ГЛАВА 18

КЭРРИ

— Я пришел забрать свой AirPod.

Парень стоит у окна с таким отчужденным выражением лица, что мне хочется закричать. Как он может выглядеть таким чертовски скучающим после всего этого? Я думала, у меня случится сердечный приступ.

— Прости. Что?

— Мой AirPod, — повторяет Дэш. — В библиотеке ты вынула у меня из уха правый. Я говорил тебе, что нужны как левый, так и правый, чтобы они работали.

Во мне клокочет гнев. Да, я бы сказала, что это довольно хороший способ описать то, что я чувствую в данный конкретный момент времени. Я... могла бы... бл*дь... придушить... его. Машинально пересекаю комнату, все одиннадцать футов пространства, и хватаю свой рюкзак с того места, где он висит на крючке за дверью. Выуживаю его дурацкий AirPod из маленького кармана на молнии спереди, шлепаю его в открытую ладонь парня, а затем указываю на дверь.

— Ладно. Ты получил то, за чем пришел. Уходи.

Если на его лице появится ухмылка, клянусь богом, я сойду с ума.

К счастью для него, его губы остаются неподвижными, сжатыми в ровную линию.

— И... и это все? Ты отдаешь мне наушники. Я ухожу. Конец?

— Да, абсолютный окончательный конец, Дэшил. С меня хватит. В следующий раз, когда будешь бегать по коридорам академии посреди ночи, преследуемый охраной, обязательно забудь, какая дверь моя. Меня тошнит от этого дерьма. Я не шучу. Ты должен просто уйти.

Парень хрустит костяшками пальцев, взгляд скользит по моим чертам, как будто он пытается что-то прочесть во мне. Затем проводит языком по зубам.

— Вполне справедливо.

Он направляется к двери, но как только собирается повернуть ручку, сверху раздается громкий грохот, за которым быстро следуют еще три громких удара и... гудок?

— Какого хрена? — Дэш поворачивается ко мне. — Мне нужно остаться. Всего полчаса, пока он не свалит обратно вниз.

— Дэш…

— Я серьезно. Если пойду сейчас, не успею сделать и пяти шагов, как он меня поймает. Меня отправят обратно в Суррей до завтрашнего вечера, а сейчас апрель, Кэрри. Ты была в Великобритании в апреле? Холодно, сыро и ужасно. Ты действительно так жестока?

Дерзость этого парня не знает границ. Клянусь, он издевается.

— Я не жестокая. Этот титул зарезервирован специально для тебя, придурок.

Парень раскачивается на каблуках, выгибая одну из своих светлых бровей.

— Я все время тебе это говорю. Если я и был груб, то только для твоего же блага. Если ты уязвлена, потому что думаешь, что я отверг тебя, тогда знай, что я сделал это для твоего же блага.

— О, прекрати. Мне надоело это слышать. Твои оправдания становятся все слабее и слабее с каждым днем. Я не какая-то жеманная маленькая девочка, которая разлетится на миллион кусочков в тот момент, когда ты решишь, что больше не хочешь проводить с ней время. Ты понятия не имеешь, через что я прошла и с чем столкнулась в жизни. Если ты реально думаешь, что станешь тем, что сломает меня после того, как я пережила все остальное, тогда мне действительно жаль тебя.

Дэш отпускает дверную ручку.

— В самом деле?

Скрещиваю руки на груди, сжимая челюсти. Вызов укрепляет мою уверенность.

— Да.

— Думаешь, что сильнее меня, Мендоса?

— Да.

— Считаешь, что достаточно сильна, чтобы справиться со всем, что произойдет дальше?

— Совершенно верно.

Я что, с ума сошла? Мне не следует делать подобные заявления. Я сильная, потому что должна была быть сильной. Это не одно и то же. Мне не нужно ничего этого. Мне нужно отпустить. Дэш недвусмысленно сказал мне отступить, и что я сделала? Я назвала его высокомерным и сделала прямо противоположное. Бежала к нему на каждом шагу. Это самое мазохистское, идиотское поведение, которое я когда-либо демонстрировала в своей жизни.

— Значит, ты хочешь, чтобы я был жесток? — спрашивает он. Тембр его голоса приобрел совершенно новый оттенок. Глубокий и грубый, тягучий, словно ласкающий мою спину, скользящий между моих бедер, прижимающейся к той части меня, которая заставляет мое тело гудеть.

Моя тонкая ночная рубашка не дает много тепла, но не холод в воздухе заставляет меня дрожать. Это свирепый взгляд его глаз и то, как кончик языка парня выскальзывает, чтобы облизать нижнюю губу.

— Ты можешь делать все, что захочешь, Дэш. — Господи, почему мой голос так сильно дрожит? — Можешь делать все, что заблагорассудится. Это никак не отразится на моей жизни. Совсем.

— Ты в этом уверена?

— Да. — Ложь, ложь и еще раз ложь. Узнаю ли я правду, если та ударит меня в лицо?

Дэш хмуро смотрит на меня. Его брови сходятся на переносице, морщины становятся все глубже и глубже... а затем его лоб резко разглаживается. Никаких морщин. Никакой хмурости. Ничего.

— Тогда ладно. Будь по-твоему. Иди сюда, — рычит он.

Я нервно смеюсь.

— Что?

— Иди. Сюда.

