Я вижу, что девушка разрывается. О, она хочет кончить. Так сильно хочет. Но…

— Мастурбация — это не... — шепчет она. — Это не совсем то, в чем люди должны признаваться. Не говоря уже о том, чтобы делать это перед аудиторией.

Я смеюсь.

— Кто, черт возьми, тебе это сказал?

— Не знаю. Я просто… — Она прикусывает губу.

— Не стоит делать это в присутствии кого-то, если он не дал согласия. Но между двумя добровольными партнерами это чертовски горячо.

Девушка выглядит неуверенной.

— Сними трусики, Кэрри.

Она краснеет, но слышит интонацию в моем голосе и знает, что я не шучу. Девушка приподнимает свою задницу и спускает маленькие черные стринги вниз по бедрам. Я стону себе под нос, наблюдая, как Карина спускает материал вниз по ногам, а затем снимает его…

Признаю, она пронырлива. Сворачивает трусики в клубок, а затем они просто исчезают. Требуется мгновение, чтобы понять, что Карина спрятала их с глаз долой под одно из одеял. Я делаю пометку забрать их позже. Они мои.

Кэрри сжимает колени вместе, раскачиваясь из стороны в сторону. Она не осознает, что делает это, но тем самым показывает мне, насколько взволнована и возбуждена.

— Откройся, — требую я.

Девушка разводит ноги, и святое гребаное дерьмо. Я решил, что, может быть, вспоминал прошлую ночь в розовых очках. Было темно, и мои чувства работали на пределе. Я видел ее только при лунном свете. Сегодня днем я рассудил, что, возможно, вообразил, что ее киска красивая, но теперь, при реальном свете, она еще более великолепна.

— Боже, милая. Потрогай свой клитор для меня. Откройся.

Карина колеблется.

— Думала парням нравится…

О, это должно быть интересно.

— Что нравится? — Я пользуюсь возможностью встать и снять боксеры.

Карина смотрит на мой член, когда он высвобождается, ее глаза каким-то образом занимают большую часть ее лица. Девушка выглядит ошеломленной.

— Э-э-э... — Она сглатывает. — Порно...

— О, нам нравится порно. — Карина еще не отвела взгляда от моего члена. Мне следовало бы быть с ней помягче, но это слишком забавно. Я обхватываю себя рукой и провожу вверх и вниз по стволу, дрожа от удовольствия. — Сейчас я должен спросить, можно ли мне потрогать свой член перед тобой, — выдавливаю я. — Я вызываю отвращение, Кэрри? Хочешь, чтобы я остановился? — Я только наполовину серьезен. Думаю, что мы прошли ту стадию, когда мотивы Кэрри неясны. Впрочем, проверить не помешает.

— Нет. Не хочу. Я…

— Загипнотизирована? Возбуждена? Голодна? — Да, мне это нравится. — Ты жаждешь меня, Карина Мендоса?

Она кивает на все это.

— Хорошо. Тогда делай то, что я сказал. Потрогай себя. Раздвинь ноги. Я хочу смотреть, как ты раскрываешься для меня, как цветок.

Это снова возвращает румянец на ее щеки. Кэрри вспоминает, что только что собиралась сказать.

— Разве парням не нравятся девушки с… — Боже, она такая чертовски очаровательная, когда смущается. — С милыми аккуратными порно-кисками. Нет... не совсем... эм…

Я больше не могу смотреть, как она страдает. Больно стоять в стороне и наблюдать, как она спотыкается на каждом слове. Скоро Кэрри сможет сказать мне все, что угодно. Не будет ни одного слова, каким бы грязным или пошлым оно ни было, которое заставило бы ее покраснеть. Впрочем, всему свое время.

— Ты пытаешься спросить, нравятся ли мне киски, которые выглядят так, будто принадлежат ребенку, Кэрри? Крошечная щель с крошечной дырочкой под ней?

Если раньше она выглядела смущенной, то теперь, похоже, вот-вот взорвется. Она даже говорить не может. Хотя могу сказать, что я попал в самую точку.

Я смеюсь.

— Нет. Мне нравится, когда киска выглядит так, будто принадлежит взрослой женщине. Мне нужны губы. Настоящие гребаные половые губы. Нужны складки и загибы. Я хочу естественную, красивую киску. Что-то, что можно облизать и пососать. Попробовать на вкус.

— О боже мой. — Карина пытается свести колени вместе, в ужасе от того, что я только что сказал, но я втискиваюсь между ними в самый последний момент.

— Я чертовски одержим твоим телом. Разве ты не видишь? — Я смотрю на свой член.

Мне пришлось отпустить себя, чтобы оказаться между ее бедер. Удерживаю свой вес на ней, мои руки упираются по обе стороны ее головы, сохраняя промежуток между нашими телами, что означает, что мы оба можем видеть мой твердый член, тяжело лежащий на ее животе. У Кэрри перехватывает дыхание, когда она смотрит на него.

— Ты не единственный, кто... хочет что-нибудь пососать, — говорит она, задыхаясь.

Срань господня.

Карина действительно только что это сказала? Я прокручиваю в голове ее последние слова, и да, она это сделала. Похоже, девушка становится храбрее с каждой секундой.

— О, милая. Ты хочешь, чтобы мой член был у тебя во рту? — Моя кровь больше не состоит из тромбоцитов, клеток и плазмы. Это высокооктановый бензин, и он, черт возьми, горит. Чудо, что я не превращаюсь в шар пламени и черного дыма, когда девушка кивает.

— Я хочу узнать, на что это похоже, — выдыхает она.

