Глава 28

Ты

Лэйкин: Сейчас

Три часа ночи называют ведьминским часом. Говорят, что в это время злые духи и призраки наиболее активны и сильны. Почти две сотни лет назад церковь считала, что это происходит из-за того, что в этот час никто не молится.

Хорошая теория. Последнее, что я хочу сделать, проснувшись, – это молиться, все тело ноет от мышечной боли – как в хорошем, так и в плохом смысле. Но, может, мне следует помолиться. Отправить в небо какое-то послание, и, возможно, мне ответят.

Все остальное я уже перепробовала, пытаясь восстановить воспоминания о нападении.

Слишком взбудораженная, чтобы снова заснуть, я вылезаю из постели, стараясь не разбудить Риса.

На столике у окна загорается свет. На телефон пришло уведомление. Я перевела его в беззвучный режим, но свет достаточно яркий, чтобы я насторожилась. Подойдя ближе, я достаю из сумки брелок для ключей.

На нем болтается флешка – насмешка над историей моей жизни. Воспоминания, описанные в книге, не настоящие. По крайней мере, не все. Это заставляет меня задаваться вопросом, что еще окажется ложью.

Повторяющийся сон, который мучил меня перед нападением. Который я приняла за какое-то предупреждение, предчувствие. На самом деле, скорее всего, сон был другим. Подавленные воспоминания могут перемещаться в другие области сознания.

По правде говоря, более вероятно, что никакого сна вообще не было. Возможно, после перенесенной травмы разум перестроил воспоминания, вплетя фрагменты нападения в последовательность снов. Искаженные проблески той ночи, предсмертные мгновения. воспроизведенные во сне, чтобы мне было легче смириться с ними.

Я прикасаюсь к животу, гладя шрам под рубашкой Риса.

Мне нужно все записать. Прямо сейчас. Пока свежи восстановленные воспоминания. Я могу сравнить их со сном, чтобы определить, что является действительностью, а что – ложью.

Дотянувшись до блокнота и ручки на столе, я отдергиваю занавеску. Полоска лунного света падает на стол и телефон. Полностью проснувшись, я беру телефон и включаю экран.

Появляется текстовое сообщение: «Я здесь. Пришло время встретиться. Спускайся одна».

Я смотрю на сообщение, чувствуя, как учащается пульс. Я перевожу взгляд на Риса, затем снова на экран. Номер неизвестен. Конечно, неизвестен. Скорее всего, одноразовый телефон.

Я отодвигаю занавеску и выглядываю в окно. Дождь прекратился, и снаружи царит жутковатая тишина. Затем глаза ловят движение.

Парковку пересекает одинокая фигура.

Живот сжимается от страха, и я задергиваю занавеску. Человек останавливается возле арендованного седана и смотрит вверх. По спине пробегает дрожь страха, и мне кажется, что он смотрит прямо на меня. Он не может меня видеть… Но я все же отхожу.

«Встреться со мной».

Слова, написанные во вчерашней записке, оживают, как будто их шепчут мне на ухо.

Час дьявола. Было бы невероятно глупо сейчас идти на встречу с этим человеком в одиночестве. Я знаю это, и все же меня пронизывает непреодолимое желание броситься на парковку и поймать его, прежде чем он исчезнет.

Кто там внизу прячется за тенями? Кто меня ждет?

Если подумать, то мы с Рисом должны проводить расследование вместе. Беспокойство нарастает. Что, если это мой единственный шанс встретиться лицом к лицу с моим убийцей? Убийцей Кэм? Что, если я смогу покончить с ним, пока не пострадал кто-то еще?

Да, я хочу этого, но я не святая.

Я шепчу это слово, и моя душа взлетает как воздушный шарик.

– Месть.

Не справедливость. Не завершение.

Возмездие.

Прямо сейчас, ощущая болезненную пустоту и заново переживая потерю... Этот человек не заслуживает справедливости.

Я связующее звено. Это началось с меня – и на мне должно закончиться.

Я принимаю решение еще до того, как закрываю сообщение. Надеваю джинсы и заправляю рубашку Риса. Его аромат окутывает меня, успокаивает, придает сил. Я хочу ощущать его присутствие, несмотря на то что мне придется оставить его.

Я смотрю на служебное оружие Риса, лежащее на тумбочке.

Я никогда раньше не стреляла из пистолета. Вполне вероятно, что в итоге он окажется в руках убийцы, поэтому я решаю не брать его, и вместо этого стягиваю с его пояса металлические наручники.

Бросив последний взгляд на спящего в постели Риса, я выскользнула из комнаты.

***

Воздух за пределами отеля влажный, несмотря на ранний час. От злости у меня сжимается горло, пока я торопливо пересекаю парковку. Я обхожу машины, целенаправленно двигаясь в сторону седана. Если этот человек все еще здесь, если он наблюдает, поджидает, я не хочу, чтобы он знал, что я в курсе.

Я нажимаю на брелок, и седан пару раз мигает фарами. Я жду еще немного, делая вид, что проверяю телефон, давая им время подобраться ко мне до того, как я сяду за руль.

Грохот сердца отражается в ушах.

Что я делаю?

Я сошла с ума.

Я смотрю на лобовое стекло, но записки нет. Может, я их вообразила, в голове у меня все перемешалось и спуталось. Я выдыхаю проклятие и упираюсь лбом в руль.

