Глава 19

Когда я выхожу за дверь, Лекси сидит на земле у подножия лестницы и смотрит на ложку, торчащую у нее из груди. Она очень глубоко. Очень. Я касаюсь ее рук и заставляю ее посмотреть на меня. Я плачу. Внутри у меня истерика, но я пытаюсь держать себя в руках.

— Лекс, с тобой все будет хорошо.

Это, похоже, самая большая ложь, когда-либо сказанная мной.

Она снова смотрит на ложку, прикасается к ней.

— Серебро.

— Не трогай ее. Я вызову скорую помощь.

Девушка хватает меня за руку.

— Нет!

— Лекси! Тебе нужна помощь.

Я даже не замечаю, пока он не выезжает с подъездной дорожки, что Стив добрался до своей машины. Не видела его горла, но заметила количество крови, и, если его рана хоть немного похожа на рану Дока, он не очень далеко уедет.

— Они заберут Камми. Обещай мне, что ты им не позволишь.

— Мы должны кому-нибудь позвонить.

— Обещай мне!

Ее голос слаб, и кровь вокруг ее рта теперь принадлежит не только Стиву. Я смотрю на ложку, торчащую из нее. Так глубоко.

Затем я вижу улыбающуюся Лекси, смотрящую на океан, и замечаю огонек в ее глазах. Солнце раскололо горизонт светящейся оранжевой линией.

— Я хочу встретить рассвет, — говорит она. — Он... он пришел, чтобы забрать меня.

— Лекси, пожалуйста... Ты не...

— Позволь ему забрать меня, Стейси.

Камми стоит на крыльце, держа свой папоротник, его листья между ее нежно потирающими пальцами. Ее лицо мокрое от слез, глаза красные.

— Камми, принеси мне телефон.

Малышка исчезает в доме, и я не могу быть уверенной, что она вообще знает, как выглядит телефон, но Лекси многому ее научила. Многому научила свою дочь.

— Пожалуйста, не надо, — умоляет Лекси. Она кашляет кровью. — Возьми ее с собой и присматривай за ней.

Появляется Камми с телефоном, и я беру его, но выражение лица Лекси. Сияние в ее глазах становится ярче, когда солнце готовится показать себя.

— Посмотри вместе со мной.

Лекси похлопывает по земле рядом с собой. Я сажусь и обнимаю ее, лаская по волосам. Но не смотрю на солнце. Наблюдаю за улыбкой Лекси, за удивлением в ее глазах, когда она впервые за много лет видит солнце. Мы втроем сидим на земле, плачем и обнимаем друг друга, пока солнце забирает Лекси и освобождает ее.

И это был конец мертвенно-бледных.

***

Разрываюсь между желанием позвать на помощь и пониманием того, что Лекси умерла бы в любом случае. Между тем, чтобы оставить ее здесь или попытаться похоронить должным образом. Но это не дикий запад. Вы не выбираете местечко для ямы, не копаете и не складываете камни поверх неглубокой могилы.

Две вещи я знаю точно. Лекси никогда бы не захотела быть похороненной на этом куске дерьмовой земли, а с другой стороны, она бы хотела, чтобы я ушла прямо сейчас. Забрала Камми и убралась отсюда к чертовой матери.

Я целую Лекси и говорю ей, что люблю ее. Хватаю Камми и направляюсь внутрь. Нет времени для трогательной хвалебной речи. Нет времени даже на минуту тишины. Уже рассвело, и Лекси лежит в передней части дома, вся в крови. А Стив… он либо погиб в своей машине, либо ищет помощь, может быть, даже посылает сюда полицию. Все это приведет к Доку, нам нельзя быть здесь, когда это произойдет.

Бегу наверх и нахожу спальню Дока. Роюсь у него под кроватью и в шкафу и решаю, что если я сразу не найду спортивную сумку, рюкзак или какой-нибудь любой другой багаж, то мы уйдем налегке. Но я нахожу чемодан в его шкафу на полке. Когда опускаю его, понимаю, что он не пуст. Я бросаю его на кровать и открываю. Внутри папки, порнографические журналы и полароидные снимки, по меньшей мере, дюжина. На каждом снимке написано имя, дата, вес и рост. На фотографиях изображены обнаженные девушки, раскинувшиеся на кроватях. Их глаза закрыты, они спят. Накачанные наркотиками.

Я пробираюсь сквозь них в поисках своей. Нахожу ее, а также ту, которую, как мне кажется, зовут Лекси, но у нее волосы светлее. Она моложе. Намного моложе. Там нет фотографии Камми.

Вытряхиваю содержимое чемодана на кровать и кладу наши с Лекси фотографии в маленький внутренний карман. Не хочу, чтобы их кто-нибудь видел. Я закрываю эту штуку и бегу вниз. Камми сидит у окна и смотрит на улицу, на Лекси. На свою мертвую мать. Бедная девочка сейчас самое хрупкое существо в мире, и я так боюсь, что она сломается, что никогда не заживет, никогда не заговорит.

— Кам? Я возьму немного еды, и мы уйдем, хорошо?

Она медленно кивает, вытирая лицо.

Я направляюсь на кухню и, кроме мороженого, кладу в чемодан всю купленную еду, включая апельсиновую содовую и три бутылки воды, которые нахожу в холодильнике. Я представляю, как мы идем по автостраде, подавленные, с чемоданом в руках, и как подозрительно мы будем выглядеть. Мы не можем идти вот так, только не пешком.

Ищу на каждом столе ключи Дока. Крючки возле двери, на кухне, в его кабинете и на его столе. Ничего. Нам нужно идти. Куда? Я еще не уверена. Просто подальше отсюда. Подальше от угрозы потерять Камми, нарушить свое обещание.

Не давая себе времени подумать об этом, я бегу наверх, вонь от испачканных штанов Дока усиливается с каждым шагом. Я направляюсь к лестнице на чердак. Лицо Дока — серо-голубая маска, раздутая и похожая на глину. Я роюсь в его кармане в поисках ключей, и мои руки становятся влажными от мочи. Проверяю другой карман и нахожу их. Мои глаза притягиваются к его, и я замираю. Понимаю, что никогда раньше не смотрела Доку в глаза. Всегда отводила взгляд либо из страха, либо из отвращения. И теперь, находясь в полуметре от его лица, я изучаю эти молочные твари. Мутные глаза бездушного человека. По горлу поднимается горечь, и почти рефлекторно я плюю монстру в лицо. Я ничего не чувствую. Никакого исцеления не происходит, никакого покоя или удовлетворения. Но это все, что я когда-либо хотела ему сказать, но так и не смогла.

Прежде чем спуститься вниз, хватаю его бумажник и беру двести долларов, которые ему все равно не понадобятся.