— Нет, — сказал я. — Мне кое-кто указал дорогу.

Я вспомнил Альтаира, протягивающего руку.

Ты можешь быть больше, чем ты есть, Райнор. Защищай этот город вместе со мной.

Вынырнув из воздушного потока, я развернул нас по нисходящей спирали, пока тренировочное поле снова не оказалось в поле зрения, а мишени — прямо под нами. Я поймал воздух и медленно кружил, как ястреб, высматривающий добычу.

— Хорошо, — сказал я. — Я буду направлять тебя. Возьми сферу, следи за целью внизу, и когда я скажу тебе бросать, бросай.

Томас ничего не сказал. Краем глаза я видел, что он сердится или, по крайней мере, ему надоело слышать мои слова. Я не знал, имели ли мои слова для него значение. В любом случае, это не мое дело — указывать ему, как жить дальше. Я не понимал, почему я вообще беспокоился. Меня раздражало, что я забочусь о нем. Но я всегда знал, что он тот, о ком стоит заботиться. Хороший человек, как и Альтаир. Тот, кто ставит свою жизнь выше других. Ему нужен был кто-то вроде него, кто-то, кто покажет ему путь. Но это не мог быть я.

Томас носил с собой несколько сфер в кармашке на бедре и пытался достать одну. Когда Томас занес руку, сфера выскользнула из его пальцев и отскочила, пока он пытался поймать ее в воздухе. Черт бы побрал его неуклюжесть — Томас слишком сильно наклонился, чтобы поймать ее, соскользнул с моей шеи и упал, хватая руками воздух, а в глазах был испуг, когда он смотрел на меня. Томас падал на землю. Я крутанулся на месте, и в пике бросился за ним, ветер завывал вокруг меня, земля стремительно приближалась к нам.

Идиот! подумал я. Как можно быть таким умелым и неуклюжим одновременно?

Томас был всего в нескольких футах от меня, его открытая ладонь была протянута ко мне. И тут, на волосок от смерти, я распахнул крылья, и схватил Томаса когтями. Как только я поднял нас в воздух, падающая сфера врезалась в цель со взрывом льда и снега.

— Какого черта? — прорычал я. — Я сказал бросать сферу, а не себя!

Мы снова приземлились на тренировочном поле, и Томас, споткнувшись, упал лицом в грязь. Он перекатился на спину, переводя дыхание, и смех разнесся по воздуху.

Я подошел к Томасу в своей человеческой форме и покачал головой.

— Я не виноват. Ты сам упал.

— Клянусь, я больше никогда не захочу летать.

Я сел рядом с Томасом.

— У тебя нет выбора, капитан. Мне предстоит еще чертовски много работы с тобой.

Но какие бы новые стены ни воздвиг Томас, они держались крепко. Он просто не мог использовать шары с какой-либо эффективностью — иногда попадал в цель, но в основном промахивался. Казалось, что он бросает вслепую, несмотря на всю свою сосредоточенность. И все же, когда дело доходило до чего-либо другого — помидоров, камней, яиц, — казалось, у него не возникало никаких проблем. Как будто в его сознании стоял какой-то барьер или брешь, которая истощала всю уверенность в себе в тот момент, когда он брал в руки сферу. И я не сомневался, что это связано с тем, что я узнал, что он омега. До сих пор ему удавалось жить с этим секретом, но что-то настолько важное можно носить в себе так долго, пока оно не начнет давать о себе знать, и оно брало свое.

Если бы только Томас мог понять, как это на него влияет.

Я открыл дверь люка в сторожевой башне, и меня встретила ухмыляющаяся Далия с нижней ступеньки винтовой лестницы. Она уцепилась одной рукой за железный столб и попыталась взобраться наверх, когда появился Альтаир и схватил ее за подмышки.

— Далия, мы же говорили тебе не лазить по лестнице, — ругал он.

— Дядя Райнор дома, — сказала она.

— Привет, моя маленькая смутьянка, — сказал я, спускаясь по лестнице, и Далия завизжала, извиваясь и протягивая ко мне руки.

— Хорошо, — засмеялся Альтаир. — Наконец-то, перерыв.

Я забрал Далию у Альтаира и закружил, затем поднял ее вверх, как официант несет поднос, и издал свистящий звук, неся Далию по воздуху. Она держала руки по бокам, как крылья, хихикала и требовала, чтобы я поднял ее еще выше.

— Ну, как все прошло? — спросил Альтаир, следуя за мной вниз.

— Примерно так, как ты и ожидал, — сказал я. — Мы сегодня чуть ли не весь ящик со сферой потратили, а он все никак не мог попасть в цель.

— Делос не обрадуется, услышав это.

— Да, но мне придется что-то придумать для Томаса. Я не вижу, что он в скором времени справиться.

— Дай бедному ублюдку передышку, Райнор. Он не настолько неспособен.

— Я серьезно. Пока он… — Я сделал паузу. — Не знаю. Ему нужно разобраться с проблемами.

