1

Иоанна просидела у бабушки почти четверть часа, рассыпая комплименты, как никогда раньше, проявляя доброжелательность, как никогда прежде, демонстрируя покорность. Старая женщина была уверена, что ее внучка, которую она к тому же любила беззаветной любовью, заметила симпатию и теплоту, с которыми та отмечала Лючию, и своим новым поведением стремилась вернуть ее благосклонность . Именно поэтому бабушка так долго сопротивлялась  сентиментальным нападкам девушки. Ее убежденность еще больше укрепилась, когда Иоанна заговорила о фортепиано.

- Знаешь, бабушка, как мне жаль, что я бросила  уроки музыки? Мне так жалко, что я не послушала тебя тогда...

Как бабушка могла не помнить! Как Иоанна обидела ее и свою мать, занявшую не ту сторону! Только это "тогда" было так давно! Прошло семь или восемь лет. Почти восемь! В то время строилось здание театра. Как она могла не помнить! Учительница фортепиано жила прямо напротив театра. Сколько раз она привозила  туда  и  забирала оттуда Иоанну!Разве  она не говорила ей: "Старайся, девочка! Учись играть на пианино! Кто знает! Когда-нибудь ты дашь концерт. Может быть, даже в этом зале, который сейчас строится". Иоанна , упрямая как никогда, не хотела делать то, к чему ее принуждали.

- Я знала это и сказала тебе тогда, - ответила бабушка, - что однажды ты пожалеешь и будешь рвать на голове волосы  из-за того, что не послушала меня... И потом, у тебя всегда были красивые волосы; все на улице останавливались, чтобы полюбоваться тобой. Но теперь они стали еще прекраснее...

- Знаешь, бабушка... Чтобы потом не рвать их... Разве ты не говорила?: "Лучше поздно, чем никогда". Я думаю, что еще не поздно научиться играть на фортепьяно... Что я могу  сказать? Какой же дурой я была... Мои подруги Мария и Лючия умеют играть на пианино... а я...

- Теперь наконец-то я понимаю... Ты это имеешь в виду? Сколько раз я говорила тебе, как важно, чтобы отрок  сам выбирал себе друзей! Видишь, до  тебя  наконец  дошло? Да! Таких друзей я принимаю. Знаешь, тебе есть чему поучиться у Лючии... Ты можешь оставить ее погостить у нас... Их всех  …здесь, пока не начнется учебный год... Ты почувствуешь, как потом  бабушка  сильно будет с любовью к тебе относиться...

Иоанна  хотела бы прервать затянувшийся  совет, но боялась, что потеряет ее расположение. Она дала ей выговориться и при первой же паузе  поспешила уйти:

- Ты знаешь, бабушка! Я настолько  амбициозна, что начала бы брать уроки уже сегодня. Но не уверена,что не изменила бы свое мнение завтра...

Иоанна молчала.

"Неплохо," - подумала она, -"нужно, чтобы бабушка не расслаблялась"...

Старухе показалось, что промелькнула  опасность, и тут же активизировалась:

- Сегодня же обратись к учительнице. Прямо сейчас. Поговори с ней! Ты достаточно  взрослая, чтобы нуждаться в няньке. Иди и пообщайся с ней сама! Я  знаю. Если ты дала слово один раз, то уже не возьмешь его обратно... Помнишь, где она живет? А что касается стоимости обучения, то это не твоя забота...

Последние слова  Иоанна едва расслышала. Она уже  была у ворот. Иоанна  знала, что ей придется иметь дело с несносным пианино, но великое приключение, в котором она участвовала, стоило этой жертвы. Для  нее была открыта  дверь в дом  учительницы  фортепиано ; Иоанна  могла поговорить с ней о чем угодно; а наставница  была довольно эксцентричной женщиной; она носила странные шляпки , и одна из них была в форме шляпы, и эта шляпа была замечена вчера вечером в промежутке между без  восьми  до без   трех  минут девять в городском музее.

Иоанна оказалась удачливой .  Дома она нашла свою учительницу  фортепиано. Та была одна, к ней никто не приходил, у нее не было учеников и уроков .  Она даже довела до конца свой послеобеденный сон, неисполнение  которого ту сильно раздражало .

Невозможно было понять, ожидались еще другие  ученики  или нет. Дело в том, что она приняла   Иоанну  в ряды будущих исполнителей  без всяких оговорок, по крайней мере, в данных  обстоятельствах. Учительница вдохновенно заговорила о музыке, о  роли великих исполнителей, без которых эта музыка не существовала бы, и спросила свою новую- старую  ученицу, не хочет ли она немедленно начать занятия. Девушка вздрогнула. Казалось, в воздухе повисла опасность. Но лицо  Иоанны светилось  интересом и восхищением, когда она давала ответ:

- Мы начнем сегодня... но мне бы так хотелось  услышать больше о музыке! Я бы попросила, чтобы вы сделали  наш первый час мгновениями... часом... Я даже не знаю, как выразить это...

