30

К полудню воскресенья от Эвы по–прежнему ничего не было слышно, и уверенность, которую я почувствовала, закончив строительство амбара в субботу утром, начала ослабевать. Что, если это было слишком похоже на то, что я уже послала ей? А что, если это было не похоже, но все равно разочарование? Высадив Лулу на ее обычном месте, у меня слишком много нервной энергии, чтобы ехать домой, поэтому я соглашаюсь на поездку от нового клиента, с которым никогда не встречалась. В его профиле написано, что он старшеклассник, увлекается кинематографом, музыкой восьмидесятых и винтажными кроссовками Nike. Он выходит из дома с голубой крышей, выглядит нервным и опирается рукой на окно, как чей–то отец.

– Эм, привет, – говорит он.

– Приветик. – Я улыбаюсь. – Джереми?

– Это я. – Джереми продолжает смотреть в землю. Я не могу понять, то ли это его обычная манера, то ли он просто очень, очень нервничает. – Так, это неловко, – говорит он, – но мне нужно перевезти кое–что довольно большое. Ты не против? – Он постукивает пальцами по оконной раме машины, ожидая моего ответа.

Я пожимаю плечами. – Ну, наверное, нормально, но могу я сначала спросить, что это такое?

Джереми делает паузу. – Это плюшевый мишка.

– О! Ничего страшного! Просто возьми его. – Насколько большим может быть плюшевый мишка?

– Это очень большой плюшевый медведь... – продолжает он.

Я сужаю глаза, пытаясь нарисовать картинку в голове. – О каком именно большом плюшевом медведе идет речь, Джереми?

Джереми сглатывает и почесывает затылок. – Наверное, будет лучше, если я просто покажу тебе.

Через несколько минут я уже везла плюшевого медведя размером с человека на пассажирском сиденье рядом со мной, потому что по какой–то причине Джереми решил, что хочет ехать сзади. Я понятия не имею, куда мы едем, я не знаю адреса, и я только начинаю задумываться, может быть, этот плюшевый мишка на самом деле воображаемый друг Джереми, когда мы останавливаемся возле дома, и мое приложение сообщает мне, что мы прибыли.

– Просто подожди здесь, – говорит Джереми, молчавший всю дорогу. – А ты бы подождала? Я понятия не имею, как все пройдет. – Он проводит рукой по волосам.

Я киваю, как можно более успокаивающе. Конечно, я не уеду, думаю я про себя. Это слишком интересно.

Джереми выходит из машины, открывает пассажирскую дверь, с некоторым усилием вытаскивает огромного медведя и тащит его на одном плече вверх по дорожке. Он ставит его на крыльцо и звонит в дверь, постукивая пальцами по боку в ожидании. Дверь открывает девочка примерно нашего возраста. Прежде чем она успевает открыть рот, Джереми говорит. И, к счастью для меня, я едва могу разобрать.

– Я знаю, что облажался, – говорит Джереми девушке. – По правде говоря, я просто не очень хорошо умею общаться. Но я увидел этого медведя и подумал о тебе.

Девочка смотрит на медведя. Потом смотрит на Джереми.

– Это смехотворно большой медведь, – говорит она.

– Я знаю.

– Как будто неприлично большой.

– Я знаю, – повторяет он.

– Я даже не знаю, куда я его поставлю.

Джереми кивает.

Затем она делает нечто, что застает врасплох и меня, и Джереми. Она отталкивает медведя в сторону, прыгает в объятия Джереми и крепко целует его в губы.

Мой рот открывается, а в груди пробегает трепет, когда я наблюдаю за их диснеевским поцелуем. Затем девочка отстраняется и хмуро смотрит на меня через плечо Джереми. Джереми тоже поворачивается.

– Ты можешь ехать, – произносит он настоятельно.

Я делаю большой палец вверх и отъезжаю, и проезжаю около трех минут, прежде чем вытираю глаз и понимаю, что я разрыдалась. Я останавливаюсь на обочине и, не успев понять, что делаю, включаю Boyz II Men. И тогда я действительно начинаю плакать.

Меня застает врасплох звук звонка моего телефона, и я не удосуживаюсь посмотреть, кто это, прежде чем ответить.

– Да?

– Привет, Чарли, это Эва!

– О, привет, – говорю я, напрягаясь.

– Ты в порядке? У тебя немного странный голос.

– Нет, нет! Я в порядке. – Я быстро соображаю. – В это время года здесь очень сильная аллергия.

Эва издает сочувственный звук. – Я была там. К счастью для нас обоих, в Нью–Мексико не так много пыльцы...

Слова повисли там, осмеливаясь на меня. Я сглатываю. – Что ты сказала?

На другом конце телефона Эва как будто улыбается. – Я получила твое видео. Скажу просто: ты потрясла меня, Чарли. Кроме того, у вас в Честер Фоллс нет недостатка в исторических зданиях, не так ли?

Я затаила дыхание. Это хорошо или плохо?

– Вроде того, чем мы известны, – признаю я.

– Я знаю, – говорит Эва. – И мне это нравится. В отличие от студии, в этом проекте я увидела много от тебя. Это действительно сделало меня счастливой и дало мне уверенность в том, что ты не просто умеешь принимать отзывы, но и сможешь расти как дизайнер. – Она делает паузу. – Чарли, мы решили предложить тебе стажировку этим летом.

Внезапно я чувствую, что не могу дышать. – Вы извините меня на секундочку? – спрашиваю я Эву.

– Конечно.

