— Зачем ты это делаешь? — спросила я, бросив на него подозрительный взгляд.

— Ты впустила меня сегодня утром, — напомнил он мне тихим голосом. — Почему ты так легко доверилась мне тогда, но не сейчас?

Я неловко прочистила горло.

— Тогда я тебе не доверяла. Я была наполовину сонной и пьяной и на тридцать секунд забыла, какой ты придурок. Однако ты достаточно быстро напомнил мне об этом факте.

— Но тебе все равно это понравилось. Ты тоже почувствовала тот прилив сил, когда впустила меня, — настаивал он, и я не могла отрицать, что это было правдой. Смешивание моей магии с его граничило с неприличным; прилив, который я испытала, когда его сила влилась в меня, был пьянящим и захватывающим. Она освещала каждый дюйм моей плоти и пробуждало во мне желания, в которых я отказывалась признаваться рядом с ним. Именно поэтому я не собиралась делать это снова сегодня вечером.

— Похоже, ты единственный кому понравилось, — поддразнила я, следуя за ним по длинному коридору, не доставляя ему удовольствия отвечать дальше этого.

Дариус отступил, но улыбка, игравшая на его губах, говорила о том, что он на это не купился.

Наши шаги заполняли пространство вокруг нас, пока мы шли все дальше и дальше по огромному зданию, и в конце концов мне пришлось заговорить, чтобы не позволить тишине перерасти во что-то более неудобное.

— Каково это — расти в таком месте, как это? — спросила я, разглядывая огромный портрет на стене, когда мы проходили мимо. Папа Акрукс выглядел молодым, свирепым, сидя в кресле и яростно смотря на зрителя.

— Когда мы были детьми, мы проводили много времени с нянями и частными репетиторами, в основном мы виделись с родителями за едой. Это было почти такое же детство, как у любого другого, как я себе это представляю; мы оставались в нашем крыле дома и имели все, что только могли пожелать.

— Иметь все, что когда-либо можешь пожелать, — это совсем не то же самое, что детство у других, — пробормотала я.

— У меня нет опыта, поэтому я не могу точно сказать, но полагаю, что ты права. В любом случае мы были достаточно счастливы. Пока были молоды.

— А потом? — Я спросила, потому что, очевидно, не могла перестать быть любопытной сукой, даже когда парень, на которого допрашивала, — сварливый мудак, что может наброситься на тебя в любой момент.

— По мере того как мы становились старше, нам приходилось больше узнавать о наших обязанностях, а мне — проводить все больше и больше времени с моим отцом, изучая, чего от меня будут ожидать, когда я займу его место в Совете Целестиалов. Так что времени на то, чтобы побыть ребенком, оставалось гораздо меньше. Что насчет тебя? Каково было расти в мире смертных? — спросил он, бросив на меня взгляд, который говорил, что он действительно заинтересован.

— У нас тоже было не так много времени на то, чтобы быть детьми, — пробормотала я, на самом деле не желая вдаваться в подробности о дерьмовом шторме, которым было наше детство. Нас так часто перебрасывали с места на место, что у нас не переставали кружиться головы. Обещания социальных работников о том, что эта пара или та пара были заинтересованы в том, чтобы удочерить нас и дать нам настоящий дом, так и не исполнились. Рождественские праздники, проводились на стульях, поспешно добавленных к самому дальнему концу стола, где нас легко можно было вырезать с семейных фотографий…

Дариус повел меня вверх по изогнутой лестнице, и я демонстративно игнорировала взгляды, которые он продолжал бросать в мою сторону.

— Вы когда-нибудь чувствовали, что скучаете по Солярии, не зная на самом деле, чего вам не хватает? — он спросил.

— Как мы могли скучать по тому, о существовании чего даже не подозревали?

— Просто я побывал в мире смертных, и все время, пока я был там, у меня была такая боль в груди, как будто в глубине души я знал, что нахожусь не в том месте. Отсутствие магии было удушающим, а их города были такими большими, что почти невозможно было увидеть звезды ночью…

Я поджала губы, обдумывая это. Может быть, он был прав; я никогда не чувствовала, что принадлежу какому-то месту, пока росла, но я списывала это на нашу ситуацию. И на самом деле, единственный раз в моей жизни, когда это чувство исчезло тогда, когда Орион вернул нас на Солярию.

— Может быть. Я никогда не чувствовала, что у меня есть дом, пока мы не пришли в Академию, — призналась я. И он сделал все, что в его силах, чтобы отнять его у нас с тех пор, как мы появились. Все, что было связано с ним, всегда возвращалось к этому.

Дариус открыл передо мной дверь, и я оказалась в огромной анфиладе комнат с изогнутыми стенами. Большая двуспальная кровать занимала большую часть пространства, и все было оформлено в темно-синих тонах. Это была комната взрослого, но что-то в ней также кричало о маленьком мальчике. На высокой полке над стопкой книг стоял деревянный поезд.

На другой полке были ряды трофеев по питболу, и я медленно побрела к ним.

Мой взгляд упал на коллекцию фотографий в рамках на стене. Одна и та же группа из четырех мальчиков в каждой. Наследники были запечатлены во всех возрастах; четверо маленьких младенцев, лежащих бок о бок в кроватке, становились все старше и старше в каждом кадре. Мой взгляд зацепился за фотографию, на которой им было около шести лет, они играли на берегу ручья под палящим солнцем.

