3

Лучшим лекарством от панической атаки на палубе был поход на каток. На следующей неделе начинались командные тренировки, а это означало, что большинство ребят уехали из города, чтобы провести последние летние каникулы, пока у них есть такая возможность. Я надеялся, что это также означает, что я не столкнусь ни с кем из своих знакомых. По крайней мере, никого, кто захотел бы поболтать о чем–нибудь, требующем дополнительных мозговых клеток. Конечно, я жалел, что у меня нет щитков, клюшки и повода ударить кого–нибудь, когда я гонюсь за шайбой. Но организовать пикап–игру было слишком сложной работой, которая требовала разговоров. Я не мог этого делать, не раскалываясь и не ведя себя странно.

Я старался быть как можно более "нормальным". Я поболтал с парнем на ресепшене о том, как делить лед с фигуристами, о шансах "Кингз" в следующем сезоне и о жаре, которая царит за стенами кондиционированного помещения. Потом я пристегнул коньки, вставил наушники и катался. И катался. И катался.

Я рассекал по льду на максимальной скорости, проходя повороты под злыми углами и слушая умопомрачительный металлический рок. Я надеялся, что прилив адреналина в конце концов сотрет воспоминания о том поцелуе... и ощущение его тела на моем. Круг за кругом я мчался по периметру, вытирая пот со лба в странной попытке обогнать невидимого демона. Мои ноги были резиновыми, а бедра горели. Знакомые ломота и боль успокаивали. Но они не останавливали кнопку повтора в моей голове. Рука Ская на моем бедре, его теплая кожа и крепкая хватка. Святые угодники. Я пригнулся и ускорил шаг в последней попытке обогнать свой разум, чтобы снова иметь возможность дышать.

Но удушающее чувство не проходило. Оно преследовало меня в спортзале и не покидало меня, пока я качал тяжести, а затем выбивал все дерьмо из боксерской груши. Оно отступило настолько, что я надеялся, что мне удалось избежать полного срыва, когда я толкнул дверь в двухкомнатную квартиру, которую делил с Эллиотом.

Наша квартира была маленькой, а стены очень тонкими. Без шуток. Если Эллиот пукал в своей спальне, я мог услышать это на кухне. Гостиную и кухню разделял мини–остров с двумя подвесными светильниками над ним. Я оценил отсутствие бесполезного пространства, например, столовой, которая никогда не использовалась, но мне хотелось, чтобы спальни были больше и чтобы у нас были собственные ванные комнаты. Мама Эллиота, дизайнер интерьера, расставила мебель, доставшуюся нам в наследство от моей мамы и Гарри, так, чтобы получилось нечто неопределенно шикарное. Цветовая гамма была в морском стиле. Это ее описание, не наше. Джинсовый секционный диван и журнальный столик в стиле доски для серфинга стояли перед огромным плоским экраном. Два кресла–мешка обеспечивали дополнительное место, когда к нам приходили друзья, чтобы посидеть и посмотреть фильмы или просто поиграть в видеоигры.

Я бросил сумку в прихожей и снял влажную футболку, оглядываясь по сторонам в поисках признаков жизни. Обычно я мог определить, когда Эллиот был дома. Он был склонен расхаживать по дому, как собака, помечающая свою территорию. Он снимал обувь у двери, а рюкзак – на диване. Если день был холодный, его куртка была накинута на барный стул или лежала на полу. Мне нравился этот парень, но я был благодарен за то, что остался один. Моей целью было принять душ, найти еду, а затем впасть в спячку в своей комнате до утра.

Я направился в ванную в конце коридора и включил воду, старательно избегая своего отражения, пока раздевался. Я как раз собирался встать под струю, когда услышал стук. Я нахмурился и застыл на месте.

Стук, стук, стук.

Это звучало как азбука Морзе или как будто кто–то пытался выбраться из шкафа. Что я мог сказать? Сериалы о настоящих преступлениях были моим коньком. Я натянул полотенце на талию и отправился на поиски. Я оставил душ включенным, потому что воде требовалась целая вечность, чтобы нагреться. Я решил, что она будет готова к тому времени, когда я проверю свою комнату и комнату Эллиота... ну, знаете, чтобы убедиться, что все в целости и сохранности.

Я быстро осмотрел свою спальню, отметив неумело заправленную кровать, ноутбук на столе под окном и пустую корзину для белья рядом со шкафом. Ничего лишнего, подумал я и направился к комнате Эллиота. И вот опять.

Тумп, тумп, тумп... "О, черт. Да, это хорошо".

Ох.

Я замерл за закрытой дверью и прислушался к характерным звукам секса. Скрип пружин кровати, шлепки кожи, эротичное ворчание, сопровождаемое непрерывным потоком "О, черт, да". И да, два мужских голоса.

Я не знал достаточно о гей–сексе, чтобы понять, что происходит, но мое воображение заполнило пробелы. Я смотрел на дверь до тех пор, пока равномерный стук изголовья кровати о стену не усилился на пару ступеней.

"Да, вот здесь. Еще. Черт, я уже близко", – хрюкнул кто–то, кто не был Эллиотом.

Я быстро отступил от двери и поспешил в ванную. Я схватил полотенце с крючка позади себя и вытер пар с зеркала. Мои глаза были дикими, кожа покрылась пятнами, а член торчал, как гребаный флагшток. Я держал за мраморную стойку и поглаживал себя, когда калейдоскоп сексуальных образов пронесся в моем мозгу... все с участием Ская. Скай на коленях, его губы обхватывают мой ствол, его язык наматывает ленивые круги вокруг головки моего члена. Скай, заглатывающая меня целиком.

