- Зло искореняй огнем души без пощады, - отозвался Яромудр.
- Честь, честь, честь... Не посрами род... - тысячегласо, словно листва в саду, зашептали предки. - Не выдай наших...
И Сарычев понял, как ему жить дальше. Продолжая ехать, не повышая скорости, в крайнем правом ряду наконец увидел подходящую. Радужное сияние вокруг ее тела стремительно блекло - сегодняшнюю ночь она вряд ли переживет. На ее призыв Сарычев не откликнулся, проехав чуть вперед, остановился в ожидании. Девица томилась недолго, через минуту ее подобрала белая "девятка" и стремительно повлекла куда-то в район Парголово. За рулем сидел настоящий профессионал, и Сарычев больше чем на три корпуса его не отпускал - тот легко мог оторваться с концами. Шустро выехали на Выборгское шоссе и тут уж передний привод дал о себе знать - "девятка" начала быстро уходить. "Куда ты денешься, впереди знак". - Особо насиловать мотор Сарычев не стал, и когда наконец догнал машину, вокруг уже было полно народу - "девятка" на полном ходу врезалась в бампер не пропустившего ее КАМАЗа. На то, что осталось от пассажирки, сидевшей на переднем "месте смертника", майор и смотреть не стал - не на что было. Почему-то чувствуя свою причастность к смерти девушки, он вздохнул, развернулся и покатил домой. Причем прекрасно ориентируясь в темноте - про габаритные огни вспомнил, лишь когда менты сняли с него штраф. Как водится, без квитанции, по половинной таксе. В России живем...
Уже у самого дома майор почувствовал зверский голод и с досадой вспомнил, что пропустил обед. Да уж, аппетит-то пока еще дай Бог каждому. Сделав крюк, он остановился возле метро, выбрал в подземном переходе старушенцию поцивильней, купил жареную курицу, зелени, лаваш. И представив, как все это съест - не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой, - пришел в самое благостное состояние духа.
Однако уже у себя в подъезде он вдруг расхотел есть и почему-то ощутил смутное беспокойство. Поднялся в квартиру, разделся, вымыл руки и двинулся на кухню, чувствуя, как тревожный дискомфорт усиливается с каждой минутой. С тяжелым сердцем он поставил сковородку на огонь, кинул масла, соли, приправу из пакетика и, расшмотовав куру на части, принялся ее разогревать, добавляя для вкуса перца и чеснока. Вкусно запахло жареным, но Сарычев внезапно забыл про куру, нахмурился и подошел к окну. Осторожно выглянул из-за занавески и осознал наконец причину своего беспокойства - из стоявшего неподалеку от помойки "мерседеса" на него смотрели пустые глаза смерти.
Наничье
Николай Игнатьевич Степанов работал опером давно, с того памятного дня, когда летеху Женьку Чернышева выперли из органов за пьянку. С бабами. Его, милиционера патрульно-постовой службы, поставили на освободившуюся должность и сказали: "Служи, парень, родине честно".
Был, правда, момент, хотели сделать его замначальника отдела, но, помнится, вышел тогда конфуз у его бригады в аэропорту - постреляли малость в людном месте. После того не до повышений стало, хорошо хоть старшим опером оставили.
Да и какой, честно говоря, из него начальник? Внешности капитан Степанов был весьма заурядной - не блондин, не брюнет, а так, хорошо, что не лысый, роста среднего, с лицом незапоминающимся. Встретишь такого в толпе, сплюнешь и мимо пройдешь. Задницу свою милицейскую он на сто лимонных долек не рвал и мечтал в жизни только об одном - получить перед пенсией новую должность, сменить четыре маленьких звезды на одну большую и потом спокойно сидеть на кровных шести сотках в Мшинских болотах. Только вот до этих чудесных времен еще нужно было дожить.
"Еще один парник поставлю... А лучше тепличку... - Николай Игнатьевич устало откинулся на спинку стула и закурил реквизированную у мелкого хулигана "болгарию". - Кроликов заведу... Пушной породы. И домик надо будет утеплять... Эх, хорошо бы, конечно, кирпичом его обложить, да где они, денежки-то? Ясно, где - в УБЭПе(1), у гаишников-рвачей... "
1 Управление по борьбе с экономическими преступлениями.
Настроение у него было не очень. А чему, спрашивается, радоваться-то? Раньше работалось куда как проще. Одна книга КП для начальства, другая для трудящихся, ложи себе под жопу, и ажур. А нынешние игрища в законность до добра не доведут. Что ни день - новая метла, то стены в райотделе красишь(1), то бомжей за город везешь. За эти-то гроши...
1 Натурально красили. При товарище Пониделко (недавнем начальнике ГУВД).
Капитан докурил, выбросил фильтр в стеклянную банку из-под майонеза, и тут отворилась дверь - пожаловал майор Павлов из профилактической службы.
- Игнатьич, обедать пойдешь? А то кишка кишке рапорт пишет. - Поверх ментовской формы он, чтобы не светиться, накинул бараний полушубок и толстой красной рожей своей здорово смахивал на пребывающего в запое дворника.
- Обедать? - Степанов прикинул, сколько денег осталось в кармане его коричневой, купленной еще в эпоху застоя пиджачной пары, пожевал губами и наконец решился: - Пошли.
В коридоре к ним примазался бывший сослуживец Сенька Козлов. Пришлось терпеть - было доподлинно известно, что работает он нынче не только в кадрах, но и на федералов. Одно слово - козел...
Ладно, спустились по лестнице, миновали дежурную часть, вывалились в предбанник. Скрипнули не смазанные вечность дверные петли, и чекистская троица окунулась в пронизывающую до костей стужу январского дня.
До самой кормобазы не разговаривали - не о чем было.
Подошли к дверям пельменной "Труффальдино" - заведения, многократно проверенного и для желудка не очень опасного. Кинули завистливый взгляд на граждан, заедавших пельменями водочку, и, ухватив по подносу, пристроились в конец куцей очереди. Смена сегодня была неудачная - на раздаче стояла небезызвестная Люська, в ультракоротком халате с неограниченно глубоким вырезом. Шевеля выпиравшими отовсюду прелестями, она умело обувала клиентов, пользуясь тем, что трудовой народ смотрел большей частью не на весы, а на эти самые прелести.
- Ты с чем пельмени будешь, с уксусом или со сметаной? - повернулся к Степанову майор Павлов и с чувством проглотил слюну. - Уксус, он для пищеварения хорош, ну, если там, кислотность пониженная...