Я шагнула к нему, Сейдж зашипела на ребенка, и моя рука скользнула вверх, чтобы ее погладить.

— А кто такие Ларри и Пенн? Твои папы?

В наше время общество стало довольно либеральным. Ларри и Пенн могли быть супружеской парой. Или его дядями, учителями или просто друзьями. Или братьями. Черт возьми, с тем же успехом, Ларри и Пенн могли быть великодушными похитителями.

Стьюи поморщил нос.

— Ха, это забавно, — он посерьезнел. — Постойте... Полагаю, что так оно и есть. В смысле, сейчас. У меня никогда раньше не было отца.

Его угловатое лицо просияло. Мальчик не был пухлым, как некоторые дети его возраста. В нем чувствовалась резкость, которая не смягчалась даже в смехотворно огромном костюме с манжетами, свисающими у него с рук, словно ласты пингвина.

Я оглянулась на Маркуса.

— Где его отцы? Почему мои сотрудники выступают в роли нянек?

— Хм, этот молодой человек здесь только с одним джентльменом, мисс Чарльстон. И он на минуту отлучился. Полагаю, срочный телефонный звонок, — Маркус потоптался на месте. — Но беспорядок устроил он, а не мы. Они со Стьюи пытались найти что-нибудь поменьше — ремни поменьше, носки поменьше, галстуки — целый гардероб, ну Вы понимаете. Мы договорились, что Стьюи выберет понравившийся ему костюм, а затем мы пошлем его в ателье и перешьем под нужный размер.

Я распахнула глаза.

— Но в результате это будет совершенно новый костюм. Портному никак не переделать тридцативосьмилетнего мужчину в двенадцатилетнего мальчика.

— Но разве не за это я плачу? — раздался позади меня холодный, обходительный голос. Он пульсировал очарованием, но в то же время каким-то образом граничил с резким нетерпением. — Разве не этим так гордится «Бэлль Элль»? Предлагая своим клиентам то, что не под силу другим магазинам? Потому что, если это не так...тогда приношу свои извинения, мы пойдем куда-нибудь в другое место.

Я развернулась, от тона этого голоса мое сердце уже готово было выскочить из груди.

Как только я заглянула в темно-карие глаза стоящего за мной человека, меня вновь настигли долгие, мучительные часы трёх последних бессонных ночей. У меня задрожали руки, и не потому, что я расстроила клиента и вроде как заставила его усомниться в девизе нашей компании, а потому, что это был он.

Он!

— Это Вы.

— Да, я, — ухмыльнулся мистер Эверетт. — Рад снова Вас видеть.

— Что Вы здесь делаете?

Он повел плечами, его пальцы крепче сжали телефон.

— Подозреваю, то же, что и все остальные. Подкладываю деньги в ваши карманы.

Я скрестила руки на груди.

— И все же Вы оставили моих сотрудников присматривать за Вашим сыном. Это не входит в их должностные обязанности.

— Прошу прощения. Это был срочный звонок, который длился всего несколько минут, — он посмотрел мимо меня на мальчика, утопающего в шерстяном костюме ручной работы.

— Ты в порядке, Стью? Нашел что-нибудь подходящее?

Стьюи повернулся и направился к нам. За его ногами, словно клоунские носки, волочились брюки.

— Ага. Мне нравится этот.

Мистер Эверетт посмотрел на нежно-серый костюм в темно-синюю полоску.

— Мне тоже. Хороший выбор.

Стьюи снял блейзер и передал его Маркусу, который как всегда профессионально исполнял свои обязанности.

Я не могла решить, чего мне сейчас больше хочется: убежать или вышвырнуть этого негодяя из своего магазина. Сын или не сын.

Постойте... у него есть сын.

Он женат на мужчине по имени Ларри, и у него есть сын.

Мало того, что мой отец в баре совершенно неправильно все истолковал, но мистер Эверетт также солгал о том, что он мною заинтересован, и у него есть «дар» воздействия на женщин.

Я вспыхнула и, не задумываясь, выпалила:

— Оказывается, Вы полны лжи, мистер Эверетт.

Он прищурился, и на его лицо упала тень.

— Простите, что?

Стьюи прижался к его боку и, потянувшись за телефоном, ввел пароль, чтобы включить игру «Энгри Бёрдз».

Сейдж предостерегающе вонзила когти мне в шею.

«Верное решение, киса».

Я опустила руки, и напряжение ослабло. Какая разница, что он солгал или то, что он гей. Почему я этого не заметила? Конечно же, мистер Эверетт был геем. Он слишком хорошо одет и во всех смыслах слишком ухожен — отполированные ногти, идеальные брови и густые темные волосы с медовыми прядями. Все это не могло быть натуральным.

И сам он был искусственным.

Фальшивым.

С меня хватит.

— Прошу прощения, что прервала Ваш шоппинг. Надеюсь, Вы останетесь довольны от остальной части посещения «Бэлль-Элль», — шагнув вперед, я попыталась пройти по узкому коридору c расположенными по обеим сторонам раздевалками и не задеть при этом его внушительную фигуру.

Мистер Эверетт не проявил вежливость и не отошел в сторону, чтобы меня пропустить. Он просто стоял, с интересом глядя, что я выберу: протиснусь через небольшую щель или посмотрю ему в глаза.

В те самые глаза, в которых отражался раскаленный жар и вечно недовольное выражение. Он был как сахар и соль, цветочная пыльца и яд — нечто очень опасное. Инстинкт самосохранения побуждал меня уйти, но дрожь любопытства манила остаться.