Заводится двигатель, лучи освещают салон автомобиля.

Я медленно смотрю вверх.

На мгновение меня ослепляет фарами машины напротив стоянки. Затем, когда она выезжает с парковки, мои глаза привыкают к свету и мне удается разглядеть профиль женщины на водительском сиденье. И волосы. Я узнаю длинные волны. Светлого оттенка.

Челси.

Мой разум приходит к такому выводу, прежде чем я пытаюсь придумать рациональное объяснение тому, зачем какой-то случайной женщине кружить вокруг отеля в три часа ночи.

Машина не уезжает с парковки, и давление у меня в висках нарастает.

Она ждет меня.

Дрожащей рукой я включаю зажигание и поворачиваю машину. Когда я сдаю назад, другая машина – блестящая черная «Тойота» – выезжает вперед, сворачивая направо. С натянутыми нервами, я следую за машиной на главное шоссе.

И так мы едем целый час, я бормочу себе под нос, ругая за безумный поступок – в этом я могу винить только ведьмовской час – когда понимаю, куда мы направляемся.

В свете фар мелькает дорожный знак Сильвер Лэйк.

На меня накатывает тошнота. Я смотрю на пассажирское сиденье, где лежит телефон. Руля одной рукой, я хватаю его и печатаю быстрое, но подробное сообщение Рису. Большой палец замирает над кнопкой «Отправить».

Черная машина включает поворотник.

Я кладу телефон на сиденье. Оставляю приложение для сообщений открытым, на случай если решу сообщить обо всем Рису. Я описала машину, номерной знак и расплывчатое изображение женщины за рулем.

Хотя я не назвала имя, он придет к такому же выводу: это Челси. В конце концов, такова была теория Риса. Несмотря на его нежелание представлять ее в роли убийцы, у Челси был мотив.

И в сумме мы получаем:

Моя беременность помешала бы ей выйти замуж за Дрю.

Первая записка после нападения должна была напугать меня.

Нам нужно будет найти связь со смертью Джоанны Делани, но, возможно, Дрю был близко знаком с ней. Еще одна возможная угроза для Челси или виновата простая ревность.

Последние записки объясняются тем, что автор не хотел, чтобы мы расследовали дело Джоанны.

Кэм призналась, что была в ту ночь с Дрю, а значит он не может подтвердить алиби Челси.

Способ убийства Кэм был другим – преступник намеренно пощадил ее будущего ребенка. Знак раскаяния.

Это подводит нас к вопросу: кто вытащил меня из озера? Только убийца, который переживает приступ вины, может спасти свою жертву. И согласно уликам, в ту ночь больше никого не было. Только я и мой убийца.

Все кусочки паззла в наличии... нужно просто собрать их вместе.

Итак, что бы эта женщина ни сказала мне сейчас, я готова – я готова встретиться со своим убийцей.

Проехав немного вперед, я сворачиваю на парковку бара «Док-Хаус».

Я медлю, держась за руль, пока Тойота паркуется ближе к воде. Мое дыхание слишком громкое в тишине машины. Грудь покалывает, пока адреналин циркулирует по организму.

Я натягиваю резинку на запястье, нуждаясь в острой боли, чтобы успокоиться, но обнаруживаю, что резинки нет.

– Черт возьми. – Хорошо. Думай. Я наклоняюсь вбок, всего на несколько секунд теряя машину из виду, пока роюсь в бардачке.

Рис всегда готов. Ко всему. Я перебираю предметы, пока не нахожу сверток с монетками и эластичный бинт. Возвращаясь на водительское сиденье, я смотрю на машину, и обматываю руки бинтом, пряча монеты.

Дверь машины распахивается, она выходит, и я быстро собираю волосы в низкий пучок. Если дело дойдет до драки, я хочу быть готовой. Увидев, что она идет к пристани, я кладу телефон в задний карман и проверяю наручники, которые засунула в передний.

Открываю дверь.

Прошло много лет с тех пор, как я была здесь в последний раз, когда Рис привез меня, но ничего не изменилось. «Док-Хаус» – это дыра во времени. Нетронутое место. Веранду украшают гирлянды. В центре находится импровизированная хижина со стойкой по периметру. У задней стены располагается деревянная сцена, где группы играют живую музыку. Тот же музыкальный автомат по-прежнему отделяет внешний бар от внутренней зоны отдыха.

Снова накатывает тошнота, и я борюсь с подступившей желчью. В прошлый раз я была сильнее. В прошлый раз со мной был Рис. Я взглянула страху в лицо будучи не одна.

Я уже готова поддаться ужасу, когда замечаю ее на пирсе. Засунув руки в серый плащ, стоя спиной ко мне, она смотрит на озеро, ее лицо такое же безмятежное, как вода озера.

Кровь в венах бурлит.

Эта женщина так много отняла у меня...

Я позволяю гневу наполнить меня, отгоняя страх. Сжимая в кулаке сверток с монетами, я направляюсь к ней, не стараясь приглушить шаги. Я останавливаюсь посреди пристани, делаю ободряющий вдох.

Я погружаюсь в свой сон.

– Я здесь.

Она не двигается. Изучая ее профиль, я хмурюсь. Эта женщина выше Челси, и что-то кажется… неправильным.

Она достает руку из кармана и тянет за волосы. Светлый парик падает на деревянные доски.