15

На следующий день, высадив Лулу, я приехала в дом Андре, втайне предвкушая, как прерву счастливую семейную жизнь, которая происходит внутри. Мне нравилась мама Андре, она казалась такой подготовленной и контролирующей все вокруг, в то время как мои родители часто забывали сходить за продуктами или оплатить счет за электричество.

Но на этот раз у меня нет возможности зайти внутрь, потому что вместо этого я обнаруживаю Андре, прислонившегося к забору, с рюкзаком, свободно перекинутым через одно плечо.

– Привет, – говорит он, запрыгнув в машину.

– Привет... – осторожно отвечаю я. Я хочу спросить, как он себя чувствует. У него небольшие мешки под глазами, волосы в беспорядке, как будто он плохо спал. Но я также уверена, что он не хочет говорить об этом. Я искренне нервничаю по поводу его планов на сегодня, но Андре сказал, что заплатит за все свои будущие поездки, если я не получу удовольствия. И, ладно, часть меня чувствует, что если эта экскурсия поможет ему забыть о том, что его девушка, с которой он прожил более трех лет, бросила его всего двадцать четыре часа назад, может быть, я разрешу.

– Итак, куда? – спрашиваю я, сжимая руками руль.

На лице Андре появляется озорная улыбка. – Ну, сначала о главном. Как ты отнесешься к тому, что я поведу машину?

Я в тревоге отпрянула от него. – Мне бы это не понравилось. Последнее, что нам нужно, это чтобы мы оба остались без машины.

Андре закатывает глаза. – Это ты в меня врезалась. Из нас двоих, по статистике, я в большей безопасности.

Я пожимаю плечами. – Ну, я не хочу рисковать. – Когда Андре ничего не говорит в ответ, я оглядываюсь на него и вижу, что он смотрит на меня.

– Что?

– Я думаю, тебе просто нравится контролировать ситуацию, – говорит он.

Я резко вскрикиваю. – Ты меня раскусил! Никто никогда не видел меня так ясно! – Я закрываю рот и смотрю вперед. – И на этой ноте, куда мы едем?

Андре опускается на свое место. – К Парсону.

Я делаю гримасу. – Это та секретная вещь, с которой тебе нужна была помощь. Продукты? – Я включаю передачу и выезжаю на дорогу. Parson's – это городской магазин. Он существует со дня основания Честер Фоллс, и в нем есть все, что только можно себе представить. Основные продукты питания, конфеты, местное мыло, пиво. В последнее время здесь стали продавать и другие товары, например, муку собственного производства и кофе мелких сортов.

– Нет, – говорит он. – Мы купим тебе Честер Физз.

Я прищурился. – Что?

Андре счастливо улыбается. – Именно.

В Parson's Андре приветствует Дика, владельца магазина в третьем поколении, когда мы входим в дверь.

– Андре, – говорит Дик. – Рад тебя видеть. Как твоя мама? – На его лице мелькает озабоченность, но Андре кажется невозмутимым.

– У нее все хорошо, спасибо. Ты знаешь Чарли Оуэнс? – Андре кивает головой в мою сторону.

– Привет, – говорю я, слегка помахав рукой.

– Конечно, кажется, я тебя знаю, – говорит Дик, опираясь на прилавок во фланелевой рубашке. – Я всегда делаю заказы на пироги из магазина через твоего отца. Как он поживает?

– Отлично, спасибо, – говорю я, занятая тем, что нюхаю свечи из пчелиного воска.

– Что привело вас обоих сюда сегодня?

– Мы здесь, чтобы исправить тяжелую ситуацию, Дик. Приготовься, – говорит Андре, ухмыляясь. – Чарли никогда не пробовала Честер Физз.

Рот Дика искривляется в улыбке. – Ты никогда не пробовала Chester Fizz? – спрашивает он, тщательно выговаривая каждое слово, словно не может поверить в то, что слышит.

– Кто–нибудь, пожалуйста, скажите мне, что такое Честер Физз? – восклицаю я, поднимая руки вверх в знак капитуляции.

Дик разражается смехом. Затем, взглянув на Андре, он поднимает палец. – Подожди.

Пока Андре ухмыляется мне, Дик исчезает в глубине магазина и через некоторое время возвращается с двумя стаканчиками с соломинкой. Жидкость бледная, пурпурно–розовая. Первое, о чем я думаю, это то, что я должна купить одну из них для Тео. Цвет красивый. Что–то такое, что моя мама написала бы на холсте.

Дик передает одну мне, и по выражению его лица я понимаю, что он ждет, когда я попробую. Чувствуя на себе взгляды его и Андре, я делаю неохотный глоток.

– Черт, – говорю я, поднимая напиток к глазам, чтобы еще раз взглянуть на его содержимое. – Это вкусно.

Андре энергично кивает головой, отпивая из своей соломинки.

– А что в нем? – спрашиваю я.

Дик смотрит на Андре.

– Ревень, малина, мята и сельтерская, – говорит Андре.

– Я имею в виду, правда. Не могу поверить, что ты никогда его не пробовала, – снова говорит Дик.

Андре идет платить, но Дик и слышать об этом не хочет. – Вернись и купи цветы для своей матери, – говорит он Андре.

– Договорились, – отвечает Андре. Затем он нежно кладет руку мне на спину, подталкивая меня к выходу из магазина. Этот жест застает меня врасплох, но, к своему ужасу, я понимаю, что он мне не совсем неприятен.

– Не останавливайся, – говорит Андре. – У нас есть еще дела.

