- Она уверена, что охотится на каких-то слэшеров, - терпеливо объяснял Джеремайя.

- Да, что-то такое она упоминала.

- На мой профессиональный взгляд, у этой пациентки одна из самых тяжелых форм параноидальной шизофрении. В ее мире существуют какие-то существа, в которых слишком много зла, чтобы они попали в ад. Паркер зовет их слэшерами. И существа эти в ее реальности рыскают по земле и убивают тех, кто, по мнению этих слэшеров, чем-то перед этими существами провинился. А ее миссия...

- Отреза́ть им головы и отправлять по месту назначения – в ад, - помог закончить рассказ доктору Дженко. – Послушайте, док, вы сами верите в эту херню?

- Конечно же, нет! – Возмутился Эллис. – Это полный абсурд. Говорю же Вам, у девушки параноидаильная шизофрения. Все эти слэшеры, их мир – плод воспаленного воображения Паркер, которое заставляет ее думать, что это реальность.

- А с чего у нее такие фантазии?

- Она пережила серьезную психическую травму, - попытался объяснить доктор. – Шериф, послушайте меня, сейчас самое главное – ни при каких обстоятельствах не выпускать ее из клетки.

- Да я как-то и не планировал это, - ехидно согласился Дженко. – Но если это только ее фантазии, тогда чего Вы так всполошились?

- Шериф, - Эллис старался скрыть волнение и заставить голос звучать убедительно. – Не имеет никакого значения, что мы с Вами не верим в слэшеров. Независимо от нашего с Вами мнения, Паркер в их существовании уверена, и, если ее замкнет, что кто-то стоит на пути ее расправы над этими существами, мисс Эймс не остановится ни перед чем.

Джеремайя сказал шерифу, что он сейчас же выезжает в Хэппидейл. Дженко попытался успокоить доктора, сказав, что в спешке нет необходимости: мертвых не воскресить, а убийца закрыта в клетке. Но Эллис не сдавался, но, если уж доктор так настаивает, это не проблемы Дженко, решил шериф.

Тем временем на другом конце города за рулем единственной в Хэппидейле машины "скорой помощи" сидел Гордон. Население городка составляло около трех тысяч человек, и водитель теоретически допускал, что случись одновременно в Хэппидейле с кем-то из жителей несчастный случай, другой попади в ДТП, у третьего случись сердечный приступ, плюс еще и ложный вызов поступит – тут одной машиной не обойтись. Но в действительности Гордон вообще редко куда-то ездил на своем служебном автомобиле. Преимущественно мужчина протирал штаны, сидя в нем на больничной стоянке. Иногда машина "скорой" использовалась, чтобы отвезти пожилых жителей на медосмотр или забрать их оттуда, порой Гордон подбрасывал до школы детишек, сажая на коленки, чтобы те делали важный вид, что ведут автомобиль. Но в основном все же машина стояла без дела у больницы.

Когда шериф Дженко позвонил и приказал прибыть на заправку Патрика, чтобы забрать тела, Гордон даже не успел задать ни одного вопроса, настолько это было неожиданное поручение. Когда мужчина прибыл на место, он сразу узнал в одном из тел самого хозяина заправки, хотя даже и не думал о подобном развитии событий. Гордон знал Патрика Холлингсуорта около тридцати лет. Не сказать чтобы они были друзьями не разлей вода, но порой пропускали по паре пива вместе, под взаимные шутки и подколки. Говард всегда заправлялся у Патрика, несмотря на то, что конкурирующая "Бритиш Петролеум" была значительно ближе к больнице.

Патрику нравилась иллюминация, его заправка была всегда ярко освещена, он не выключал огни, даже когда закрывал главное здание и отлучался домой. Гордону тоже это было по душе. В прежней жизни. Сейчас же эти огни лишь усугубляли картину. В общем, как Вы уже поняли, пусть мужчины и не были закадычными друзьями, но определенно относились друг к другу с теплотой. И сейчас, увидев тело Партика, Гордон мог думать только о том, как вернется с дежурства домой и выпьет бутылку бурбона "Уайлд Тёрки". Не меньше.

Гордон взял с подстаканника на панели бутылку "Доктор Пеппер", сделал глоток и вытер рот рукавом. Газировка стояла открытой уже несколько часов и прилично нагрелась. Мужчина обернулся и посмотрел на два мешка, лежавших в салоне за его спиной. В том, что поменьше, был Патрик. Вернее, мешок был стандартного размера, просто второй... Он был существенно крупнее. Тот парень, судя по всему, был здоровяком. Понадобилось три пары мужских рук, чтобы погрузить его в салон. И то с огромным трудом. Со всех троих пот струился ручьями, а Гордон был уверен, что еще и плечо дернул в процессе транспортировки и погрузки.

Гордон зевнул и приоткрыл водительское окно в надежде, что свежий ночной воздух немного взбодрит его и придаст сил. Мужчина сконцентрировал взор на дороге, стараясь не думать о двух телах в задней части машины. А вот о чем Гордон точно не мог подумать, да и откуда бы у него могли взяться такие мысли, что тем самым временем один из мешков зашевелился. И спустя мгновение за Гордоном выросла фигура Урагана Уильямса. Монстр, облаченный в полиэтиленовый мешок, грозно восседал прямо за спиной водителя.