Я не рассказывал о нем своему рейсу. Я дал обещание Томасу. Не то чтобы я умирал от желания им рассказать. У меня самого было много забот, много странных мыслей, крутившихся в голове, и я действительно мог бы рассказать им и рассчитывать на их поддержку. Для начала, я не знал, что делать с тем, что я чувствовал по отношению к Томасу. Это казалось… каким-то неправильным. Я всегда знал его как альфу. Почему меня так тянуло к нему?

Далия, которой я уже надоел, пыталась вырваться из моей хватки. Я поставил ее на землю, когда мы достигли первого этажа станции, и она бросилась бежать так быстро, как только могли ее нести эти маленькие ножки. Казалось, она точно по компасу определила, где находится Уголёк, и направилась прямо к нему. Котяра был терпелив с ней и очень заботлив. Он всегда следил за Дашией, независимо от того, находилась ли он поблизости или на каком-то возвышении, и выпрыгивал, чтобы остановить ее, если она подходила слишком близко к чему-то, что он считал опасным. Сейчас Уголёк свернулся калачиком на табурете, и Далия подошла к нему и подергала его за пушистый черный хвостик. Он приоткрыл один зеленый глаз, зевнул и перевернулся на спину, чтобы она могла его погладить. На диване Грейсон тоже зевнул, потянулся и перевернулся. Он сонно помахал мне рукой, а Альтаир подошел и поцеловал его в макушку.

— Ты хорошо поспал? — спросил Альтаир. — Я сделаю тебе чай. Райнор, хочешь?

— Я не буду, — сказал я. Грейсон вытянул ноги, чтобы освободить для меня место на диване, и я сел рядом с ним.

— Ты выглядишь так, будто тебе нужно вздремнуть, — сказал он.

Я скинул ботинки и положил ноги на стол.

— Я в порядке.

— Ты выглядишь усталым. — Грейсон наклонил голову, осматривая меня. — Или что-то вроде того.

На кухне Альтаир прижал ладонь к латунному чайнику, и вода в нем закипела за пару секунд. Он насыпал в заварочный чайник листья и налил в него воду. Далия растянулась на животе в самом центре комнаты и катала маленький мячик туда-сюда, чтобы Уголёк за ним бегал.

Я почесал голову.

— Эй, Грейсон. Ты когда-нибудь чувствовал, что тебе нужно скрывать, что ты омега?

— Скрывать?

— Я имею в виду скрывать это, чтобы люди не знали, что ты омега.

— Звучит как заноза в заднице, — сказал он. — Очень много работы. Почему ты спрашиваешь?

— Вы, люди, иногда делаете такие вещи, что я не знаю, смогу ли я когда-нибудь понять их до конца. Особенно когда дело касается омег. Похоже, что у вас все не так просто.

— Ты знаешь мою историю, — сказал он. — Мне было тяжело, и все потому, что я был без пары. Да, до того, как вы, парни, взяли меня к себе, дела шли очень тяжело.

— Но ты никогда не испытывал желания скрывать то, кем ты являешься.

Грейсон задумался на мгновение и сел, когда Альтаир подошел с чайником и тремя чашками.

— Выпей немного, — сказал Альтаир, наливая мне чашку.

— Возможно, я думал, что быть альфой гораздо легче, — сказал Грейсон. — Да, у меня частенько возникали такие мысли. Но скрывать, что ты омега? Не-а. Хотя я могу понять, почему кто-то может это делать. Если ты всю жизнь слышишь, что ты недостаточно хорош, ты можешь попытаться скрыть свою сущность, чтобы быть кем-то другим.

Я сделал большой глоток чая и был рад, что Альтаир принес мне его. Нет ничего более освежающего, чем обжигающе-горячий напиток.

— Мне кажется должна быть реальная проблема с тем, кто ты есть, чтобы сделать такое, — сказал Альтаир.

— Или страх, — сказал я.

— Каждому нужен кто-то, кто увидит его таким, какой он есть, — сказал Грейсон. — Чтобы принимать. Давать любовь. — Он улыбнулся, глядя на Далию, а затем протянул руку Альтаиру. Альтаир поднял ее и поцеловал тыльную сторону руки Грейсона.

— Ладно, ребята, я вас оставлю, — сказал я. — Спасибо за разговор.

Я допил чай и встал.

— Ты уверен, что все в порядке? — спросил Альтаир.

— Да. Просто устал после дня, проведенного с кучей людей.

Поднялся наверх в общую зону и опустился на гамак. Книга, которую я читал, «Пять легендарных драконов», лежала на приставном столике. Я взял ее, но не мог сосредоточиться на словах, думая о Томасе. Как кто-то мог так сильно раздражать меня и при этом вызывать такие чувства, я не мог понять. Я понимал, что его тайна, словно тяжелый камень, мешает ему летать, но почему Томас этого не видит? Обидно. Но больше всего раздражало то, что, хотя его проблемы меня не касались, и не мне их решать, я просто не мог это отпустить. Я хотел быть тем, кто поможет ему взлететь.