4. Проход в другой мир

В семь утра я был у музея. Прямо около входа меня поджидала уборщица Тося. И при ней никакой швабры: ни робомеханической, ни обычной деревянной.

– Ты увольняешься, Тосечка? – с надеждой спросил я.

Она схватила меня за руку, и взгляд у нее был такой цепкий, не девичий.

– Надо срочно сваливать, дизайнер. Я могу тебя вывести.

– Ого, повелительница швабры выведет меня к свету. Да, зачем мне прозябать в этом мрачном узилище, если заклинательница тряпок знает прямую дорогу в райские кущи?

Тося уловила ход моих мыслей и свела брови. Затем щелкнула пальцами. Рядом со мной появилась секс-кукла с умопомрачительным размером бюста и выпирающим задним местом, на которое можно смело ставить кастрюлю. Проворковала: «Секс-овер-айпи, не будет больно при пипи» и лопнула.

– Всё, что ты видишь и принимаешь за чистую монету – виртуал от корпорации «Аменти» с высокой степенью имитации чувственных восприятий. Всё и всегда, сегодня, вчера, год назад. Только без логотипа в виде тростинки.

Ах ты, сектантка, решила взболтать мне мозги.

– Тося, ты каким-то образом получила доступ к моим Ка-коннекторам, чтобы показывать мне дешевые картинки в виртуальном окне. Только и всего.

Когда я попробовал обогнуть уборщицу, около меня возник мужик, смахивающий на джинна, и врезал мне огромной ручищей. Я, в принципе, пытался заслониться, но не успел. Как результат, оказался на полу, а обидчик, помахав банкой энерджайзера, произнес: «Ты этого достоин». Сделал дело и тоже исчез.

– Ну, Валентин Павлович? – ехидно поинтересовалась Тося. – Как тебя картинка уделала?

Почему у цифрового объекта столь сильное воздействие на мою сенсорную кору? В Ка-сериалах такое запрещено, причем на уровне международного законодательства. Но я, кажется, уже понимаю, откуда у уборщицы доступ к моим Ка-коннекторам.

– Тося, признавайся, от тебя был посланец, который в гостинице мне в бубен заехал? Не забуду, не прощу. Он-то мне и вкатил дисперсный нейроконнектор шприцем.

– Добавить виртуального бандита в виртуальную среду – невеликое прегрешение. Твое сознание заперто в несуществующем, но данном тебе в искусственных ощущениях мире. У тебя своего рода быстрый сон, только проснуться ты не можешь.

Ишь ты, как заговорила наша уборщица. На прямые вопросы не отвечает, зато намекает на теоретически возможное полное подключение, когда сознание заперто в Ка-реальности. То есть, информация из внешней среды перехватывается в неокортексе и подменяется на сигналы, сгенерированные Ка-сервером. И в базальные ядра мозга – те самые, где гнездится сознание, – попадает то, что нужно корпорации «Аменти».

– В моей памяти нет ничего указывающего на полное подключение.

– Валентин Павлович, въезжай скорее. У тебя искусственные воспоминания, подходящие для этой псевдореальности. Вот у тебя был перелом правой руки. А как ты её сломал, помнишь?

– Конечно. Сломал, когда навернулся с маунтинбайка.

– Неверно. На самом деле ты её сломал, когда с одной бабой ездил на лыжный курорт и случилась авария на подъемнике.

Так, главное не поддаваться. Точнее, пора обратиться в полицию. Правда, у меня немецкий на уровне «битте-дритте», полицейские меня же и повяжут, как русского хакера.

– И что за баба, с которой я на курорт ездил? Неужто жена? Только я стабильно за связь без брака. Не устраиваю я никаких дамочек в качестве постоянного персонажа под боком.

Но какой маунтинбайк, действительно? Забавы, повышающие адреналин – не моё это. Моя мечта – дачка, собачка и грядки с огурчиками-помидорчиками, которых я соединю с собой «интернетом овощей». Так, похоже у меня раздвоение личности началось, я уже не уверен, что моя память на самом деле моя.

– Ты сам здесь виртуальный овощ на виртуальной грядке, тебя высаживают, растят, поливают, окучивают, а затем едят.