Какое-то время Гордон, ничего не подозревая, просто вел свой автомобиль по дороге, даже не догадываясь, какая смертельная опасность его ожидает, затем просто в силу привычки мужчина перевел взор на зеркало заднего вида и издал вопль ужаса.

Машина резко завиляла по дороге, едва не угодив в кювет, но все же удержалась на асфальте. Как только "скорая" выровнялась, ее скорость стала спадать, и вот уже автомобиль остановился, совсем немного не доехав до железнодорожного перекрестка. Никакого движения внутри, никакого шума, лишь равномерный звук двигателя на холостом ходу.

И вдруг задние двери распахнулись, и исполинская туша Урагана Уильямса выбралась наружу. Ураган передвигался твердой походкой, словно не замечая выпущенные в него пули и многочисленные раны, нанесенные мачете Паркер. Уильямс шел вдоль дороги, держа что-то в руке – что-то болтающееся на уровне колена слэшера. Что-то, что совсем недавно отсекли от шеи Гордона, единственного водителя "скорой" Хэппидейла.

Здание больницы Хэппидейла венчало одну из улиц города. Оно было построено в 1956 году, когда это была весьма оживленная часть Хэппидейла, с магазинами по обе стороны дороги. С годами торговые заведения закрылись одно за другим. Кто-то винил в этом экономический спад, другие сетовали на сокращение населения городка, но точных причин не мог назвать никто. Но вот в том, что открытие магазина на Флойд Авеню – это верный способ спустить все сбережения, теперь не сомневался никто из местных.

Больница не представляла из себя ничего выдающегося, но другой в Хэппидейле не было, да и этой, по правде, было более чем достаточно для такого скромного городка: трехэтажное здание с сестринским помещением, отделением неотложной помощи, реабилитационным центром, пятьдесят палат для пациентов. Мэр, затеявший строительство в 56-м году определенно переоценил потребности Хэппидейла, и больница даже в те времена никогда не была полностью заполнена. Со временем численность населения города уменьшилась, и ряд площадей больницы было решено закрыть. Помещениями на втором и третьем этажах почти не пользовались уже долгие годы, однако в целях безопасности свет там горел. В 1988-м штат работников больнице был довольно малочислен.

В ночь, о которой пойдет речь, дежурили Ирэн Мэндел и Джессика Хопкинс. У Ирэн была двойная смена, и она уже давно была на месте, в то время как Джессика, жившая в паре кварталов от больницы, только направлялась на работу. Девушка слушала сборник в своем плеере и курила на ходу.

"Тебе здесь не место. Ты слишком хороша для этого городишки", - частенько сокрушалась ее мамаша, и Джессика, в общем, была с ней согласна. Сколько девушка себя помнила, она всегда мечтала выбраться из Хэппидейла. Нет, Джессика была не из тех наивных девчонок, которые грезят о славе и считают, что могут покорить этот мир. Все что нужно было Джессике Хопкинс – просто свалить из этой дыры. Более того, девушка даже для себя не могла сформулировать, чем хочет заниматься или куда конкретно поехать. Одно она знала точно: Хэппидейл не для нее.

Но шли годы, а Джессика по-прежнему жила в этом городе, минуло уже десять лет с момента окончания школы, и девушка медленно, но верно приходила к осознанию, что находится на дороге повторения жизненного пути своей матери – заурядной жительницы маленького городишки. Джессика все так же встречалась с парнем, с которым вместе училась, причем просто по привычке. Каждую пятницу они с Кевином посещали бар "У Фрэнки" на Пятой улице, где под звуки музыкального автомата пили пиво и обсуждали школьные деньки. С теми же самыми приятелями, с которыми и ходили в школу. Джессика привычно смеялась над шутками друзей, а когда звучали баллады Спрингстина, танцевала с Кевином. А через неделю все с точностью повторялось: новый рутинный пятничный вечер "У Фрэнки".

Пока в один прекрасный день Джессика не наткнулась на трусики Calvin Klein на заднем сидении пикапа Кевина. Не ее трусики – Джессика предпочитала Fruitof the Loom, продукцию Calvin Klein же не жаловала. Девушка даже не задумывалась, чье это может быть белье, да ей как-то на это было и наплевать. И именно это шокировало Джессику более всего: осознание того, что ей "наплевать"...

Прошло три дня с момента находки. Девушка купила билет на "Грэйхаунд"[25], упаковала свои вещи в сумку, нацепила ее на плечо и направилась на свою последнюю смену. В десять утра Джессика сядет в автобус и отчалит во Флориду. Знает ли она хоть кого-нибудь во Флориде? Нет! Есть ли у нее на примете работа во Флориде? Нет! Может ли она перезапустить свою жизнь с нуля во Флориде? Несомненно! Именно этим Джессика и займется. После десяти часов следующего утра. Осталось лишь отработать свою последнюю смену в больнице.