Мне это не нравилось.

Не нравился он.

Пытаясь взять себя в руки, я посмотрела на Маркуса.

— Пожалуйста, проследи за тем, чтобы в этом отделе как можно скорее навели порядок. И попроси портного трижды снять мерки со Стьюи, чтобы подогнать костюм с первого раза.

— Да, мисс Чарльстон.

— Его зовут господин Стил. А не Стьюи, — отрезал мистер Эверетт. — Точно так же, как для Вас я мистер Эверетт, а для него — Пенн, а Вы для всех — мисс Чарльстон, а не Ноэль.

«Что, черт возьми, это значит?»

Я напряглась.

— Дайте мне пройти.

— Нет.

Я втянула в себя воздух.

— Не портите своему сыну приятный день, мистер Эверетт. Ваш муж наверняка очень огорчится, если ему позвонят и скажут, что Вас арестовали за нарушение порядка в моем универмаге.

Если раньше его фигура казалась мне напряженной, то теперь она стала откровенно угрожающей. Его руки сжимались и разжимались, как будто ему больше всего на свете хотелось меня придушить. Взгляд мистера Эверетта скользнул по свернувшейся у меня на плечах Сейдж, затем вернулся к моему лицу. Похоже, его совсем не удивило, что я ношу серую кошку, словно какой-нибудь шарф.

— Вам бы это понравилось, не так ли? — уголки его губ дернулись. — К Вашему сведению, я не женат. И предпочитаю мутить с сиськами, а не с яйцами.

Я вздрогнула.

— Вряд ли уместно говорить такое в присутствии ребенка.

Не отрывая глаз от «Энгри Бёрдз», Стьюи пробормотал:

— Я слышал и похуже. Уж поверьте.

— Похуже?

В какой среде мистер Эверетт воспитывает этого ребенка? Почему он такой тощий? Может, мне следует обратиться в органы опеки, чтобы они «случайно» нагрянули к нему домой?

— Мисс Чарльстон, если Вы помните, в тот вечер я пригласил Вас со мной поужинать. Зачем бы мне это делать, если меня не интересуют женщины?

Я проигнорировала его вопрос. Совершенно не важно, какова его сексуальная ориентация или причина, по которой он пригласил меня на свидание.

Меня не интересовал ни один из ответов.

— Мистер Эверетт, я не совсем понимаю, зачем Вам понадобилось сообщать незнакомому человеку о своих интимных предпочтениях, но уверяю Вас, меня это нисколько не волнует.

Я шагнула вперед, задев его плечом, от чего хвост Сейдж стукнулся о его шею.

— А теперь, если не возражаете. У меня есть более важные дела.

Я посмотрела на стоящего с ним мальчика.

— До свидания, господин Стил. Надеюсь, Вам понравится Ваш новый костюм.

Не оглядываясь, я направилась по коридору, стараясь идти как можно строже и чопорнее, но какая-то женская часть меня придавала моей походке фривольности. Меня раздражало собственное тело, которое хотело казаться недоступным и сексуальным, когда на самом деле мне было плевать.

Мне было плевать.

Несколько дней назад я вылила ему на голову выпивку, а теперь отбрила его, в то время как он тратил свои деньги в моем магазине.

Что ж.

Это единственное, на что он годился.

Способствовать увеличению доходов, являясь не более чем помехой в деловом графике моего дня.

— Идём, Сейдж. Давай вернемся в кабинет, — я быстро прошла между стеллажами, заметив, что беспорядок уже полностью устранен. Впереди раскинулась длинная широкая дорожка между отделами, и я увеличила скорость.

Но тут кто-то с силой схватил меня за запястье и дернул назад.

Я споткнулась на каблуках и потеряла равновесие.

Затем врезалась в очень теплую, очень неподвижную и очень, очень крепкую грудь.

Сейдж, мяукнув, спрыгнула с моих плеч и с присущей ей кошачьей грацией приземлилась на лапы, а тот, кто имел наглость нарушить мои планы, развернул меня и собственнически схватил за плечи.

— Вам больше не удастся этого не сделать.

Все мое внимание сосредоточилось на его губах и на том, как они близко. На аромате его лосьона после бритья с тяжелыми нотками древесного мускуса. На том, как впиваются в меня его пальцы.

Да как он смеет так ко мне прикасаться?

Как смеет думать, что имеет право переступать границы приличий и каким-то образом запугивать меня в разгар спора, о котором я даже не подозревала.

Вырвавшись из его хватки, я сердито на него уставилась.

— Не удастся сделать что?

— Нагрубить и уйти, — в его взгляде полыхал огонь. — По крайней мере, на этот раз у Вас нет доступа к жидкостям.

— Будь он у меня, я знаю, в кого бы я их выплеснула.

Его гнев становился ощутимым, сгущая вспыхнувшее между нами напряжение, которое опутывало нас с ним невидимыми волнами энергии. Беспорядочной энергии. Неуместной энергии. Энергии, которая не могла искриться на такой частоте, когда мне даже вид его был противен.

— Вы никогда больше так со мной не поступите.

— Согласна, — тут же кивнула я. — Потому что я никогда больше Вас не увижу. Рада, что мы в кои-то веки смогли договориться.

Мистер Эверетт потер подбородок, оглядев меня с ног до головы.

— В ресторане Вы тоже говорили, что больше не хотите меня видеть, и вот полюбуйтесь.