь открыть дверь, но она не поддается.

— Черт.

— Попробуй другую. — Она кивает на другую сторону машины.

Киваю и скольжу на другую сторону, моя раненая рука пульсирует и бесполезна, и мне приходится поддерживать ее. Толкаю дверь и, спотыкаясь, вылезаю на снег, который доходит мне до колен.

«Это плохо».

Уже темно. Нахожу свой телефон и использую свет фонарика, пока осматриваюсь, зная, что не найду ничего хорошего.

Здесь, в снежной бездне, царит жуткое ощущение.

Ненавижу, когда прав мой инстинкт, потому что сначала вижу кровь на снегу, а потом вижу ее. От открывшегося передо мной зрелища сжимается желудок, и я тут же наклоняюсь, когда меня тошнит в белый снег.

«Нет, пожалуйста, пусть это не будет реально».

Ария мертва.

Милая девушка, которую я едва успел узнать, мертва. Это очевидно.

Возвращаюсь к машине, мои внутренности скручиваются в узел, и открываю переднюю пассажирскую дверь, теперь еще больше оцепенев.

— Ты нашел ее? — Эверли смотрит на меня с надеждой и ужасом в глазах. Я медленно киваю и встречаюсь взглядом с Лиамом. Он понимающе опускает голову, но Эверли требует ответа. — Где она?

Я качаю головой, и Лиам чертыхается себе под нос.

— Купер? — Руки Эверли лежат у него на груди, пока она изо всех сил пытается остановить кровотечение. — Где моя сестра?

У меня нет слов. Горло саднит, я сглатываю и пытаюсь что-то сказать. Вспоминаю искалеченное тело Арии, и меня снова тошнит.

— Скажи мне.

— Она... — Господи, это действительно происходит? — Она мертва.

Эверли сердито смотрит на меня.

— Чушь собачья. Ты лжешь.

— Нет.

— Ты такой придурок. Это несмешно.

Я думаю, что она в шоке. Девушка смотрит на меня с презрением и недоверием, но не убирает руки с груди Лиама.

— Я не лгу.

Она задыхается от ярости и качает головой.

— Возьми это на себя. Я сама ее найду.

— Нет, — одновременно произносим мы с Лиамом.

— Не смей говорить мне «нет». — Эверли направляет всю свою ярость на меня. — Она моя сестра. Думаешь, я тебе просто поверю?

— Она мертва, Эв. Нет никаких вариантов. Тебе ненужно это видеть.

Девушка, приоткрыв рот, в ужасе смотрит на меня.

— Нет. Ты ошибаешься.

— Эв. — Я слышу напряженный голос Лиама, он дышит слишком тяжело, почти хватая ртом воздух. Эверли поворачивается к нему, и тот проводит рукой по ее щеке. — Поверь ему. Пожалуйста.

Она качает головой.

— Нет. Ты же знаешь, что я ему не доверяю.

Его рука остается на ее лице.

— Ты должна. Он не лжет. Я знаю. — Лиам дышит хрипло. Ясно, что каждый его вдох — это борьба. — Я знаю, когда он лжет. Тебе ненужно этого видеть.

Он кашляет, и изо рта брызжет кровь.

Черт.

— Лиам, прекрати болтать, чувак, — говорю я, зная, что это не поможет.

Он заставляет себя улыбнуться, но это больше похоже на гримасу.

— Вы двое не поубивайте друг друга, хорошо?

— Не будем, — говорю я, встречаясь с ним взглядом. — Мы позаботимся о тебе.

Друг смеется, качая головой, а затем морщится от боли.

— Просто веди себя хорошо, ладно?

Качаю головой, надежда полностью покидает меня, когда его глаза закрываются. Я всю свою жизнь старался быть таким же хорошим, как он.

— Лиам! — визжит Эверли, пытаясь разбудить его, но он не приходит в сознание.

Мой лучший друг один раз судорожно вздыхает, а потом я вижу, как жизнь покидает его тело. И ничего не могу для него сделать.

— Нет. Нет. Нет! — Эверли трясет его, и когда он не отвечает, колотит того по плечам, но его безжизненное тело едва двигается.

Я хватаю ее за руку и пытаюсь оттащить, но Эверли отпихивает меня.

— Не надо.

— Эв, он ушел.

— Пошел ты. Он жив.

Я смотрю на его бледное лицо, на его тело, покрытое кровью. Никакого движения. Он не дышит. Лиам мертв.

— Он умер.

— Черт. Он не умер.

— Эв, давай. Мы должны попытаться найти помощь.

Я снова пытаюсь схватить ее за руку, но девушка отмахивается.

— Нет. Я их не оставлю.

— Они мертвы. Если мы останемся здесь, то тоже умрем.

— Мне все равно.

«Упрямая женщина».

— Эверли, нам нужно идти. — Я не могу позволить ей тоже умереть.

Она смотрит на меня, ее широко раскрытые глаза полны слез, а лицо залито кровью.

— Нет. Я не могу их оставить.

Открываю заднюю дверь и собираю сумки, зная, что нам понадобится все, что мы сможем унести, чтобы выжить.

Мы, по меньшей мере, в тридцати милях от города. Вероятно, ближе к шестидесяти.

— Нам нужно попытаться найти дом. Телефон.

Девушка качает головой.

— Идет снег.

— И не прекратится. Здесь нет окон, мы замерзнем насмерть, если останемся.

Я пытаюсь донести это до нее, и девушка поворачивается к Лиаму, уставившись на его тело. Ее маленькие плечи сотрясаются от рыданий.

— Прости.

Не знаю, за что она извиняется, но не спрашиваю.

Она целует его в щеку, а затем вылезает из внедорожника, падая в снег, но не упоминает о холоде или о том, что он почти доходит ей до талии.

Я перекидываю столько сумок через здоровое плечо, сколько могу, и Эверли берет оставшиеся две, задумчиво глядя на холм.

— Мы не сможем пережить это.

«Я знаю».

Нет никакого способа. Здесь чертовски холодно, снег глубокий. У нас нет мобильных телефонов, и я не помню, чтобы здесь были какие-то дома.

— Но мы попытаемся.

— Я хочу увидеть свою сестру.

— Нет, — говорю я решительно, потому что никто не должен этого видеть.

Эверли, смирившись, смотрит на меня.

— Ты уверен, что она умерла?

Я отрывисто киваю.

— Да.

Ее маленькие плечи поникают.

— Что ж, тогда давай начнем наше путешествие к смерти.

Я не спорю.

В этом нет смысла.

Это безнадежно.