Глава 24

Он решил забрать Джорджи на лимузине в последнюю секунду.

Это не было игрой за власть или демонстрацией влияния. Нет, если быть честным с самим собой, то звонок в лимузинную компанию, который он сделал в одиннадцатый час, был вызван его потребностью впитать в себя как можно больше Джорджи. Больше не нужно врать самому себе. Поскольку он не смог бы прочитать выражение её лица - и, черт возьми, прикоснуться к ней - двумя руками на руле, он просто остановился перед её домом на черном лимузине. К тому времени, как он поднялся по дорожке, половина района уже вышла на свои лужайки. Сегодняшний вечер имел много тех же достоинств, что и выпускной. Тревис был в смокинге, он встречал свою спутницу у дверей, и сегодняшний вечер определенно должен был означать конец чего-то.

От этого напоминания бейсбольный мяч застрял у него в горле.

Тревис не был готов к тому, что эта история с Джорджи закончится. На самом деле, называя это "делом", он начинал действовать себе на нервы. Он был ближе к Джорджи, чем кто-либо другой в его жизни. Вчера на школьном бейсбольном поле был момент, когда Тревис отбросил всё притворство и позволил ей увидеть всё, что было внутри него. Его любовь к бейсболу, его печаль из-за потери возможности играть. Он забыл скрыть всегдашнюю неуверенность в себе и обнажил её... и он всё ещё стоял на ногах. Даже лучше, чем просто стоял. Он чувствовал себя не обремененным. Сильнее. Как лучшая версия самого себя.

И всё из-за этой девушки.

Теперь он должен был выставить Джорджи перед какими-то корпоративными засранцами и попрощаться с ней в конце вечера? Навсегда попрощаться?

От паники рука Тревиса стала слишком тяжелой, чтобы поднять её и постучать. Почему он решил установить временные рамки для этой... черт возьми, этой истории с Джорджи? В прошлом одиночество очень хорошо помогало ему. Ни перед кем не отчитываться, поддерживать все недолговечные отношения на своих условиях. Но то, что у него было с Джорджи, казалось ему неподвластным. Пламя, которое питало само себя, а у него не было огнетушителя.

Входная дверь дома открылась, и челюсть Тревиса едва не упала на крыльцо. Это была не та девушка, которая вывела его из самоиндуцированной психической комы все эти недели назад. За исключением глаз. Да, возможно, она была одета так, чтобы вызвать фантазии, но из пары зеленых глаз на него светилась классическая аутентичность Джорджи. Невероятно, что её глаза требовали его внимания, когда она выглядела безумно сексуально. Её плечи были полностью обнажены в платье, юбка развевалась вокруг бедер. Бедра, которые, казалось, тянулись бесконечно долго благодаря высоким каблукам. Она была сексуальной и простодушной, и никто не мог сравниться с ней.

— О, вау, - вздохнула она. — Ты, гм ... выглядишь очень красивым. В этом смокинге. - Нижняя часть тела Тревиса так сильно отреагировала на хрипловатое звучание её голоса, доказательство того, что он ей нравится, что он мог только стоять и дышать.

— Тебе не нравится платье, - сказала она, проводя руками по передней части платья. — Я знаю, что должна быть невинной девушкой из маленького городка, которая спасла тебя от развратной жизни, но они не делают достаточно красивых платьев для этого.

— Джорджи.

— Я пробовала одно с более высоким вырезом, но у меня не было подходящего бюстгальтера, поэтому бретельки выглядывали по бокам и...

— Ты выглядишь чертовски идеально. Ты идеальна.

Беспокойство в её глазах рассеялось. — Спасибо, Тревис. - Её рот открылся. — Это лимузин?

— Да. - Тревис переступил порог и завел Джорджи в дом, захлопнув за собой дверь. Он не останавливался, пока её задница не ударилась о стол в прихожей, отчего она задыхалась и гремела безделушками. — Слушай сюда, - прохрипел он ей в рот. — Ты будешь рядом со мной всю ночь.

Её пальцы вцепились в его пиджак, словно не могли ничего поделать, и ему захотелось, чтобы она просто сорвала его и забралась на него, к черту званый ужин. — Что случилось? - Она неуверенно поцеловала его в подбородок. — Ты нервничаешь?

— Нет. - Тревис повернул голову и поймал её рот в поцелуе. Поцелуй должен был быть коротким, но она откинула голову назад, и он набросился на неё, разжимая её губы и потирая языки. — Нет, я просто не уверен, о чем я думал. Этот план. Этот... выставить тебя напоказ, чтобы получить работу. - Его большие пальцы погладили впадины на её скулах. — Мне это не нравится. Я не думал так далеко наперед.

Она дышала с закрытыми глазами. — Люди постоянно делают такие вещи.

— Поверь мне, я знаю. Вот почему с тобой это кажется неправильным.

Эти зеленые глаза открылись. — Я не понимаю.

Тревис искал нужные слова. Такие, которые не выдали бы его борьбу за то, что сегодняшний вечер - это конец. Но рот Джорджи отвлек его, и всё, что получилось, было правдой. — Я не хочу выставлять тебя напоказ. Я не хочу... выставлять нас напоказ.

Пульс на её шее заметно подскочил. — Нас?

