Когда затих дребезжащий металлический звон, все услышали другой звук, куда менее приятный и мелодичный. Это был сухой треск медленно разгрызаемого дерева. Ортея разжала челюсти, и две расщепленные половинки злополучной биты упали на землю.
– Все, хватит! – подал голос начальник тусовки. – Порезвились и будет! Я не хочу неприятностей, а потому забирайте свою собаку и проваливайте! Только быстро!
– И машину, – Николай шагнул к внедорожнику.
– Я сказал: концерт окончен! – резко крикнул на него местный босс. – Уносите ноги подобру-поздорову, или у кого-то сейчас будут очень серьезные проблемы! – он откинул полу куртки, и в его руке очутился блестящий револьвер. – Я не шучу!
– Ну вот тебе и проблемы, – обреченно вздохнул Николай, а Евгений вдруг ощутил приступ странной жалости к вооруженному человеку, направившему на них ствол пистолета.
Ортея метнулась вперед и вправо, тут же в противоположную сторону, с каждым прыжком приближаясь к противнику и двигаясь столь молниеносно, что даже глаза не успевали следить за ее перемещениями, не говоря уже о том, чтобы пытаться в нее прицелиться. Раздался короткий леденящий кровь хруст, и несчастный полетел на землю, схватившись за перекушенное запястье и жалобно завывая. Он хотел подняться, но собака уже стояла над ним. Ее мощные челюсти совершили последний быстрый бросок. Сердце у Евгения екнуло и провалилось вниз. Девчонки пронзительно завизжали…
– Так достаточно доходчиво? – вежливо поинтересовался Николай у застывшей в ужасе аудитории.
Ортея медленно попятилась, волоча за собой бледного как полотно человека, шею которого она крепко сжимала своими зубами. Из-под ее клыков сбегали тонкие струйки крови. Парень хрипел и беспомощно сучил ногами. Уцелевшей рукой он хотел ухватиться за морду собаки, но та чувствительно его встряхнула и он прекратил свои попытки, с немой мольбой глядя на своих притихших товарищей.
Вытащив свою добычу на середину площадки, Ортея остановилась аккурат около размозженных останков бейсбольной биты. При взгляде на такое «наглядное пособие» несчастного аж затрясло. И он, и все остальные прекрасно понимали, какая участь его ожидает, пойди что не так.
Николай сделал несколько шагов, заставив испуганных зрителей попятиться, наклонился и поднял с земли оброненный револьвер. Он откинул барабан и высыпал патроны на ладонь.
– Травмат! – презрительно усмехнулся он и, взмахнув руками, отбросил оружие и патроны в разные стороны. – А шума-то сколько было…
Только сейчас Евгений вспомнил, что у самого Николая за поясом прятался самый что ни на есть настоящий пистолет, но тот даже не подумал им воспользоваться. Это представлялось совершенно излишним.
– Что ж, нам пора, – подвел парень своеобразный итог. – Через пару дней вы получите свою машину обратно в целости и сохранности. Не делайте глупостей, и больше никто не пострадает, – он махнул Евгению. – Полезай вперед.
Сам Николай подхватил сумку и забросил ее на заднее сиденье, оставив дверь открытой. Усевшись за руль, он завел мотор и, не торопясь, выкатил с площадки. Когда они уже выехали на дорогу, машина вдруг вздрогнула, и сзади хлопнула закрывшаяся дверь.
– Ну все, погнали! – послышался голос Оксаны, и ее сын до упора вдавил акселератор.
Евгений хотел взглянуть, что она там делает, но в этот миг почувствовал на своей шее ее теплое дыхание, и девушка прошептала:
– Вздумаешь обернуться – ухо отгрызу!
– И в мыслях не было! – соврал журналист и, чтобы хоть чем-то занять свои глаза, уставился на приборную панель автомобиля, стрелки приборов на которой исполняли причудливый хаотический танец, словно продолжая следовать все еще доносящейся сзади грохочущей музыке.