Кейд продолжал пристально смотреть на нее, затем натянуто кивнул, возвращая обеспокоенный взгляд ко мне.

— Оставлю вас наедине. Вас выпишут, как только давление придет в норму и останется на прежнем уровне. Должно быть, через несколько часов, — вмешалась Сара, прежде чем подойти к другой стороне койки, не занятой здоровенным байкером. Она сжала мою руку. — Мне очень жаль вашего брата, Гвен, — искренне сказала она, прежде чем уйти.

Я проследила за ней взглядом, желая, чтобы приятное чувство забвения остановило меня от того, чтобы быть раздавленной под тяжестью моего горя.

— Детка? — тихо пробормотал Кейд, его рука гладила мое лицо так нежно, что можно было подумать, я сделана из стекла.

Такой я себя и ощущала. Мне казалось, я могу разбиться в любой момент. Но это было бы недопустимо. Внутри меня рос малыш, который нуждался в сильной мамочке.

— Гвен. Мне нужно объяснить по поводу недавнего...

Я вскинула руку, останавливая его.

— Кейд, мой брат мертв. Думаешь, меня волнует, что ты трахнул какую-то шлюху? — сказал я ровным голосом.

Кейд вздрогнул, я отстраненно смотрела на его пораженное лицо. Он стоял, возвышаясь надо мной, его рука опустилась, чтобы погладить мой живот поверх одеяла.

— Гвен, ты должна знать...

— Мне ничего не нужно знать! — почти прокричала я, отчего мой голос сорвался. Я сделала глубокий вдох. — Мне не нужно знать ничего, кроме того, что мой брат мертв. Я больше никогда его не увижу. Мой ребенок никогда не узнает своего дядю. Все, что мне сейчас нужно, — это убраться отсюда и вернуться домой, — мой голос вернулся к ровному, бесстрастному тону, который, я думала, мог бы остаться навечно.

Кейд осторожно сел на койку и снова погладил меня по щеке. Я не отстранилась, но и не ответила на его прикосновение. Просто тупо уставилась на него.

— Гвен, сама мысль о том, что ты улетишь так далеко, с осложнениями в беременности… я не могу допустить, чтобы вы оба подвергались опасности. — Он пытался вести себя со мной осторожно, но это не помешало его истинному намерению разжечь во мне искру.

— Я бы никогда не подвергла моего ребенка опасности, — прошипела я.

— Конечно, Гвен, но ты не сможешь контролировать то, что произойдет, когда ты сядешь в самолет, — его тон не терпел возражений, но, будь я проклята, если не отвечу ему.

— Ты прав. Я не могу ничего контролировать, — язвительно согласилась я. — Я не могу контролировать тот факт, что мой брат мертв, что родители опустошены, что мое сердце разбито. И я не могу контролировать судьбу моего ребенка, как бы мне ни хотелось оградить его от всего в этом мире, я просто не в состоянии. Мы можем погибнуть в аварии по дороге в аэропорт. Я не могу этого контролировать. Но я никогда не позволю чему-либо, находящемуся под моим контролем, причинить вред моему ребенку или даже допустить такую возможность. Как только я получу разрешение врача, у тебя не будет права голоса в моем пребывании здесь. Мне нужно вернуться домой и помочь родителям похоронить сына. Мне нужно похоронить брата.

Я не позволила выражению лица Кейда проникнуть мне в душу. Не позволила ему заговорить.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — решительно заявила я, глядя в потолок.

— Я, бл*ть, никуда не уйду, — твердо сказал Кейд.

Огонь, который так быстро вспыхнул во мне, угас, сил бороться с ним просто не было. Я все растратила на попытки справиться с горем, сдавившим грудь. На попытки бороться с реальностью того, что моего брата больше нет. Поэтому просто игнорировала его, уставившись на мониторы, которые показывали сердцебиение моего ребенка. Я сосредоточилась на этом, цепляясь за слабый звук, как за спасательный круг. Кейд что-то говорил, гладил меня по лицу, целовал в голову. Я все игнорировала.

— Гвен.

Он нежно обхватил ладонями мое лицо, притягивая его ближе к себе, заставляя меня отвести взгляд от монитора. Он открыл рот, но прежде чем успел заговорить, дверь открылась, и в палату влетела Эми. Она стояла в дверях, ее лицо покрылось красными пятнами, глаза покраснели, боль пронзала каждый дюйм ее тела. Мы обменялись взглядами. По щеке моей лучшей подруги скатилась одинокая слезинка.

— Гвенни, — выдохнула она, прежде чем броситься к кровати.

Она даже не обратила внимания на Кейда, который встал, чтобы позволить ей сесть рядом со мной. Она тихо всхлипывала, ее тело дрожало, а я изо всех сил обнимала лучшую подругу.

***

Когда самолет коснулся земли, Эми схватила меня за руку. Я посмотрела на ее лицо без макияжа и попыталась выдавить слабую улыбку.

— Вот мы и дома, и малыш вел себя хорошо. — Я накрыла рукой живот, позволяя облегчению омыть меня.

Она сжала мою руку и опустила взгляд на мой живот.

— От нашего супермалыша я и не ожидала меньшего. — Она попыталась весело подмигнуть, но не смогла скрыть боль, таившуюся в глубине глаз. И снова она изо всех сил старалась заботиться обо мне, помочь справиться с моим горем, когда собственное грозило ее утопить.

