Глава тридцать вторая

Те первые несколько шагов в ночную феерию оказались одними из самых трудных в моей жизни.

И не только потому, что у меня болели места, которые никак не должны болеть на людях, но и потому, что Пенн закрылся. В машине он сказал такое, что мне очень хотелось прояснить. Он совершил промах, и мне не терпелось раскрутить его на большее.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось найти тихое место и потребовать, чтобы Пенн раскрыл карты, но он не дал мне шанса.

Схватив меня за руку, Пенн с улыбкой кивнул толпившимся у входа людям и увлек меня в роскошный банкетный зал отеля, где проходила церемония.

Сотни одетых в серебряные наряды людей смеялись и переговаривались, сверкая, как упавшие с неба звезды. Расставленные по периметру зала столы напоминали летающие тарелки, украшенные кружевами и хрустальными канделябрами.

— У тебя есть выбор, Элль, — пробормотал Пенн, ведя меня через толпу народа.

Когда он не озвучил мне варианты этого самого выбора, я нахмурилась.

— Какой выбор?

— Сегодня вечером произойдут две вещи, не подлежащие обсуждению.

Мои пальцы напряглись в его сжатой ладони.

— Я не соглашаюсь на то, чего не могу контролировать.

Он ухмыльнулся.

— Как будто трахаться со мной ты соглашалась. Ты это не контролировала.

Я сглотнула, ненавидя его за то, что он прав. С другой стороны, Пенн ведь спросил меня, доверяю ли я ему. Он попросил разрешения, дав мне возможность отказаться.

«Чего я не сделала».

Сделав этот маленький вывод, я вновь обратила все свое внимание на Пенна.

— Две вещи, — лукаво улыбнулся он. — Единственное, что ты можешь контролировать, — это то, в какой очередности они произойдут.

Поджав губы, я приняла протянутый мне бокал шампанского, который он взял с серебряного подноса стоявшего рядом официанта в белой униформе.

— Во-первых, ты выпьешь. Я хочу, чтобы ты была навеселе — как в тот вечер, когда сказала мне «да». Хочу, чтобы ты стала свободной, расслабленной и готовой делать то, что я скажу.

Я сделала глоток шампанского — и так уже достаточно горького, чтобы все пошло наперекосяк.

— Это было всего один раз. Я почти не пью.

— Сегодня вечером выпьешь, — его пальцы выскользнули из моей ладони; Пенн взял меня за локоть и повел мимо особенно большой группы людей. — Мне нужно, чтобы ты стала более восприимчивой.

— Зачем?

— За тем, что после этого мы поговорим.

Я невольно оступилась.

— Поговорим?

Пенн нахмурился, на его обычно красивом лице отразилось разочарование.

— Элль, ты хочешь узнать, кто я?

Он шагнул ближе и с обольщением и интригой прошептал мне на ухо:

— Я тебе расскажу. Но чтобы принять правду, ты должна подходить ко всему непредвзято.

Я сделала еще один глоток шампанского — не из-за его приказа, а потому, что от волнения у меня пересохло во рту.

— А зачем мне подходить ко всему непредвзято? — я отстранилась, заглянув в его темно-бронзовые глаза. — Кто ты такой?

— Скоро узнаешь, — Пенн повел плечами, и его голос сорвался от напряжения. — Ты получишь свои ответы. Но только если будешь делать то, что тебе говорят.

От такого снисходительного замечания меня передернуло.

— Я скажу тебе, Элль, но это ничего не изменит, — он погладил меня по щеке с внезапной нежностью. — Ты была моей с первого момента нашей встречи и останешься моей, пока я тебя не отпущу. Все остальное — все твои аргументы, отрицания и отказы — ничего для меня не значат.

Пенн наклонился ко мне так близко, что наши носы соприкоснулись.

— Помни об этом, когда я всё тебе скажу. Ты уже проиграла. Почему? Потому что ты моя.

Я отпрянула, тяжело дыша от внезапного испуга.

Пенн либо не заметил, либо ему было все равно. Оглядев толпу — он был на несколько дюймов выше большинства собравшихся, — Пенн пробормотал так, будто это не он только что раскурочил мой мир:

— Выбор за тобой. Или пей сейчас...или...

— Или?

— Или я позволю тебе сохранить рассудок, пока ты не встретишься с Ларри.

— С Ларри?

«Из парка?»

Решив его позлить, я сказала:

— Ах, это твой вымышленный муж тире покровитель.

— Это начинает надоедать.

Я неожиданно осмелела, подстегиваемая чудовищным любопытством.

— Кто он тебе? Вообще, что именно значит «твой покровитель»?

На его лице невозможно было прочитать никаких ответов.

— Почему тебя это волнует?

— Потому что я ненавижу находиться в неведении.

— Это лучше, чем другие варианты.

У меня похолодело внутри.

— Что ты имеешь в виду?

Пенн вздохнул, потерев лицо рукой.

— Хорошо. Я проясню основные моменты, чтобы прекратить этот чертов поток вопросов. Ларри — член семьи. Он — моя единственная семья. Стьюи скоро станет его приемным сыном. Что сделает его моим братом, во всех отношениях.

Он перевел дыхание и, собравшись с духом, продолжил.

— Раньше я...работал...на Ларри, пока не занялся собственным бизнесом. Он очень мне помог, когда рядом со мной никого не было, и я всегда буду его поддерживать, так что, если он снова заболеет, и для лечения ему понадобится переехать в Зимбабве, я его туда отвезу. Если бы он вдруг сказал мне, что не может усыновить Стьюи, я бы не раздумывая сделал это сам. Ларри — причина, по которой я еще жив, даже если моя жизнь сущий бардак.

