Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза.

- Пап, мне двадцать шесть. У меня диплом магистра. Я прожила четыре года в СЗД сама. Я не четырнадцатилетняя беглянка в истерике.

- Тогда почему ты ведешь себя так? – рявкнул он. – Если ты взрослая и успешная, почему ты все еще такая безрассудная?

- Наверное, потому что кто-то подвергает меня ужасным ситуациям! – закричала я, а потом заставила себя вдохнуть. Нет, Опал. Гнев не поможет. Я была спокойной и взрослой, я могла это сделать. – Я знаю, что не всегда принимаю идеальные решения, - продолжила я через миг серьезным голосом. – Но кто нет? Как ты любишь напоминать мне, я человек. Люди ошибаются.

- И работа отца остановить тебя, - строго ответил Ён. – Вдвойне важно, потому что я – дракон. Я старше, мудрее и опытнее, чем ты можешь быть. Зачем эти знания, если не для помощи тебе?

- Помощь не означает проживать мою жизнь за меня, - спокойно возразила я. – Если я обсуждаю с тобой каждое решение, это не жизнь. Это следование указаниям, а что это за жизнь?

- Долгая, счастливая, безопасная, - ответил он без иронии.

Я глубоко вдохнула, пытаясь придумать, как с этим справиться.

- Ты хотел бы этого? – спросила я. – Если бы большой, старый и опытный дракон правил твоей жизнью, тебе это понравилось бы?

Отец стиснул зубы.

- Я послушал бы его и ценил совет.

- Кто теперь уходить от темы? – дразнила я. – Я не спрашивала, послушал бы ты. Я спросила, нравилось бы тебе на моем месте, а я в этом сомневаюсь. Ты хотел править сам так сильно, что убил своего отца.

- Мой отец был тираном и безумцем. И он тут не при чем. Я вижу, куда ты клонишь, но это не сработает. Ты – не дракон, Опал. Ты – кроха, и ты не знаешь, чего хочешь. Я знаю, что для тебя лучше, и если ты перестанешь упрямиться хоть на миг, ты это поймешь.

Я закрыла глаза, раздраженно вздыхая. Снова это. Я думала, что сделала прорыв, но, что бы я ни говорила, мы приходили к одному и тому же.

- Ты такого плохого обо мне мнения?

Отец отдернулся.

- Конечно, нет, - сказал он. – Я дорожу тобой. Но ты…

- Ты считаешь меня слабой? – осведомилась я, встав на носочки, чтобы быть ближе к его росту. – Я поняла, как одолеть твое проклятие. Я спасла тебя от Белой Змеи. Я говорила с двумя богинями, чтобы вернуть тебя к жизни, и только я не даю тебе умереть. Я справилась без твоей помощи, а ты все еще заявляешь, что я не знаю, что хочу, и как получить это? Думаешь, мне нужны твои указания? Думаешь, я такая глупая и беспомощная?

- Я не это имел в виду.

- Это, - возразила я. С гневом, но не так, как мы обычно ссорились. Я не злилась на отца. Я была оскорблена. Я столько пережила за последние несколько месяцев, больше, чем считала возможным, и все еще вышла победителем. Я забралась на все горы, которые он бросал в меня, и ему хватило наглости сказать, что я не могла думать за себя? – Ты не можешь получить все, - сказала я. – Или я – маг, который убедил живой город спасти тебя от твоих врагов, или я глупая девочка, которая не может прожить сама. Одно или другое, папа, я не могу быть тем и другим. Нельзя в одну секунду полагаться на мою силу, а в следующий миг ругать, как непослушную собаку. Ты говоришь, что хочешь, чтобы я вернулась домой, потому что я слишком безрассудна, чтобы жить под твоим надзором, но я построила свою жизнь в этом городе, и она была такой успешной, что ты проклял мою удачу, чтобы это прекратить! Все мои проблемы после того, как я покинула дом, были созданы тобой, так что проблема не во мне, а в тебе.

Мои слова потрясли меня. Я всегда винила папу во всем, но до этого я не смотрела на всю картину. Теперь все лежало передо мной, и было глупо не понимать правду до этого.

- Я не слишком глупа, чтобы жить без тебя, - я смотрела на призрака отца новыми глазами. – Это ты не можешь жить без меня.

Гнев на его лице был таким, какой я привыкла бояться сильнее всего. Он меня не бил и не ранил, но рядом с разъяренным драконом было невозможно не бояться. Но сейчас я не могла бояться. Он был просто дымом. Без моей магии, удерживающей его целым, его мог унести порыв ветра. Это было жалкое зрелище, и судя по тому, что ярость таяла на его лице, папа знал это.

Он резко сел. Просто опустился на тротуар, словно кто-то выбил из-под него ноги. Его драконье достоинство покинуло его, оставив печальную старую тень, сжавшуюся во тьме.

- Пап? – нервно сказала я, переживая, что перегнула. – Я…

- Сказала ли ты неправду? – спросил Ён, глядя на свои просвечивающие ладони, словно не знал, кому они принадлежали. – Но ты не понимаешь, как это. Когда ты моего возраста, время несется быстро. Миг назад ты была очаровательным беспомощным созданием, которое нуждалось во мне для всего. А потом я моргнул, и ты уже незнакомка, которая ничего не хочет от меня. Я старался вернуть тебя. Как иначе? Ты была моей Опал. Но, чем сильнее я тянулся к тебе, тем больше ты ускользала из моих рук, и я…

Он замолчал, вздохнув, сильнее сгорбился.