Овощ? Тося словно имеет доступ к моим мечтам. И продолжает наседать, зажимая меня в угол ринга.

– А вот еще одна нестыковка, Валя. Почему ты получил работу по созданию виртуальных симуляторов для ВМФ? Я тебе освежу мозжечок. У тебя были нужные знакомые, мой лейтенант, потому что ты ранее служил, ранение получил во время Второй Черноморской войны. Отчего и прихрамываешь.

– Что ты несешь, девушка? Прихрамываю, потому что… артроз, наверное.

Черноморская война? А где я, в самом деле, был пятнадцать лет назад? Только газетки почитывал?

– В Ка-реальности тебе поменяли воспоминания, а ведь контр-адмирала Знаменского ты знал со времен службы.

– Тося, если тут всё виртуальное, и наши возможности постижения заданы программами, откуда это тебе известно?

Ее глаза, ранее какие-то неприметные, сейчас светились убежденностью и, кажется, даже стали больше.

– Я не подключена полностью, мое сознание может выходить в реальность. Я видела тебя там, и поверь, ты представляешь жалкое зрелище, что-то вроде зомби с висящими соплями. Твое физическое тело живёт на автомате: ест дерьмо, гадит под забором.

Я понимал, что надо, прошептав «чур меня», убегать, но не удержался и спросил:

– И как… выйти из полного подключения?

– С её помощью, – Тося понизила голос.

– Чьей? – и я инстинктивно понизил голос.

– Статуэтки Исиды. Это нелегальный коннектор, открывающий доступ наружу.

– Если мы в Ка-реальности, здесь не может появиться ничего, кроме того, что прописано сценаристом в сеттинге, а программистом в коде. Так что не пудри мне мозги. Лучше признайся, на кого ты работаешь? На немецкую БНД? Не завербуешь, фиг вам.

Тося показала на пальцах несколько цифр, словно спрашивая, достаточно ли этого вербовки, а потом снова «включила звук».

– Ты вроде Ка-дизайнер, а застрял в далеком прошлом, во времена тетрис. Сегодня виртуалка – это экспансивная система, играющая скрытыми и обучаемыми переменными. Она постоянно расширяется, чтобы не было сенсорного насыщения и ощущения ограниченности мира. Адресов этого коннектора в регистрах системы нет. Также как нет этой статуэтки в инвентарных списках музея. Ее появление может быть результатом сбоя системы с последующей несанкционированной генерацией кода.

– Откуда такая срочность, почему надо сваливать именно сейчас?

– Админы «Аменти» могут в любой момент найти коннектор Исиды. Сотрут за милую душу и тогда ты заперт здесь навсегда.

Нижняя челюсть болит, будто по ней всерьез двинули. Последний раз меня так угостили в прошлом году в кабаке, но я тогда, по крайней мере, ответку дал, пусть и потерял зуб. Почему, в самом деле, у меня ни разу не было насморка в последние десять лет и не болел живот, даже если лопал откровенную тухлятину? Почему я никогда не вспоминаю детство, кроме няшных новогодних праздников? И где я встречал тридцатилетие?

– Ладно, Тося, покажи мне свой проход, пусть это звучит несколько двусмысленно.

Она торжествующе схватила меня за руку и потащила с мощью носорога в тот самый зал, со статуэткой Исиды. «Хватай» – орет спутница. Дальнейшее придало мне необыкновенную бодрость. На меня бросается демоница, её пасть стремительно увеличивается, будто выворачивается она наизнанку. Я с испуга цапаю статуэтку и подкатываюсь под Аммут. И уже не останавливаюсь, потому что меня несет река.

В виртуальном окне бежит служебная информация, которая говорит об установке соединения с другим пространством.

new Connection()

try myconnection = WorldsConnectionManager.setConnection(user, passwd, matrix channel);

Надо мной набрякшее низкое небо. Опустившаяся мгла сама излучает свет, неяркий, но подрисовывавший четкие контуры всему. За мной плывут-гребут клоны Аммут, однако вода вливается в их распахнутые глотки и тормозит их. А вот вам, чертовки, не догоните. Однако передо мной вздыбливается вода, возникает бурун, и из него вырастает очередной клон Аммут. Как я не стараюсь сманеврировать, падаю в огромную пасть, напоминающую мусорный бак.