— Мы слышали, что ты разговаривала с полицией, — говорю, пытаясь скрыть свою злость.
Бритни не выглядит пристыженной.
— Может быть. — Она угрюмо пожимает плечами. — А тебе то какое дело?
— Твоя ложь меня очень беспокоит. — Я смотрю на нее. — Ты сказала, что Изабелль специально убила вашего приемного отца. Почему ты так поступила?
— Это то, что случилось. И ты не можешь сказать иначе, — ухмыляется Бритни. — Те прокуроры в Нью-Йорке говорят, что сейчас у тебя настоящие проблемы, Из. Больше не все так идеально.
Я сжимаю руку Изабелль.
— Я не понимаю, — говорит она Бритни. — Почему ты лжешь? Ты понимаешь, что они собираются сделать со мной? Я могу провести свою жизнь в тюрьме!
— Да, а я должна провести здесь свою жизнь, — хмурится Бритни. — Ты думаешь, что я не видела тебя все эти годы? Во всех журналах, развлекающуюся по полной программе. Что делает тебя такой особенной? — требует она. — Почему ты должна жить светской жизнью, пока мы застряли здесь?
— Я не могу ответить на это, — несчастно говорит Изабелль. — Но ты лжешь сейчас? Бритни, пожалуйста. В тот день тебя даже не было дома. Разве ты не помнишь? Ты была в школе.
— Я так и не добралась до школы, — категорично говорит Бритни. — Я прогуливала. Поэтому я могла быть где угодно в тот день. В том числе дома.
— Ты знаешь, что я никого не убивала, — шепчет Изабелль. — Это ложь. Пожалуйста. Не делай этого.
Я ненавижу смотреть на то, как она умоляет, но Бритни остается равнодушна.
— Я говорю правду. — Она ухмыляется. — Муки совести. Типа того. Я делаю свою работу примерного гражданина и говорю это сейчас, чтобы ты не отделалась.
— Кто сказал тебе говорить это? — требую я, еле сдерживаясь от ее лжи. — Звучит так, будто ты читаешь строки из сценария.
— Никто мне не говорил. — Бритни нервничает. — Это правда.
— Это все сплошная ложь, — заявляю я и встаю, нависая над ней.
— Я не обязана все это слушать. — Теперь у Бритни хватает здравого смысла испугаться. — Вам нужно уйти.
— Пожалуйста, Бритни, — умоляет Изабелль. — Не делай этого со мной. Я всегда заботилась о тебе, пыталась защитить от Клейтона, чтобы он не пошел за тобой. Пожалуйста, ты не можешь лгать. Мне нужно, чтобы ты сказала правду.
— А как насчет того, что нужно мне? — отвечает Бритни, она злобно скривилась. — Ты знаешь, что произошло после пожара? Я вернулась в систему. Один дом за другим. Долгие годы. В то время как у тебя была настоящая семья. Деньги, хорошая одежда и все, что ты хочешь. Почему ты должна жить хорошей жизнью, а? Сейчас моя очередь. Твоя прошла. Я получила хорошие деньги за это заявление, и Брент сказал, что он даст еще пятьдесят тысяч, когда ты будешь в тюрьме.
Изабелль потрясенно говорит:
— Значит, он тебе заплатил?
Бритни усмехается.
— И что, если он это сделал? Кто тебе поверит, убийца?
Изабелль цепляется за меня, у нее в глазах стоят слезы.
— Пожалуйста, — шепчет она. — Давай уедем.
— Не так быстро, — говорю я, поворачиваясь к Бритни. — Никто не поверит Изабелль, — говорю, вытаскивая свой телефон из-за спины. — Но они поверят тебе.
Я нажимаю пару кнопок и прокручиваю слова Бритни.
— Я получила хорошие деньги за это заявление, и Брент сказал, что он даст еще пятьдесят тысяч, когда ты будешь в тюрьме.
Изабелль изумленно ахает.
— Ты записал это? — Она моргает, глядя на меня.
— Каждое слово. — Я улыбаюсь.
Бритни паникует.
— Ты не можешь...
— Могу, — рычу я. — Лжесвидетельство, препятствование правосудию, трата времени полиции. Если ты хочешь поговорить о тюремном заключении, ты смотришь на него прямо сейчас.
Бритни сглатывает, ее глаза снова мечутся.
— Подожди. Пожалуйста.
— Дай мне хотя бы одну вескую причину, почему я должен дать тебе отсрочку? — рычу я в ярости. — Ты даже не знаешь, сколько причинила боли, ты могла разрушить ее жизнь.
Эта девушка отняла бы у меня Изабелль. Мою Изабелль.
— Я должен позвонить в полицию прямо сейчас! — кричу я, а затем чувствую руку на своей руке.
— Не надо, — говорит Изабелль. Она с сочувствием смотрит на Бритни. — Мы не будем звонить в полицию, — говорит она, — но при одном условии. Ты позвонишь им первая и откажешься от своих слов. Скажи им, что ошибалась, что тебя там не было, и ты ничего не помнишь. Скажи им правду, настоящую правду на этот раз, — говорит Изабелль. — И мы уйдем прямо сейчас и никогда не вернемся.
Бритни нетерпеливо кивает.
— Все что хотите. Извините, мне действительно жаль.
Изабелль не моргает.
— Мне тоже жаль, Бритни. Но ты не можешь винить меня во всем, что не так в твоей жизни. Тогда мы были просто детьми, но ты больше не ребенок.
Она оборачивается и выходит за дверь.
Я задерживаюсь еще на мгновение.
— Она, может, и в настроении прощать, но я не такой эмоциональный, — предупреждаю Бритни. — Я оставлю эту запись. Если ты снова выкинешь что-то подобное, я буду разговаривать с шерифом. Тогда ты узнаешь, каково быть внутри тюремной камеры.
Я ухожу, но когда добираюсь до машины, то нахожу Изабелль тихо плачущей. По ее лицу текут слезы.
— Что случилось? — спрашиваю, мое сердце застряло в глотке.
— Ничего, — выдыхает она. — Я просто чувствую такое облегчение. — Она поднимает лицо, и я вижу, как она улыбается сквозь слезы. — Это конец. Все кончено.
— Я ведь дал тебе обещание, не так ли? — Я улыбаюсь, крепко обнимая ее. — Теперь мы можем вернуться домой.
— Да, — кивает Изабелль. — Пора возвращаться домой.