- Я не хотел управлять тобой ради себя, но этот мир опасен. Стоило отвернуться, и ты бросалась в беду, и я не знал, как остановить тебя, - он с мольбой посмотрел на меня. – Ты знаешь, каково это, когда твое величайшее сокровище бросается в опасность снова и снова, отказываясь принять твою помощь?

- Нет, - сказала я, садясь рядом с ним. – Но ты знаешь, каково это – построить жизнь с нуля – жизнь, которую любишь, которой гордишься – чтобы потерять это из-за отца, который должен помогать больше всех, потому что он боится?

Ён пронзил меня опаляющим взглядом.

- Не заставляй это звучать благородно. Ты собирала мусор.

- Это не так, и ты это знаешь, - резко сказала я. А потом вздохнула. – Но это не важно. Нет стыда в уборке мусора. Нет стыда в том, что тебе нравится, если это не вредит другим и дает тебе прожить. Работа Уборщика не сильно отличается от того, что мы делали сегодня, и ты видел меня тут. Мне это нравится! Мне нравилась и старая жизнь. Я была успешной, счастливой, даже в безопасности. Пока ты не стал шуметь, драконы меня не беспокоили. Моя жизнь уже имела все, что ты хотел мне дать, и ты испортил это. Видишь, почему я злюсь?

- Нет, - сказал Ён, прижимая ладони к лицу, что не сработало, потому что ладони просвечивали. – Как ты можешь быть счастлива тут? Как можно предпочесть это, - он махнул на пустые здания, - жизни в замке в Корее? В этом нет смысла.

- Это и не должно для тебя иметь смысл, - сказала я. – Мое счастье не то, что требует понимания или разрешения. Но я все еще надеюсь, что ты будешь рад за меня. Разве не это должны делать родители?

- Ты тратишь свою смертность, - рявкнул он.

- Как это? – спросила я, не давая себе злиться. Теперь я поняла, что преимущество было у меня, и было не сложно оставаться спокойной. Я уже не боялась, не паниковала. Я могла это сделать. – Как счастливая и стабильная жизнь с работой, которая мне нравилась, может быть тратой смертности? Ты знал, каким успешным Уборщиком я была, потому и проклял меня. Ты пытаешься сделать вид, что спасаешь меня, но я хорошо справлялась. Ты не мог справиться без меня, что иронично, ведь ты дал мне жить тут, и тебе не нужно было управлять мной. Я отвечала бы на твои звонки и приезжала бы домой на праздники. Как нормальный взрослый ребенок. Ты говоришь обо мне в детстве, словно я была другой, но я не переставала быть твоей дочерью. Ты оттолкнул меня, отказавшись принимать что-то в моей жизни, что не было тобой.

Отец долго обдумывал это.

- Если я перестану… давить на тебя, - сказал он, - ты вернешься домой?

- Я не могу быть Уборщиком в Корее, - честно сказала я. – Но если ты перестанешь портить мою жизнь, и если я поверю, что ты не запрешь меня там, я обещаю навещать тебя.

Он поднял нос, как оскорбленный кот.

- Я бы не стал тебя ловить.

- Ты запер меня в чулане в Канаде два месяца назад, - напомнила я.

Обиженный вид пропал.

- Я был в стрессе. Это было плохое решение.

Я закатила глаза.

- Думаю, ты хотел сказать «прости».

- Я не буду извиняться за то, что пытался тебе помочь, - упрямо сказал он. А потом помрачнел. – Но я могу это признать, я принял неправильное решение. Я боялся за тебя. Боялся за нас обоих. Мой огонь тогда почти угас, и я не знал, что делать. Я думал, что потеряю тебя, и я позволил страху затуманить мой разум.

- Все ошибаются, - я пожала плечами. – Но намерения были хорошими. Если ты признаешь, что ты ошибся – и больше так не будешь делать – я не буду больше злиться. Я имею право, но я устала все время злиться на тебя. Это утомляет, и мне уже хватило этого, - я улыбнулась ему. – Как насчет сделки? Если ты обещаешь доверять мне, что я не пропаду, и перестанешь пытаться управлять всем, что я делаю, я пообещаю не быть безрассудной. Будет просто, если ты не будешь загонять меня в угол.

- Не знаю, насчет этого, - скептически сказал отец, но я видела по его глазам, что он соображал. – Ты вернешься в Корею? Хоть ненадолго?

- Если ты оплатишь перелет, - я прикусила губу. – Придется подождать, пока я не перестану работать на СЗД. Я не думаю, что ее жрецы могут покидать город.

- Не проблема, - сказал он. – Я дам тебе денег, чтобы купить свободу, как только вернусь в свое тело.

Я прищурилась.

- Не знаю. Мне придется возвращать их?

- Нет, - Ён опустил плечи. – Я не буду больше пытаться управлять тобой деньгами. Это никогда не работало, и только дураки будут биться головами об стены. И ты чуть не убила нас обоих за несколько сотен тысяч. Я не хочу знать, что ты будешь делать, чтобы отплатить долг богине.

Я не могла спорить с этой логикой, но это было… мило. Я всегда хотела заставить его заплатить, но было приятно слышать, что папа сам предлагал это сделать, без давления. Я думала, что придется тянуть с его телом, чтобы он поклялся на своем огне, что оплатит мои долги. Деньги всегда были важны для меня. Ён не заставлял меня платить, пока я не подняла идею, что отплачу ему за учебу для своего побега. Это предложение было больше похожим на щедрого отца, которого я помнила в детстве. Я улыбнулась, но вдруг и без предупреждения отец склонился и обвил руками мои плечи.