Я вздохнула, глядя на летное поле и на окна аэропорта, в котором ждали родители. Я жаждала утешения в объятиях матери, силы в объятиях отца. А еще боялась того момента, когда их увижу. Когда увижу потерю на их лицах, и все это станет реальным. В этот момент мое блаженное оцепенение рассеется, выпустив на волю агонию, которая может меня уничтожить.

Последние несколько дней прошли как в тумане. Я пробиралась сквозь него, как зомби, не в силах, не желая что-либо чувствовать. Я отстранилась от всего, отключив эмоции.

В итоге, мне пришлось остаться в больнице на ночь, Кейд не отходил от меня ни на шаг, спал в кресле рядом с моей койкой, а Эми со мной. Я почти не обращала на него внимания, только сжимала руку Эми и лежала без сна, уставившись в потолок.

Он наблюдал за мной большую часть ночи, я чувствовала на себе его взгляд. Во время выписки, я обнаружила, что весь клуб разбил лагерь в комнате ожидания.

Даже Стэг.

Это удивило бы меня, если бы я не пребывала в блаженном оцепенении. Меня бы тронули обеспокоенные лица, любящие и мудрые слова, исходящие от стойких байкеров, но я тупо смотрела мимо них, цепляясь за свой мирок бесчувственности.

Эми распорядилась, чтобы самолет ее отца был готов, как только меня выпишут, а мои вещи упаковали и были готовы к отправке, когда она заберет меня из больницы. Мы должны были поехать в аэропорт прямо оттуда, и, узнав об этом, Кейд чуть не обезумел.

Он вез меня в кресле к обочине, когда подъехала Эми. Она выскочила из машины, бросив на него свирепый взгляд, — очевидно, кто-то ввел ее в курс дела. Избавившись от убийственного взгляда, она слабо улыбнулась мне.

— Я все подготовила для нашего путешествия, Гвенни. Папин самолет ждет на небольшой взлетно-посадочной полосе за городом, он доставит нас в Лос-Анджелес, откуда мы следующим рейсом вылетим в Окленд. Папа также настоял, чтобы мы взяли с собой в полет его врача. На всякий случай.

Она посмотрела на мой живот и наклонилась, чтобы помочь мне встать, демонстративно игнорируя Кейда, пока тот не остановил ее, положив руку ей на запястье.

— Эми, какого хрена ты делаешь? Ты не можешь просто взять и увезти мать моего ребенка через полмира. Куда она, туда и я, — яростно прорычал он.

Эми подняла бровь и окинула ледяным взгляд удерживающую ее татуированную руку.

— Сейчас же убери от меня свою руку, — прошипела она, и когда Кейд подчинился, продолжила меня поднимать.

Он схватил меня за плечо.

— Я могу, и я увезу Гвен к ее семье, домой, к людям, которые ее любят. На случай, если ты забыл, она едет на гребаные похороны своего единственного брата, — прорычала она, и слова лезвием пронзили мою душу. — И так уж вышло, что ее дом находится как можно дальше от тебя, так что, в этом гребаном кошмаре нет худа без добра, а так как ты преступник с судимостью, то никуда не сможешь полететь.

Не дожидаясь ответа, она осторожно помогла мне встать с кресла, направляя прочь от Кейда и мужчин, остановившихся позади него. Мужчин, которых я считала семьей.

— Господи, Гвен, подожди, — взмолился Кейд. Горе и гнев в его голосе заставили меня обернуться.

Я положил руку на плечо Эми.

— Все в порядке, Эми, — мой голос все еще был холоден, без всяких эмоций.

Она посмотрела на Кейда, а затем отпустила меня. Как только это произошло, Брок рванулся вперед, оттащил ее и что-то отчаянно зашипел ей на ухо.

Я не сдвинулась ни на дюйм, но Кейд одним прыжком оказался рядом, обхватив мое лицо ладонями. Его глаза встретились с моими, лицо одновременно выражало суровость и нежность.

— Гвен, детка. Просто дай мне немного времени, чтобы разобраться с этим дерьмом. Я приеду к тебе. Ты не столкнешься с этим одна. Я не позволю тебе пройти через это без меня, — его слова звучали твердо, а тон — обещающе. — Я люблю тебя до глубины души. И ребенка тоже. Я ни секунды не позволю тебе переживать это без меня рядом с тобой, — тихо закончил он, лаская ладонью мой живот.

Я смотрела на него, любовь, беспокойство, боль в его глазах никак на меня не действовали. Мои эмоции были заперты глубоко внутри. Я не могла их выпустить. Не могла допустить, чтобы потеря растеклась по венам, как яд. Я боялась, что не выживу.

— Ты должен отпустить меня, — решительно ответила я.

Его руки крепче сжали мою шею.

— Детка, пожалуйста, — его голос почти сорвался, взгляд прожигал.

— Отпусти меня, мне нужно успеть на самолет. — Я видела, как он вздрогнул от моего тона. Чего он не сделал, так это не отпустил.

— Гвен...

— Отпусти меня! — закричала я ему в лицо, срывая голос.

Кто-то схватил его за плечо и потащил прочь. Я воспользовалась шансом и запрыгнула в открытую дверцу машины, которую Эми держала для меня, она, очевидно, сумела оторваться от своего разъяренного байкера.

Я наблюдала, как Кейд отбивался от Булла, крича, нанося удары, но не сводя с меня глаз. Лаки и Брок присоединились к Буллу, изо всех сил пытаясь удержать Кейда. Не в силах больше смотреть, я отвернулась, и Эми уехала.