Я хваталась за каждый ответ, боясь, что он заберет их обратно. У меня возникло так много вопросов, но я сосредоточилась на самом простом...пока.

— И какой у тебя бизнес?

— Фондовый рынок.

Я не могла представить Пенна парнем с Уолл-стрит. Скорее, адвокатом с его острым языком и настойчивым желанием превратить любой разговор в дебаты. Но никак не скучные акции и безликие сделки.

— Где твои родители?

Увидев, как он напрягся, я впилась в него взглядом, изо всех сил пытаясь прочитать язык его тела.

— Умерли. Когда мне исполнилось одиннадцать.

Я вздрогнула.

— Прости.

— Ты в этом не виновата.

Пенн посмотрел куда-то поверх моей головы, его терпение иссякло. Я сомневалась, что он разрешит мне задать еще какие-нибудь вопросы, но все же задала:

— Ты говоришь, что Ларри сохранил тебе жизнь. Как? Где вы с ним познакомились?

Пенн мрачно усмехнулся и покачал головой.

Не дожидаясь, пока он прекратит мои расспросы, я перешла к другому:

— А как насчет Стьюи? Его ты откуда знаешь?

Он ухмыльнулся, снова прячась под совершенно нечитабельную светскую оболочку.

— Хватит, — Пенн схватил мой подбородок большим и указательным пальцами. — Выбирай. Пьешь сейчас или потом. Тебе решать.

Его взгляд переместился на мои губы, и я невольно сглотнула. Зал затуманился от сексуального напряжения. Мы только что занимались сексом, но по внутренностям начинал разливаться уже знакомый жар.

Я выпрямилась, демонстративно поставив шампанское на стол рядом с таким же пустым бокалом:

— Потом. Я хотела бы посмотреть, что расскажет Ларри, прежде чем ты меня отпугнешь и не дашь разобраться, кто ты на самом деле.

Пенн тихо рассмеялся.

— Элль, он с этим не поможет. Только я.

— Ну, тогда помоги. Расскажи мне. Я ничего о тебе не знаю. В какой школе ты учился? Какими акциями торгуешь? Какое твое любимое хобби, напиток, цвет, время суток? — мой голос превратился в одну бесконечную просьбу. — Мне трудно проводить время с незнакомым мужчиной, довольствуясь крохами информации, полученной в порывах взаимной страсти.

Пенн криво усмехнулся.

— Так ты хочешь сказать, что, ничего обо мне не зная, спать со мной не офигенно, а страшно?

Я кивнула.

— Если слегка утрировать, то да.

Он опустил руку, убрав ее с моего лица.

— Будь осторожна с желаниями, Элль. Иногда секреты помогают, а не вредят.

Опустив взгляд, Пенн задержал его на моей обнаженной шее так, словно смотрел на невидимое ожерелье, затем отвел глаза и, снова взяв себя в руки, повел меня вперед.

Из динамиков лилась легкая классическая музыка с оттенком современности. Она должна была действовать расслабляюще, но я почувствовала в ее нотах нечто зловещее. Смеющаяся толпа ничего не заметила, и я не стала на этом заморачиваться. Что бы ни случилось сегодня вечером, я это приму. Если это означало, что из-за какого-то рокового признания мы с Пенном больше не увидимся, то Земля не перевернется. У меня по-прежнему будет моя компания, отец, мой мир.

Конечно, без Пенна все станет менее пикантным, но я и без него вполне полноценная личность.

«Ты в этом уверена?»

Мое сердце было дурацкой штуковиной. Мои уши слышали ложь Пенна, но сердце она не трогала. Сердце не судило и не вдавалось в расспросы. Оно слепо следовало за симпатией, что делало мои чувства к Пенну удручающе сложными.

Я пошла за ним — тихо и послушно из уважения к тому, что это был его вечер. Вечер, в который он должен раскрыть что-то такое, что я могла бы принять, либо в ужасе убежать. Я была готова и к тому, и к другому, пусть только даст мне ответы.

Первым нас нашел Стьюи.

Из толпы появилась маленькая ладошка, затем рука в сером рукаве с темно-синими полосками. Встав у нас на пути, он ухмыльнулся, не отрывая глаз от Пенна.

— Ну, как тебе?

Пенн резко остановился, потирая пальцами подбородок в притворно серьезном раздумье.

— Хм...

Стьюи купился на это представление, а я смотрела на него с позиции постороннего наблюдателя и еще раз убедилась, сколько же у Пенна разных граней. Он казался жестким и непреклонным, но со Стьюи был шутником, другом и защитником в одном лице.

— Очень мило, — Пенн взглянул на меня. — Что думаешь, Элль? Твой товар уменьшился до размеров Стьюи.

Я наклонилась к Стьюи и потрогала лацкан пиджака, исполняя роль судьи.

— Я думаю, что портные проделали потрясающую работу, но костюм не будет хорошо смотреться на ком попало, — улыбнулась я и выпрямилась. — Это ты носишь костюм, Стьюи, а не он тебя.

Стьюи поморщился.

— Я не понимаю.

Пенн усмехнулся.

— Ей нравится.

— Круто! — Стьюи развернулся на месте. — Ларри сказал, что в следующем месяце я могу надеть его на собеседование в школу. Сказал, что это поможет мне открыть двери, запертые в результате моего прошлого.