Почувствовав прикосновение  чувствительных аккордов, учительница  удовлетворила  желание ученицы и начала медленно и трогательно говорить о великолепии и роли музыки во Вселенной. Иоанна слушала завороженно,но  ее глаза беспокойно перемещались из одного конца комнаты в другой. Она обыскивала каждый уголок, пронизывала взглядом самые темные углы, задержавшись  на шкафах, чемоданах, ящиках, даже невинных коробках с помадкой. Не говоря уже о безделушках. Все они выдержали ищущий, безжалостный взгляд будущего пианиста. Один жест - и они тут же бросились бы в ее объятия, чтобы доказать свою подлинность или свою спокойную, лишенную загадок структуру, настолько жестким и пронизывающим был ее взгляд. Большинство безделушек - довольно много, на самом деле, - были фарфоровыми и в основном изображали животных. Собаки, медведи, обезьяны, бегемот, храбрый конь и белка со сломанным на кончике хвостом. (У нее были хорошие глаза, у ученицы!) На стенах комнаты висело несколько картин: натюрморт, пейзаж в обрамлении погнутого бурей тополя, голова свернувшегося калачиком ребенка и репродукция повозки с волами работы Григореску («белый» период).

Вывод  Иоанны был очевиден: наставница была увлечена не только музыкой. Изобразительное искусство было не последним из ее интересов. Библия, картины, гобелены в  изысканных тонах, драгоценные ковры, антикварная мебель, искусно вырезанные фигурки... Но последние три категории не относятся к изобразительному искусству, призналась она. В то же время Иоанна пыталась убедить себя, что имеет дело не с обычным человеком. Вся атмосфера в этой комнате казалась ей полной загадок. Даже голос учительницы, бархатистый, тонкий, даже ее слова, так высоко оценивающие музыкальное искусство, казались ей исходящими из загадочной души.

- Музыка, музыка, только она, моя дорогая, могла создать эту фантастическую вселенную, - закончила учительница свой  монолог.

"Фантастическая вселенная!" - подумала Иоанна .- «Мой педагог слишком влюблена в  фантазии! Я лучше послушаю ее лекцию. Кто знает, может быть, и  узнаю больше...».

Возможно, именно поэтому  Иоанне  удалось подкрасться к своей цели. Она оказалась очень умелой, и поэтому вскоре ей удалось подвести разговор к изобразительному искусству (учительница продемонстрировала серьезные знания), а затем, как естественный результат, к украшениям, которые хранились в музее.

- Только вчера вечером я ходила в музей,  -сказала  Иоанна, пытаясь вложить в эту банальную фразу всю свою искренность и наивность.

«И я вас там видела», - собиралась продолжить девушка, но вовремя остановила себя.

Страх перед невысказанной фразой еще не покинул ее. Какую бы ошибку она совершила! Если б внезапно появилась перед наставницей  как свидетель совершенного ею проступка! Кто знает, вышла бы она из дома живой-здоровой? Возможно, в одной из коробок с помадкой были отравленные конфеты. Если бы ей их предложили, она не смогла бы отказаться... А может , незаметно подсыпали что-нибудь в стакан с водой, всего лишь каплю... Хорошо, что она вовремя замолчала!

- Я тоже был в музее вчера вечером, - улыбнулась ей учительница.- Кто-то сказал мне, что появились новые картины... Очень хорошие!  Новое пожертвование от профессора Нештяна... Не хочешь ли  конфетку, дорогая?... Может быть, ты хочешь  пить?...

- Нет... вы знаете... я...- Иоанна заикалась. - Я не привыкла к сладкому... А воду пью только во время еды...

- Или, может быть, ты предпочитаешь арахис...?

"Не может быть, чтобы в арахис что-то добавили, " - подумала Иоанна.

- Да... Он мне очень нравится, - сказала она вслух, и это была правда .

Но как только она увидела орехи на столе, с соленой присыпкой, некоторые из них немного подгорели, в очень красивой серебряной корзинке, она решила не прикасаться к ним даже рукой.

- Ты видела новые картины? –спросила  учительница. -Там была одна, недалеко от выхода, картина Швейцера-Кампена,какая  красота... Я не могла оторваться от нее. Если бы не голос охранника... Это было время закрытия... Я бы осталась там  еще на час или около того... Почему бы тебе не попробовать? Они хрустят на зубах; это улучшает их вкус...

Какие эмоции переживала  Иоанна! Она не могла найти отговорку, и когда дама произнесла  фразу, от которой сердце ее сжалось, приняла решение немедленно! Да, она это сделает:

- Почему охранник музея такой грубый? Он был так не вежлив с посетителями!

- У него, должно быть, имелись  приказы, распоряжения... Не может же он дожидаться всех посетителей. Были и такие, как  я,  кто надолго задержался в музее...

- Да? - спросила Иоанна , удивляясь.- Были и другие?

- Я обратила внимание... Некоторые люди находились  рядом со мной. Я не знаю ,кто они, но например, женщина, которая разглядывала новый портрет и высказывала свое мнение вслух. Это нехорошо, моя дорогая. Если бы каждый зритель на концерте или хотя бы некоторые из них начали произносить свои комментарии вслух, к чему бы мы в итоге пришли?

- Был ли этот портрет красив?- Иоанна поспешила прервать комментарии к замечаниям.

- Очень хорош! Красивая голова женщины. Тонкая, изысканная откровенность в ее глазах, и твердость, которая вот-вот появится в уголках ее губ... Великолепно! Но это не обязательно означает, что вы должны восхвалять картину посреди музея. Рядом с ней был еще один джентльмен, тоже смотревший на картину, но гораздо более сдержанный.