Золотистые кудри Калеба делали его похожим на маленького ангела, когда он смеялся, стоя по колено в воде, в то время как Сет стоял на берегу с пятнами грязи на лице и травы на коленях. Макс улыбался так широко, что я практически почувствовала, как от него исходит счастье, а Дариус выглядел таким серьезным, что мне пришлось рассмеяться, его губы надулись, когда он указал на что-то вне кадра.

— Ты был сварливым, — сказала я, указывая на фотографию, и Дариус подошел ближе ко мне, чтобы заглянуть через мое плечо.

Он слегка усмехнулся.

— Не всегда. Но Сет только что разрушил лагерь, который мы строили все утро, превратившись в большого толстого щенка Оборотня прямо посреди него. Он был таким чертовски неуклюжим, когда впервые проявился его Орден, что постоянно все ломал, либо превращаясь в Волка без предупреждения, либо так суетился, что просто спотыкался в своих лапах и создавал хаос.

Я издала смешок.

— Расскажи мне об этом. — Я посмотрела на него через плечо, и его темный взгляд пригвоздил меня к месту. — Дарси всегда… — Я нахмурилась, задаваясь вопросом, почему собиралась рассказать ему о нашем детстве, но он только придвинулся ближе ко мне, отказываясь выпускать меня из ловушки своего взгляда.

— Всегда что? — выдохнул он, как будто все, что я могла бы сказать, было бы самой интересной вещью в мире.

Мои губы приоткрылись, и какая-то глубинная часть меня хотела рассказать ему. Мое лицо нахмурилось, и я слегка покачала головой, не понимая, зачем вообще заговорила с ним обо всем этом.

Дариус потянулся ко мне, его пальцы коснулись моих, и у меня внутри все перевернулось, когда он обхватил мой большой палец, задев центр моей ладони.

Дрожь энергии пробежала прямо по моему телу в крошечной точке соприкосновения, мое сердце дрогнуло от удивления, когда я не смогла отстраниться от него.

Он был слишком близко ко мне, запах кедра и дыма ошеломил меня, когда я посмотрела на него. Мне нужно было пошевелиться. Мне нужно было отступить назад. Мне…

— Я думал, что слышал тебя здесь, — прервал нас голос Ксавье, и я отпрянула от Дариуса, как будто нас только что поймали за чем-то, чего мы не должны были делать, развернувшись, чтобы посмотреть на Ксавье, когда он вошел в дверь в дальнем углу комнаты. — О, извините, я не знал, что у тебя компания…

Он начал пятиться, но Дариус шагнул прямо к нему, заключая его в крепкие объятия, в то время как я неловко задержалась у стены.

Ксавье улыбнулся своему брату, отступив назад, и они оба повернулись, чтобы посмотреть на меня.

— Ты недавно познакомился с Рокси на вечеринке, — коротко напомнил ему Дариус. — Она пришла, чтобы проиграть мне гонку на моих мотоциклах.

Я слегка усмехнулась, не потрудившись ответить на это.

— Да, помню. Тебя нелегко забыть, — добавил Ксавье, одарив меня застенчивой улыбкой.

— Тебя тоже, — ответила я. — Я все еще не могу поверить, что Дариус связан с кем-то, кто не противен.

Ксавье засмеялся, в то время как Дариус почти улыбнулся, что было чертовски странно.

— Не хотите пить? — Предложил Дариус, указывая на стол в другом конце комнаты, на котором, как я заметила, стояли напитки, обещанные Дженкинсом. Этот чувак работал быстро.

— Конечно, — Ксавье направился через комнату, чтобы взять напиток, и я последовала за ним, чтобы мне не пришлось прятаться.

— Как жизнь в особняке? — спросила я его, не совсем уверенная, что еще сказать, когда взяла кока-колу.

Дариус обменялся напряженным взглядом со своим братом, прежде чем в конце концов пожал плечами.

— В последнее время отец был немного занят, поэтому я часто бывал один, — сказал Ксавье.

— Полагаю, ты с нетерпением ждешь приезда в Зодиак в следующем году? — Я спросила. — Чтобы спастись от скуки жизни в своей башне богатого мальчика.

— Ээ… да, — неловко сказал Ксавье, снова глядя на Дариуса.

— Будет хорошо, если ты будешь там, — твердо сказал Дариус.

— Конечно, — сказал Ксавье, но он казался немного подавленным, как будто на самом деле не ждал этого с нетерпением.

— Разве ты не хочешь поступить в Академию? — спросила я с любопытством.

— Конечно, хочу. — Ксавье залпом выпил целый стакан колы, и Дариус не смотрел на меня, когда я прищурилась на них двоих, уверенная, что я что-то упустила. — Итак, отец сказал, что есть теория, что ты и твоя сестра проявитесь как Драконы со дня на день, — сказал Ксавье, вынуждая сменить тему.

— Может быть, — сказала я, пожимая плечами, поднося свой напиток к губам.

— Если ты Дракон, может быть, ты сможешь выйти замуж за Дариуса и спасти его от Милдред, — небрежно предложил Ксавье.