Я зажмурил глаза и пустил в ход бедра. Все фантазии, подогретые тем поцелуем на парковке, всплыли на поверхность, требуя немедленного внимания. Я мог сказать себе, что потом это не будет иметь значения. Я мог сказать себе, что мне просто любопытно. Я мог сказать себе, что никому не будет до этого дела. Но прямо сейчас мне нужна была разрядка.

Я обхватил свои яйца, увеличивая темп, позволяя своему воображению зайти на шаг дальше. Что бы сделал Скай, если бы я сказал ему, что близок к этому? Проглотит ли он или попросит меня трахнуть его? Я понятия не имел, как трахать парня, но я разберусь. Я ввел бы свой член в его тугую дырочку и – бам! Мой оргазм обрушился на меня, как товарный поезд. Сперма потекла по моим пальцам и забрызгала стойку. Я зажмурил глаза, задыхаясь.

Когда я почувствовал, что могу стоять, не спотыкаясь, я отступил назад и осмотрел повреждения. Ванная комната выглядела как сауна и пахла спермой. Я вытер полотенцем стойку, бросил его на пол и прыгнул в душ. Я встал под теплые струи и повесил голову, позволяя воде струиться по моей коже и смывать улики. И, возможно, я надеялся, что она смыла что–то и внутри меня. Я не хотел этого... что бы это ни было. Я просто хотел быть собой.

Я принял душ как можно быстрее, достал чистое полотенце из тайника Эллиота на полке над туалетом и высушился, прежде чем обернуть его вокруг талии. Я прислушался, нет ли признаков жизни, затем поспешил в свою комнату, чтобы одеться и выйти.

Я позвонил Трою и Логану, и попросил их встретиться за пиццей. Мы провели время в фуд–корте рядом с кампусом, обсуждая спорт, шансы нашей команды в следующем сезоне и наши занятия в осеннем семестре. Общие темы, которые не давали моей голове закружиться. Должно быть, я старался вести себя нормально, потому что они не казались подозрительными и не задавали никаких вопросов. На следующий день у нас не было практики, но они напомнили мне о вечеринке Шульца в субботу вечером. Возможно, они даже упомянули горячих крошек, выпивку и хороший шанс переспать. Я только рассеянно кивнул и помахал на прощание.

Но домой я все равно не пошел. Я пошел в свой любимый магазин комиксов и сидел в углу, читая старые комиксы о Мстителях до самого закрытия. Я говорил себе, что хочу дать Эллиоту свободу, но на самом деле... я был напуган. Сильно напуган.

Я би.

Может быть, я всегда знал и не хотел с этим разбираться. Может быть, я надеялся, что это "с глаз долой – из сердца вон". Но это было не так. Это было реальностью. Это не уходило. Я не хотел ходить на вечеринки с девушками и выпивкой. Я хотел того, о чем не думал, что могу говорить. Потому что я не был готов произнести это слово вслух. Даже Эллиоту. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли, что я могу быть не тем, кем я себя считал.

Эллиот либо не знал, что я подслушал разговор между ним и его новым парнем, либо предпочел проигнорировать это. На следующее утро он похлопал меня по плечу, почесал свои яйца через трусы, а затем налил себе чашку кофе, как делал каждый день. Я поприветствовал его, наблюдая за ним через край своей кружки. Эллиот был огромным. В нем было шесть футов шесть дюймов с широкими плечами, подтянутой талией и копной лохматых светло–коричневых волос. Он был квинтэссенцией калифорнийского пляжного бездельника в самом лучшем смысле этого слова. Люди тянулись к Эллиоту. У него была дружелюбная манера поведения и холодная, но добрая атмосфера, благодаря которой он казался доступным. И обычно этот парень был открытой книгой.

Сегодня утром он был молчалив. Конечно, он только что проснулся, подумал я, глядя в сторону спальни и прислушиваясь, не раздастся ли где–нибудь шорох. Ничего. И он достал только одну чашку. Но, может быть, его друг не пьет кофе? Хм. Социопат.

"Ты поздно вернулся домой. Что ты делал прошлой ночью?" спросил Эллиот, прислонившись к острову.

"Как обычно. Ничего особенного".

"Хм. Ты выглядишь забавно. Как будто тебе немного досталось". Он соблазнительно вздернул брови.

"Нет". Я подождал немного и спросил: "А ты?".

Он хихикнул, когда я имитировал его жест бровями, затем улыбнулся и сменил тему. "Мы должны быть на пляже до одиннадцати. И не пытайся отлынивать. Ты обещал играть. Такер спустится пораньше, потому что он типа А насчет сети. Он не ошибается. Большинство из них нужно заменить или..."

Вот и все. Неловкий разговор предотвращен. Он продолжал рассказывать о плачевном состоянии волейбольных сеток на пляже, словно собирал информацию для отчета в департамент парков и отдыха. Или как будто он думал, что мне есть до этого дело, хотя на самом деле я хотел знать, трахался ли он с парнем в своей комнате прошлой ночью. И я хотел подробностей. На что это было похоже? Какие ощущения? Вещи, которые я никогда не спрашивал, но вроде как очень хотел знать.