– Итак, позволь мне прояснить ситуацию, – говорю я немного погодя. – Целью этого дня, того, что я отвлекаюсь от домашней работы, от друзей и семьи, было купить мне шипучий напиток и сводить меня на... на игру Малой лиги? – Мы сидим на трибунах и наблюдаем за игрой команды 'Честер Фоллс Фэлконс' против 'Бервик Беарс'. Я уже почти допила свою 'Честер Физз', и мне хочется, чтобы она не кончалась. Рядом с нами лежит пакет со свежеиспеченной гранолой, которую Андре тоже прихватил по дороге. Это вызывает привыкание. Мы попеременно потягиваем из соломинки и хрустим горстями.

– Не совсем, – говорит Андре, когда мальчик, которого я могла бы поднять одной рукой, выбивает подающего.

Мужчина позади нас встает, кричит и краснеет. – Да ладно! Вы называете это мячом? Это был страйк, если я когда–либо видел страйк!

– Он выглядит немного старым, чтобы быть отцом одного из детей в команде, – шепчу я Андре. На самом деле, большинство людей на трибунах или в шезлонгах на траве я узнала по занятиям йогой в центре для пожилых людей. – Не могут же у них у всех быть внуки в команде?

– У 'Соколов Честер Фоллс' глубоко преданные поклонники, – объясняет Андре. – Многие из жителей города за всю свою жизнь не пропустили ни одной игры.

Я сижу, наблюдая за тем, как крошечный ребенок бьет по мячу, что вызывает абсолютный ажиотаж. Один мужчина бросает свой попкорн.

– Вообще–то это очень мило.

– Это больше, чем просто мило. Это прекрасно. Это сообщество. – Андре опирается локтями на бедра и изучает поле. – Как твой напиток? – спрашивает он, не глядя в мою сторону.

– Он закончился. – Я поворачиваю пустую чашку к его лицу. – И я хочу еще.

– Я рад, – говорит Андре. Его усталый вид уменьшился, а щеки порозовели от солнечного света.

– Итак, все ли в городе, кроме меня, пили Chester Fizz? – спрашиваю я.

Андре смеется. – Вообще–то, я это придумал. – Затем он замечает мой растерянный взгляд. – 'Честер Физз'. Я придумал его, когда был ребенком. Теперь я заказываю его всякий раз, когда захожу туда. Дик просто подыграл мне.

Я обдумываю это. – Тогда почему для меня было так важно иметь его?

– Я позволю тебе разобраться в этом, – говорит мне Андре, изучая поле.

– Хорошо. – Я хмурюсь, когда бита сильно ударяет по мячу, и он разлетается. Толпа стоит, кричит. Когда я замечаю, что Андре улыбается мне, я понимаю, что кричу вместе с ними.

– Эта команда хороша, – признаю я.

– Я же говорил, – говорит Андре.

После игры мы едем в горы, которые насквозь прорезаны извилистой рекой. Моя мама называет это место своей церковью: открытое пространство, прорезающееся сквозь гигантские куски скал, свет, падающий на лобовое стекло. Затем мы едем по шоссе № 2 вверх и вверх, пока Андре не говорит мне остановиться на обочине, посреди пустыни.

– Не обижайся, но... ты привез меня сюда, чтобы убить? – спрашиваю я.

Андре откидывает голову назад на сиденье автомобиля, качает головой, подавляя смех. – Просто выйди, Чарли.

– Хорошо, но я просто хочу официально заявить, что это звучит довольно убийственно для меня. – Я отстегиваю ремень безопасности. Мои страхи не ослабевают, когда я наблюдаю, как Андре исчезает через ряд кустов в том, что, как я могу предположить, является крутым обрывом, или полным небытием, или моей неминуемой гибелью.

– Андре? – зову я, продираясь сквозь листву. – Серьезно?!

– Поторопись! – отвечает он. – Солнце зайдет через сорок пять минут!

– Как раз вовремя для ритуального жертвоприношения? – кричу я в ответ, но конец фразы застревает у меня в горле, когда я дохожу до конца тропинки, и она открывается в одно из самых красивых мест, которые я когда–либо видела.

Там, всего в нескольких ярдах от обочины дороги, скрытое за рощей деревьев, с крутыми скалистыми уступами и солнечным светом, отражающимся от кристально чистой воды, находится идеальное, сверкающее место для купания.

– Ты никогда здесь не была? – спрашивает Андре, стоя в нескольких ярдах от нас на краю скалы, когда он снимает рубашку, обнажая тонизированные руки и худой живот. Я машинально опускаю взгляд вниз, краска поднимается к моим щекам.

– Нет.

– Ну, ты все пропустила. Это мое любимое место на земле. – И прежде чем я успеваю что–то сказать в ответ, он спрыгивает с высокой скалы в пруд, издавая громкий крик на протяжении всего пути вниз.

Мне трудно оторвать от него взгляд, меня захватывает его энергия. Он опускает голову под воду, затем поднимается, встряхивая ее и широко улыбаясь. – Ну, чего ты ждешь?

– Я не взяла с собой купальник, – отвечаю я.

– О. – Андре выглядит на мгновение неловко, отводя от меня глаза, как будто я уже раздеваюсь. Но потом он, кажется, встряхивается. – Иди в нижнем белье! Я закрою глаза, пока ты влезаешь. – Он поворачивается, ступая по воде. Свет отблескивает от края скалы, деревья рассеивают свет. Я смотрю на него, плывущего вот так. Отсюда даже не слышно дороги.

– Ты идешь или как? – снова зовет Андре.