ГЛАВА 4 УАЙЕТ
Услышав звонок домофона, я вытираю взмокшие ладони о джинсы. Кнопка разблокировки замка сломана, и, чтобы открыть Арону, мне нужно спуститься в фойе.
От страха перед предстоящим разговором ноги дрожат как желе. Мы сотни раз списывались, чтобы позависать, и до сегодняшнего дня это никогда не являлось проблемой. А сейчас? Только и могу, что думать том, как сладко было двигаться внутри Арона, как громко он стонал, когда кончал, и как горячо выглядел обнаженным.
Идиот. Идиот. Идиот.
Никогда не пересекай эту черту с друзьями.
На лице Арона легкая, естественная улыбка, в то время, как моя, скорее всего, смотрится натянуто как неудачная пластика, или оскал серийного убийцы, пытающегося сойти за обычного человека.
— Привет, — говорит Арон привычным тоном.
— Привет, — скриплю я как старая дверная петля. Матерь Божья, я не узнаю собственный голос.
Я прочищаю горло и отступаю, давая Арону пройти.
— Как на работе? — спрашивает он, переступая порог квартиры.
— Как обычно. А у тебя?
— Короткий день. Пятница же. — Арон исполняет жуткий танец Карлтона из «Принца из Беверли-Хиллз», и я не могу удержаться от смеха. — Кидал мячи со Скайлар.
— А, то-то ты весь потный. — Я обвожу взглядом его влажную майку, блестящие от пота бицепсы, и еле сдерживаю восхищенный стон.
Мать его за ногу, этого Арона.
Давно я не позволял себе так пялиться на него, и вот, пожалуйста, одна ночь — и старые чувства всколыхнулись.
Засранец.
Это не его вина, одергиваю я себя. Я мог бы просто уйти.
Арон скидывает кроссовки и с ногами плюхается на мой длинный диван.
— Сыграем в «Хейло»?
Ну, кажется, для него ничего не изменилось. Хотя, смотреть мне в глаза он почему-то избегает.
— Конечно.
Я включаю приставку, хватаю джойстики и бросаю один Арону. Как только моя задница приземляется рядом, его ноги скользят к моему бедру, и внезапно мне становится трудно сосредоточиться на чем-либо. Игра на экране начинается, но я не в состоянии сделать ни единого выстрела. Находясь так близко к Арону, я будто превращаюсь в того глупого твинка, каким меня многие считают.
Краем глаза я замечаю на себе пристальный взгляд, но стараюсь делать вид, что ничего не происходит.
— Ты в порядке? — наконец спрашивает Арон, когда моего героя в игре убивают. — Обычно меня подбивают задолго до тебя.
Блядь, что я творю? Может, признаться? Сказать правду?
Да ну нафиг. Избегать любой ценой.
— Очевидно, играя с сосунками, как ты, все навыки смазываются.
Боже, нельзя произносить слова, созвучные с «сосать» и «смазывать» в одном предложении.
Вполне ожидаемо, мой член дергается в джинсах. Я прокашливаюсь и усаживаюсь удобнее.
Взгляд Арона прожигает меня насквозь, и я чувствую жар, расползающийся по лицу. Повисшая пауза затягивается, но затем Арон бросает:
— Выиграет тот, кто выстоит последним.
Флиртующий червячок во мне подначивает спросить: «Что именно выиграет?», но вместо этого я принимаю его бесперспективную ставку и выдавливаю:
— Твой ход.
Мы погружаемся в игру, и это именно то, что нужно, чтобы разрядить накалившуюся атмосферу. Такого никогда раньше не случалось, и я понятия не имею, как с этим справиться.
По ходу игры все возвращается в нормальное русло, даже при том, что ноги Арона все еще трутся о мое бедро. Не знаю, делает ли он это нарочно или бессознательно, но внешне Арон выглядит гораздо менее раздираемым противоречиями относительно нашей дружбы, чем я. Поэтому я не прошу его отодвинуться.
Если есть хоть маленькая надежда сохранить дружбу, я должен подавить чувство неуемной жажды, которое все порывается выйти на поверхность.