Его глаза сверкают. И когда парень сжимает свою сильную, квадратную и чертовски мужественную челюсть, напрягая мышцы, это делает со мной что-то, чем я действительно не горжусь. Это буквально — да, буквально — вызывает слабость в коленях. Хотелось бы быть сильнее этого. Раньше я наговорила ему так много дерьма, когда думала, что он наркоман, но оказалось, что проблема только во мне. Я знаю, что он — яд. Дэш плох для меня. Во всех смыслах. Он уже предупредил, что разрушит мою жизнь, и все мои шансы быть счастливой в будущем, но я не могу остановиться.

В детстве я обожглась, когда дотронулась до горячего утюга и больше никогда к нему не прикасалась. Играла с ножом и порезалась. С того момента я держусь подальше от острой стали. Дэшил ранил меня на вечеринке у парня из «Эдмондсона» и это было чертовски больно. Так почему же я не могу принять этот урок, если так легко усваиваоа другие в детстве?

На этот раз все не так просто. Дэш — это болезнь, и я заражена им. Единственный способ выздороветь — принять противоядие. Оставить между нами немного пространства. Но дело в том, что мне не нужно противоядие. Я хочу этой гребаной боли и не могу убедить себя в обратном.

Уголок рта Дэша дергается. Похоже, парень на грани разочарования. Медленно, с бесконечной осторожностью он подносит указательный палец левой руки ко рту и, прикусив кончик черной кожаной перчатки, стягивает ее с руки. За ней следует правая.

— Карина. Иди. Сюда.

Вы когда-нибудь пытались остановить себя от падения? Вы вытягиваете руки, пытаетесь за что-то ухватиться, конечно, но как только споткнулись и ваш центр тяжести сместился, вы мало что можете сделать, чтобы предотвратить падение, пока не ударитесь о землю. Вы готовитесь к удару и надеетесь на лучшее.

Вот что я делаю, медленно пересекая свою крошечную спальню и останавливаясь перед ним. Я готовлюсь к удару. И надеюсь на лучшее.

Раньше дышать было легко, о чем я даже не задумывалась, но сейчас огромная часть моего мозга сосредоточена на том, чтобы вспомнить, как втягивать и выталкивать кислород из легких. Дэш так чертовски близко. Я кажусь карликом рядом с ним. Парень на фут выше меня и в два раза шире. Прохладный, свежий запах океана, мяты и скошенной травы бушует у меня в носу. От него пахнет и еще чем-то другим. Хоть убей не могу понять, чем именно. Уникальный аромат лежит в основе всех других акцентов, сочетая их вместе. Я чувствую себя так, словно нахожусь на грани падения в обморок, дрожа с головы до ног.

Дэшил смотрит на мой рот, тихо дыша. Я не заметила, как он поднял руку, поэтому, когда парень подносит пальцы к моему рту, вздрагиваю.

— Полегче, — бормочет он. — Если не будешь осторожна, я могу подумать, что ты нервничаешь. — Эта мысль, кажется, развлекает его. — Это так, Кэрри? Я заставляю твой пульс биться быстрее?

— Мой пульс в полном порядке, спасибо.

— Правда?

— М-м-м... — Звук выходит натянутым писком, который никого не обманывает.

Дэш подыгрывает.

— Ладно. Так что, если бы я... — Он убирает пальцы от моего рта, проводя ими вдоль линии моей челюсти, вниз по горлу.

Я реагирую, хватая его за запястье, останавливая прежде, чем Дэш достигнет точки, где сможет обнаружить, какая я на самом деле жалкая маленькая лгунья. Парень хихикает себе под нос, ничуть не смущаясь. Вместо того, чтобы убрать руку, он мучительно медленно опускается вниз и утыкается лицом в мою шею. Его рот находит мой пульс. Кончиком языка он облизывает чувствительное место прямо над моей сонной артерией, заставляя мое и без того учащенное сердцебиение взлететь до небес. Дэшил мурлычет, прижимаясь губами к моей коже.

— Кэрри. — Его горячее дыхание касается моей кожи и от невероятного ощущения я закрываю глаза. — Не волнуйся, — шепчет он. — Продолжай лгать, если тебе от этого станет легче. Я никому не скажу.

Парень отстраняется, и его взгляд такой неистовый, что моя спальня испаряется. Холодная ночь по ту сторону окна исчезает. Коридор по ту сторону моей двери и десять других девушек, спящих в своих комнатах, больше не существуют. Есть только Дэш, поймавший меня в ловушку своим завораживающим взглядом.

— Как насчет этого? — Он наматывает прядь моих волос на палец. — Мы заключим сделку.

— Что за сделка? — Это чудо, что мой голос не срывается.

— С этого момента ты даешь мне то, что я хочу, Мендоса.

— Это звучит как... очень односторонняя сделка.

«Дыши. Черт возьми, Кэрри, дыши».

Дэш на самом деле улыбается.

— Ну что ж. Знаешь, я много думал о том, что ты сказала в библиотеке. И…

— И?..

— И, возможно, это не мое дело, если ты мазохистка, милая. Я дам тебе то, что ты хочешь. А там уж как фишки лягут.

— Что… что это значит?

Дэш наклоняется и касается губами моего рта. Каким-то образом он становится так близко, что его грудь оказывается вровень с моей. Между нами все еще есть расстояние в волосок — достаточно, чтобы мои соски касались его груди всякий раз, когда кто-то из нас дышит. Каждый раз, когда это происходит, я чувствую, что могу умереть.

— Это значит, что ты победила, Кэрри. Я сдаюсь. Я весь твой, что бы ни случилось дальше... Но ты не можешь сказать, что я тебя не предупреждал.