Я выключаю звук в телефоне и кричу во всю мощь своих легких. Это того стоило. Все это того стоило. И через несколько недель я поеду в Нью–Мексико, чтобы поработать со своим кумиром в течение лета. И если повезет, после этого я отправлюсь в Корнелл.

– Чарли?

Я снимаю трубку, подношу ее к уху. – Спасибо большое, большое, большое, – промурлыкала я. – Я согласна.

– Спасибо, – говорит Эва. – Теперь у меня еще один звонок через несколько минут, так что переходим к делу. Я собираюсь вернуться в Хадсон на следующей неделе. Это слишком далеко для тебя, чтобы встретиться?

– Вовсе нет. – Несколько часов, но кто считает?

– У меня плотный график, но давай выпьем кофе. Поговорим о проекте?

– Не могу дождаться, – вздыхаю я.

Всю дорогу домой я думаю о поездке, о местах, где я остановлюсь, о фотографиях, которые я сделаю, о том, каким большим и красивым будет мой этюдник к тому времени, когда я вернусь, пока я не въезжаю на свою подъездную дорожку и не вижу там знакомый коричневый Saab, а на водительской двери прислонился симпатичный, серьезный на вид парень.

– Привет, – говорю я, неохотно выходя из машины.

Андре проводит рукой по волосам. – Привет.

– Дай угадаю, ты здесь, чтобы потусоваться с моими родителями? – Я шучу, и Андре улыбается, но улыбка грустная.

– Я здесь, чтобы поговорить.

Я веду Андре на задний двор, где мы садимся на траву между старым каретным домом и студией.

– Значит, машину наконец–то починили!

– Лучше, чем когда–либо, – говорит он отстраненно, и становится ясно, что его мысли заняты не машиной. – Наверное, я просто запутался, – говорит Андре. – Я знаю, что это, что бы это ни было, не было тем, что мы планировали. Но это случилось. И это было... очень хорошо. По крайней мере, мне так показалось.

Я прикусываю губу и киваю.

– Итак, что происходит? – спрашивает он.

Я делаю глубокий вдох. – Я знаю, что ты видел Джесс на днях.

Андре выглядит озадаченным. – Что?

– Я видела ее в своем приложении. Это была случайность. Я не пыталась подглядывать. Я увидела, что ты недавно был у Уилсон и не сказал мне. Ты был у нее?

Андре закрывает глаза и качает головой. – Ты думала, что я встречаюсь с ней тайно?

Я крепко закрываю глаза. Даже от того, что он произносит эти слова, мне кажется, что меня сейчас стошнит.

Андре наклоняется вперед. – Чарли. Я был там не для того, чтобы увидеть Джесс. Я был там, чтобы встретиться с тренером по лакроссу. Они отпустили меня из листа ожидания. У меня была вербовочная ночь с одним из парней в команде.

Я моргаю. – Вау! Это... это хорошо. Правда? – Но пока слова слетают с моих губ, я представляю себе самое худшее. Я рада за Андре, но что это будет значить для него и Джесс? Неужели они снова начнут встречаться, когда он приедет? Я ищу его лицо. – А может, и нет, ведь ты ехал туда только ради... нее... – Я прервалась, мои мысли снова начали кружиться в голове. – Если только... вы снова не вместе?

– Я понятия не имею, хорошо это или нет, – бодро говорит он. – Я даже еще не уверен, что собираюсь делать. Но одно я знаю точно: ты должна была поговорить со мной, когда увидела ту поездку. Ты не должна была просто игнорировать меня.

– Я не игнорировала тебя! – Я лгу. – Я просто работала. У меня есть план, Андре, и он не сложится сам собой.

Андре откинулся назад, обиженный.

– Ты так занята, переходя от одной вещи к другой, планируя будущую версию своей жизни, что не можешь ни секунды посидеть в настоящем.

– Это неправда, – говорю я. – Я живу своей жизнью. И следование этому плану поможет мне продолжать это делать. Твоя личность настолько зациклена на этом городе, что ты даже не можешь представить себе будущее за его пределами.

Андре выглядит уязвленным. – А ты никогда не думала о том, что даже когда ты уедешь, ты все равно не будешь знать, кто ты?

Мой голос застрял у меня в горле. – Это неправда, – наконец говорю я.

Андре смотрит вниз на свои руки. – Я такой глупый. Когда ты сказала, что боишься, что все изменится, когда мы будем вместе, ты не имела в виду нас или нашу дружбу. Ты имела в виду свою жизнь. Потому что она всегда о тебе.

Я нахмурилась. – Всегда обо мне? Это ты таскал меня по всему городу, проводил со мной время, когда ты делал это не для меня, а чтобы отвлечься. Чтобы замедлить время, прежде чем тебе придется продолжить ту скучную жизнь, которую ты себе устроил, потому что ты слишком боишься уйти!

– Ну, если ты так себя чувствуешь, то я не совсем понимаю, что мы все еще делаем, сидя здесь.

Я чувствую быстрый, непроизвольный вдох. – Я тоже, – говорю я наконец, хотя нож проходит сквозь мою грудь. Но если сейчас так больно, подумайте, как больно будет потом? Лучше покончить с этим, пока все не стало слишком серьезно.

– После всего этого времени ты все еще не понимаешь меня, – говорит Андре.

– Тогда, наверное, тебе пора, – говорю я ему.

– С удовольствием, – отвечает Андре и уходит. – Приятно было пообщаться.

Я смотрю, как Андре огибает дом и слышу, как заводится двигатель его машины, а потом опускаюсь на скамейку на заднем крыльце. Я закрываю глаза и слушаю деревья над головой, пока не слышу звук медленно открывающейся задней двери, и мой отец выходит.