Глава 3

Я возвращаюсь в нашу комнату осмотреться. Здесь нет ничего, что нам когда-либо понадобится. Не ношу каблуки и чертовски уверена, что мне точно не пригодиться школьная форма, которую лапали и пачкали старые жалкие извращенцы.

Беру Камми за руку, и мы спускаемся по лестнице. Ноги Дока мешают сделать последние несколько шагов. Я вспоминаю о фильмах с убийцей в конце, которого вы считаете мертвым, пока он не схватит за ногу главного героя, и тот не убьет его еще раз. Но Док больше не встанет. В нем не осталось жизни. Его кровь покинула тело, сначала выпитая Лекси, а затем извергнутая ею.

Лекси проходит через дверной проем. Мы следуем за ней, осторожно переступая через тело Дока, когда все, что я действительно хочу сделать, так это пройти по нему, наступить на лицо и быть частью его страданий, боли. Но они закончились и, к сожалению, слишком быстро.

Когда мы переступаем порог чердачной двери, я жду звука сигнализации, нападения извращенных стариков, толкающих нас обратно на чердак для дальнейшего использования. Но в зале тихо. Только шепот ветра, швыряющего дождь в окна. Окна, через которые мы можем видеть.

В зале темно, луна едва пробивается серо-голубыми лучами к полу, как зубы старой ведьмы. Я помню этот зал. Нас водили сюда с завязанными глазами. Второй этаж служит борделем, чердак — тюрьмой. В самый первый раз я смотрю на закрытые двери, которые выходят в коридор. Помимо них, я прошла через невыразимые вещи, привыкла утолять похотливые аппетиты. Запомнила трещины на каждом потолке; паучку в углу комнаты слева я даже дала имя. Шарлотта, после прочтения книги. Помню, как хотела, чтобы она укусила мужчину, который был у меня в тот день, когда я дала ей имя. Или что бы она вплела в свою паутинку хоть одно слово надежды, что все будет хорошо, что страдания почти закончились, и я скоро буду спасена. На следующий день она ушла, паутина осталась пустой. И с тех пор она стала постоянным напоминанием о том, что надежды нет. Даже Шарлотта спряталась от зверств в той комнате.

Лекси подбегает к телу Дока и хватает пистолет. Она расстегивает его рубашку, и жир живота колышется. Я слишком много раз видела этот живот, гигантское брюхо, прижатое ко мне и мешающее остальной части его тела подойти слишком близко, проникнуть слишком глубоко. Лекси использует рубашку, чтобы вытереть пистолет от крови, затем крепко сжимает оружие, осматривает его и прижимает к боку. Она готова нажать на спусковой крючок. Теперь я чувствую себя в большей безопасности. Лекси точно будет стрелять во все, что движется.

Насколько нам известно, Док жил один, но мы крадемся по коридору, как грабители ночью, стараясь не производить ни малейшего шума. Я оглядываюсь на Дока, на его шею. И я почти улыбаюсь. Почти. Не знаю, что меня останавливает. Мысль о том, что мы еще не достигли свободы? Или о том, какая больная сука может ухмыляться смерти другого человека? Я борюсь с этими размышлениями на мгновение и решаю, что мир стал лучше без него, затем следую за Лекси на первый этаж, держа Камми за руку.