Чувствую движение между ее ног, Кэрри скользит рукой по моему животу, и... да. Да! Она гладит свой клитор. Чееерт, это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

— Хорошая девочка. Вот так. Сделай так, чтобы тебе было хорошо. — Застонав, утыкаюсь лицом в ее волосы.

Мне нужно успокоиться, черт возьми. У меня кружится голова от вида ее маленькой руки, двигающейся вверх и вниз между ее ног, поэтому я ровно дышу, наслаждаясь свежим цветочным ароматом ее волос.

Как только чувствую, что снова могу держать себя в руках, я скатываюсь с нее и перемещаюсь в идеальное положение. Лежа на боку, я занимаю место в первом ряду на шоу «Карина Мендоса, ласкающая свою киску». Кэрри, похоже, больше не волнует, что я наблюдаю за ней. Она слишком зациклена на непосредственной близости моего члена и осторожно обхватывает меня рукой.

Каким же гребаным идиотом я был. Я был уверен, что смогу вынести ее прикосновения. Позволял многим девушкам дрочить мне. Слишком многим. Рука есть рука. Только рука Кэрри другая. Ее прерывистое, нежное прикосновение любопытно. Невинно. Почти сладко.

И снова темная, испорченная тварь внутри меня рычит. Ей нравится, как она исследует ствол моего члена. Она теряет самообладание, когда девушка слегка проводит пальцами по моим яйцам, а затем обхватывает их ладонью, оценивая их вес и ощущение. И когда Кэрри нерешительно наклоняется вперед и проводит кончиком языка по головке моей эрекции, она видит гребаные звезды.

Как уместно, учитывая наше местоположение.

Зачарованно наблюдаю, как девушка медленно обхватывает головку своими полными губами, а затем постепенно скользит вниз по моему стволу, влажный жар ее языка поглаживает и кружит по моей жесткой плоти.

Я всегда гордился тем, что никогда не кончал преждевременно. Ни разу. Но когда Кэрри обхватывает меня ртом, ее губы влажны от слюны, и она стонет…

Ноги сомкнуты.

Челюсти сжаты.

Руки сжались в кулаки.

Глаза зажмурены.

«Дыши! Дыши, ублюдок. Не смей, бл*дь, кончать».

Я сдерживаю нарастающий взрыв удовольствия, пока не стало слишком поздно. Но лишь чудом.

— Черт! Твою мать, Кэрри. Иисус. Боже мой.

Девушка довольно мурлычет, и вибрация в сочетании с жаром и звуком снова почти отправляет меня прямо через край. Мне нужно что-нибудь, чтобы отвлечься. Бл*дь. Я хватаю ее за бедро и грубо тяну. Она снова стонет — на этот раз протестующе — но не мешает мне затащить ее на себя. Затем сладкий вкус ее влагалища покрывает мой язык, и мои пальцы внутри нее, и она раскачивается у моего рта, оседлав мое лицо…

У нее это хорошо получается. Естественно. Карина делает то, что приказывает ей ее тело, а не то, что, по ее мнению, она должна делать, и это чертовски красиво. Я облизываю и сосу ее клитор, глубоко проникая пальцами в нее, и Кэрри хнычет с моим членом во рту.

Я делаю достаточно долгую паузу, чтобы спросить:

— Хорошо? — Одно слово. Вопрос. Это все, что у меня есть.

Карина даже не отрывается чтобы вдохнуть воздух, а просто кивает, и даже это движение чуть не опрокидывает меня за край.

Начинаю мысленно считать. Обычно я бы выбрал что-то более сложное, но даже элементарное сложение и вычитание выше моих сил, когда голова Кэрри подпрыгивает вверх и вниз на моем члене, ее сиськи прижаты к моему животу, а ее сладкая киска трется о мое лицо…

Девушка снова всхлипывает. Стараюсь держаться спокойно — я так сильно хочу держать ее за волосы и жестко трахать ее рот, но это ее первый минет. Я джентльмен и держу свои бедра при себе. Однако Кэрри все глубже заглатывает мой ствол сама по себе. Она снова всхлипывает, ее бедра двигаются быстрее, и я читаю сигналы — девушка вот-вот кончит.

Карина выдыхает, тяжело и быстро, хнычет, и я делаю то, что нужно. Я вытягиваю из нее оргазм пальцами и языком, используя и то, и другое, поглаживая, потирая ее клитор кончиком языка, когда она начинает дрожать, и вскоре девушка начинает разваливаться на мне.

Карина отрывает рот, тяжело дыша.

— Черт! О... ну же! Я хочу... чтобы ты тоже кончил!

Я ни за что не кончу ей в рот. Ни в коем случае. Но она снова обхватывает губами кончик моего члена, посасывая и облизывая, застонав, когда достигает оргазма, и все это вырывается из моих рук.

Я не могу остановиться.

Сначала он накапливается у меня в бедрах, затем в яйцах и под ложечкой. Прежде чем я успеваю что-нибудь с этим сделать, кончаю туда, куда поклялся не кончать. И Кэрри не отстраняется. Она берет глубже, сосет сильнее, ее язык ласкает и облизывает…

В моей голове взрывается ядерная бомба.

— О боже. Черт! ЧЕРТ!

Белый шум. Статика. Моя голова разлетелась на куски.

— Кэрри! Кэрри! О боже. Стой. Остановись!

Девушка скатывается с меня, ее плечи дергаются вверх и вниз, на лице появляется встревоженное выражение.

— Прости! О, черт, я причинила тебе боль?

Я не могу отдышаться и ошеломленно смеюсь, качая головой.