О боже, мне придется прикоснуться к нему.

О боже, я хочу прикоснуться к нему.

Я этого не предвидела. Но я хочу его. Так чертовски сильно хочу, что не могу ждать ни секунды.

Должно быть, он думает о том же. Я прыгаю в его объятия, в то же время парень укладывает нас на кровать. Нет времени на прелюдию. Его руки на мне, грубые и твердые, и я отвечаю тем же. Мое тело так прекрасно соответствует его. Мы так легко подходим друг другу. Когда Дэш поднимается надо мной, мои ноги уже раздвигаются, освобождая для него место, обхватывая парня за талию, притягивая ближе. Дэшил целует меня, застонав, когда моя грудь прижимается к его груди.

— Ты принимаешь таблетки? — выдыхает он.

Я киваю.

Дэш толкается вперед, поднимая бедра, и на долю секунды я чувствую, как головка его твердого, как камень, члена прижимается к моему входу. В следующее мгновение он внутри меня, и... о боже. О, мой гребаный бог!

Боль подобна молнии.

Я напрягаюсь, руки и ноги сцеплены, тело напряжено. Дэш отстраняется, на его лице появляется измученное выражение.

— Нет, — выдыхает он.

— Что?

— Скажи мне, что ты не позволила мне это сделать. Скажи, что ты не девственница, черт возьми.

Жар поднимается по моим щекам, хотя вряд ли Дэш видит мой глубокий румянец в темноте. Мне все еще больно. Парень застыл, все еще на мне, все еще внутри меня. Я чувствую, как мои мышцы растягиваются, чтобы приспособиться к нему, но это происходит постепенно, и от ожога между ног на глаза наворачиваются слезы. Он пульсирует внутри меня, непроизвольно, я думаю, что Дэш пытается отстраниться, и я хватаю его, крепче обхватывая ногами его талию.

— Ну, теперь уже нет. — Я смеюсь, затаив дыхание, пытаясь сделать ситуацию легкой, но Дэш не смеется. Его лицо серьезно, лоб нахмурен, брови сведены вместе.

— Ты должна была сказать. — Его голос дрожит, и я чувствую, как его сердце колотится под грудной клеткой, как в ту ночь на вечеринке, на капоте машины. — Ты не должна была... Я не должен был... — говорит он, поправляя себя, но я обрываю его.

— Не надо. Пожалуйста, не надо. Просто поцелуй меня, ради бога. Ты делаешь это странным.

— Кэрри. Ты не так должна была потерять свою чертову девственность!

— Разве не мой выбор, как ее потерять?

— Нет! Нет, если ты, бл*дь, выбираешь меня! Только сумасшедшая…

Достаточно. Я хватаю его за затылок и целую. Дэш ошибается. Это был мой выбор, и я выбрала его. Вот и все. Я удивлена, что парень так расстроен тем, что только что произошло. Я подумала, что лишение девушки девственности будет знаком чести для члена Бунт-Хауса, но по тому, как ведет себя Дэш, можно подумать, что я обманом заставила его пообещать жениться или что-то в этом роде.

Сначала он сопротивляется поцелую. Его нерешительность исчезает, когда я приподнимаюсь с кровати, прижимаюсь грудью к его груди, запуская пальцы в его волосы. Хочу почувствовать его тепло на своей коже. Я опьянена его запахом. Возможно, мне все еще чертовски больно, но я наслаждаюсь ощущением его внутри меня, твердого и пульсирующего, несмотря на его ужас. Целовать Дэша — все равно, что пить из пузырька с ядом. Каждый глоток, который я делаю, каждое прикосновение моих губ, каждый неуверенный взмах языка, каждое смакование вкуса его рта обрекает меня на дальнейшую гибель. Чем больше я возьму, тем больше буду страдать, но сейчас с этим ничего не поделаешь. Потребовался всего один глоток, чтобы решить мою судьбу. Теперь я могу испить его до дна.

Я стону, звук похож на мольбу, и напряженные мышцы на спине Дэша расслабляются. Он опускается на дюйм, его рот медленно прижимается к моему, давление его губ становится твердым и все более настойчивым. Парень прикусывает мою нижнюю губу, и яркий всплеск боли заставляет меня открыть глаза. Дэшил смотрит на меня сверху вниз, похоть и гнев борются на его лице, и он одновременно красив и ужасен.

— У меня тоже должен был быть выбор, Мендоса. — Его голос низкий, переполненный противоречивыми эмоциями. — Это ответственность, на которую я бы так легко не пошел. Только не с тобой.

Внезапно я осознаю каждую точку, где мое тело соприкасается с его. Мои бедра прижимаются к его, рука касается его руки. Ладонь одной руки на его спине, другая у основания шеи, мои пальцы в его волосах. Моя грудь прижимается к груди Дэша. Наши бедра соединены, и его твердость набухла во мне. И это очень много. Черт возьми, это очень много. Мне так отчаянно хотелось испытать все это с ним, пока есть такая возможность, что не задумывалась о том, как это будет на самом деле. Для него или для меня. И он прав. Дэшил пошел на это вслепую, потому что я скрыла от него кое-что действительно важное, и... о, черт. О чем, черт возьми, я думала?

— Черт. Мне очень жаль! — Я пытаюсь выкатиться из-под него, но это невозможно. Дэш намного больше меня, намного тяжелее, и он прижимает меня к матрасу ровно настолько, чтобы я не могла сдвинуться с места.