С другой стороны двери водитель лимузина посигналил. Легкий сигнал, призванный дать ему понять, что если они не уедут сейчас, то не успеют вовремя. И слава Богу за этот гудок, верно? Он уже собирался сказать Джорджи, что хочет, чтобы их отношения продолжались не только сегодня. Что он хочет, чтобы всё было по-настоящему. Хотел иметь право целовать её, приглашать на свидания, сидеть рядом с ней на семейных ужинах. Трахать её в следующей стратосфере, брать её на пробежки, появляться, когда она выступает на днях рождения, и, самое главное, говорить другим мужчинам, чтобы они держались подальше. Хотел иметь право делать это в любое время, в любой день недели.

Нелепо.

Он не знал ничего о том, как быть чьим-то парнем. Господи. "Парень" звучало гораздо точнее, чем "вещь". Когда её сладкое тело прижималось к нему, собственничество струилось в его крови, они были настолько далеки от вещи, что он почти рассмеялся. Почти. Он был слишком встревожен ультиматумом, который сам себе поставил. Он не мог быть просто её бессрочной интрижкой - она заслуживала большего. Перспектива отпустить её заставляла его чувствовать себя погруженным в зыбучие пески, но она заслуживала того, кто имел здоровый взгляд на обязательства. Брак. Он не был таким человеком. Он никогда, никогда не станет таким мужчиной.

Попрощаться сегодня вечером или попросить Джорджи о большем. Это были его единственные два варианта.

— Тревис?

Понюхав напоследок её волосы, он отошел. — Нам пора идти.

Джорджи внимательно осмотрела его на мгновение и кивнула, позволив ему открыть дверь, чтобы они могли выйти на крыльцо, а затем повернулась и закрыла дверь. Несмотря на напоминание себе, что они с Джорджи не могут быть вместе, он поймал себя на том, что держал её за руку во время прогулки к лимузину, регистрируя её румянец, её тихий "О Боже, о Боже", когда она поняла, что соседи смотрят на неё. Порыв летнего ветра провел прядью волос по её губам, и он чуть не споткнулся на тротуаре, где он заканчивался.

Боже, она была великолепна.

Несмотря на то, что Тревис не мог перестать смотреть на неё, во время поездки в Олд-Уэстбери между ними возникло определенное напряжение. Тем не менее, он продолжал держать её за руку, как будто отпустив её, он заставит время идти быстрее. Они молчали, сидя лицом вперед на заднем сиденье, и полчаса ехали по Северному государственному парковому шоссе, прежде чем Тревис не выдержал расстояния и перетащил Джорджи на свои колени. Она согласилась без протеста, подставив голову под его подбородок и вздрогнув.

От её веса на его коленях у него опустились веки. — Что это было?

— Сегодня утром я делала выпады. Целый круг вокруг школьного трека.

— Опять подготовка к Tough Mudder?

Она кивнула, коснувшись его подбородка. — У нас тридцать одна новая участница, и, похоже, они сделали меня своим неофициальным лидером. Я понятия не имею, почему. Но теперь я чувствую себя обязанной показать пример.

Рука Тревиса скользнула под юбку и провела большим пальцем по внешней стороне её правого бедра. Он решил не обижаться на то, что её реакция была более восторженной, чем во время оргазма. — Во-первых, тридцать одна новая участница?

— Да, - застонала она, переместившись на его колени, чтобы дать ему лучший доступ к её больным мышцам. — Моя невестка заставила их поверить, что мы начинаем безмужнюю утопию. Вы все должны быть серьезно встревожены тем, сколько женщин пришло.

Он сильнее надавил на место чуть выше её колена и тихо засмеялся, когда она охнула и застонала без стыда. — Да? Мне лучше выпустить памятку для мужчины.

Её глаза сверкнули на него. Этого было почти достаточно, чтобы он забыл о растущей выпуклости между ног. Почти. — Памятка для мужчин? Это просто пещерные рисунки на салфетке?

— Это надежный кодекс. Ты никогда его не нарушишь. - Он задрал подол её платья повыше и начал массировать внутреннюю сторону бедра. — Беру свои слова обратно. У тебя неплохо получается заставлять меня нарушать кодексы, не так ли?

— Я полагаю, ты говоришь о кодексе сестры лучшего друга, - сказала она, задыхаясь.

— Именно о нем, - пробормотал он, проводя костяшкой пальца по центру её черных трусиков.

— Ты жалеешь об этом?

У Тревиса сжалось горло. Он весь сжался. — Нет.

Он никогда не был в таком положении. Разрываясь между желанием трахнуть и потребностью поговорить. Просто... обнять её. Делать все эти вещи одновременно казалось слишком сложным. Как будто они разорвут его на части. Поэтому он продолжал водить руками по её груди и дышать. Запоминал гладкость её бедер, впадинку живота, изгиб бедра. Он не знал, как долго продолжались эти прикосновения, но в конце концов Джорджи выпрямилась и соединила его руки со своими. Она сблизила их рты для долгого, мучительного поцелуя. Медленного. Его член стал толще и упирался ей в зад, но ни один из них не был склонен поддаваться голоду. Внутри Тревиса была потребность продлить ночь, задержать время - и поцелуй преуспел в этом. Он был влажным и бесконечным, и к тому времени, когда они подъехали к роскошному особняку в стиле Тюдоров, их обоих трясло.