— Воу. Успокойся. — Дэш приподнимается на локте и поднимает руку к моему лицу. Его пальцы почти касаются моей щеки, но он останавливается. Разочарованно выдыхает, затем качает головой из стороны в сторону, как будто пытается ослабить тугой узел напряжения в шее.

О боже мой. Это ужасно. Он сходит с ума. Я невольно обманом заставила его взять мою V-карту, а теперь парень даже не может заставить себя прикоснуться ко мне. Я еще раз пытаюсь сбежать, пытаясь выскользнуть боком из-под него, но…

— Карина. Эй, эй, эй, подожди. Черт возьми, остановись. — Дэш хватает меня, его большой палец на моем подбородке, другие его пальцы сжимаются под моей челюстью, направляя мое лицо вверх, так что у меня нет выбора, кроме как смотреть на него. — Я делаю тебе больно?

Я сглатываю комок в горле.

— Нет.

— Хорошо. Просто успокойся на секунду. Я просто этого не ожидал. И пытаюсь понять… — Он хмуро смотрит на стену.

— Как убраться отсюда к чертовой матери, не задев моих чувств? — Я выдавливаю из себя слабый смех.

— Нет. — Дэш смотрит на меня, и во взгляде все еще присутствует разочарование, но есть и что-то новое. Что-то очень похожее на беспокойство. — Я пытаюсь понять, как сделать так, чтобы тебе было хорошо, Мендоса. Иисус Христос. В этом нет ничего нового. Ты получаешь только один первый раз, а я самый худший кусок дерьма в мире. Я не хочу все испортить для тебя.

Страх, сжимавший мое сердце, немного ослабевает.

— Значит, ты все еще хочешь меня?

Дэш издает болезненный взрыв смеха, качая головой.

— Черт, Кэрри. — Он двигает бедрами впервые с тех пор, как вошел в меня, хотя на этот раз гораздо нежнее, и я задыхаюсь от того, как мое тело поднимается навстречу ему. Я так чертовски наполнена им. Понятия не имела, что все будет так. Мой разум сам по себе никогда не вызвал бы такого горько-сладкого ощущения. — А ты как думаешь? — шепчет Дэш мне в шею. — Ты чувствуешь это? Насколько я тверд? Конечно, я чертовски хочу тебя. Ты самое прекрасное, что я видел за всю свою жизнь. Я хочу развратить тебя так чертовски сильно, что даже больно. Мне требуется вся моя сила, чтобы не вколачиваться в тебя. Я хочу, чтобы ты задыхалась, дрожала и была покрыта моей спермой.

Моя кровь превращается в жидкий напалм, ревущий в моих венах. Вот каково это — сгорать от желания.

— Тогда сделай это. Боже, пожалуйста.

Дэш опускается на меня сверху, рыча, прижимаясь лбом к моему виску и грубо сжимая ладонями мою грудь. Выгибаюсь, отрывая спину от кровати, прижимаясь к нему, осторожно покачивая бедрами, удивляясь, когда боль немного утихает вместе с каждым новым движением. Парень резко втягивает воздух, его спина снова напрягается.

— Ради всего святого, не двигайся, черт возьми, — рычит он.

— Но…

— Шевельнись, и я не смогу остановиться. Я буду трахать тебя до бесчувствия и не буду нежным. И буду чертовски ненавидеть себя за это.

Я ищу его рот. Нахожу его. Дэш отвечает на мой поцелуй, дыхание учащается, когда его язык скользит внутрь и переплетается с моим. Вопрос и ответ. Поцелуй питает мою душу и возвращает меня к жизни. Как до сих пор я не знала, что сплю? Все это время я жила своей жизнью в тусклом, расплывчатом черно-белом цвете, когда все могло бы быть так: ярко-разноцветным, кристально чистым, доведенным до самого резкого фокуса, и все, что потребовалось — это поцелуй. Его поцелуй.

Дэш прижимается ко мне, осмеливаясь войти немного глубже. Могу сказать, что им овладевает острая потребность, но парень все еще сдерживается. Не хочу этого. Я хочу, чтобы он был свободен и не сдерживался, и сделаю все, чтобы добиться своего.

Пронзительное жало боли теперь превратилось в тупую пульсацию. Это управляемо, даже немного согревает меня внутри. Ничего такого, с чем бы я не справилась. И во второй раз обхватываю ногами талию Дэша и притягиваю его к себе.

— Черт. Карина! — Он оскаливает зубы, рыча, как один из волков, которых мы видели мелькающими, как тени, у границы леса, и я больше не могу этого выносить.

Я хочу, чтобы Дэш был необузданным и диким. Мне не нужна половинчатая мера. Я хочу его всего, даже если это означает боль.

Прижимаюсь к нему и готовлюсь к тому, о чем собираюсь его попросить. Не вслух. Слов будет недостаточно. Дэшил не даст мне того, что я хочу, если попрошу таким образом. Мне нужно попросить своим телом. Показать ему, что могу взять все, что он способен дать. Я целую его глубоко, наслаждаясь теплом и весом его тела на мне. Сколько раз я наблюдала, как он бегает? Видела, как он рвался вперед, его ноги были сильными, руки качались вперед-назад, тело было идеально сконструированной машиной, двигающей его вперед. Он весь крепкий, мускулистый, широкий и сильный, и я не могу насытиться им, когда держусь за него, раскачиваясь и извиваясь под ним.

— Кэрри. — И снова предупреждение, но с меня хватит. С меня хватит этих правил. Я устала от того, что мне говорят, что хорошо, а что плохо. Я способна познать свой собственный разум... знать, чего хочу... И я хочу этого.