ГЛАВА 4 УАЙЕТ

Услышав звонок домофона, я вытираю взмокшие ладони о джинсы. Кнопка разблокировки замка сломана, и, чтобы открыть Арону, мне нужно спуститься в фойе.

От страха перед предстоящим разговором ноги дрожат как желе. Мы сотни раз списывались, чтобы позависать, и до сегодняшнего дня это никогда не являлось проблемой. А сейчас? Только и могу, что думать том, как сладко было двигаться внутри Арона, как громко он стонал, когда кончал, и как горячо выглядел обнаженным.

Идиот. Идиот. Идиот.

Никогда не пересекай эту черту с друзьями.

На лице Арона легкая, естественная улыбка, в то время, как моя, скорее всего, смотрится натянуто как неудачная пластика, или оскал серийного убийцы, пытающегося сойти за обычного человека.

— Привет, — говорит Арон привычным тоном.

— Привет, — скриплю я как старая дверная петля. Матерь Божья, я не узнаю собственный голос.

Я прочищаю горло и отступаю, давая Арону пройти.

— Как на работе? — спрашивает он, переступая порог квартиры.

— Как обычно. А у тебя?

— Короткий день. Пятница же. — Арон исполняет жуткий танец Карлтона из «Принца из Беверли-Хиллз», и я не могу удержаться от смеха. — Кидал мячи со Скайлар.

— А, то-то ты весь потный. — Я обвожу взглядом его влажную майку, блестящие от пота бицепсы, и еле сдерживаю восхищенный стон.

Мать его за ногу, этого Арона.

Давно я не позволял себе так пялиться на него, и вот, пожалуйста, одна ночь — и старые чувства всколыхнулись.

Засранец.

Это не его вина, одергиваю я себя. Я мог бы просто уйти.

Арон скидывает кроссовки и с ногами плюхается на мой длинный диван.

— Сыграем в «Хейло»?

Ну, кажется, для него ничего не изменилось. Хотя, смотреть мне в глаза он почему-то избегает.

— Конечно.

Я включаю приставку, хватаю джойстики и бросаю один Арону. Как только моя задница приземляется рядом, его ноги скользят к моему бедру, и внезапно мне становится трудно сосредоточиться на чем-либо. Игра на экране начинается, но я не в состоянии сделать ни единого выстрела. Находясь так близко к Арону, я будто превращаюсь в того глупого твинка, каким меня многие считают.

Краем глаза я замечаю на себе пристальный взгляд, но стараюсь делать вид, что ничего не происходит.

— Ты в порядке? — наконец спрашивает Арон, когда моего героя в игре убивают. — Обычно меня подбивают задолго до тебя.

Блядь, что я творю? Может, признаться? Сказать правду?

Да ну нафиг. Избегать любой ценой.

— Очевидно, играя с сосунками, как ты, все навыки смазываются.

Боже, нельзя произносить слова, созвучные с «сосать» и «смазывать» в одном предложении.

Вполне ожидаемо, мой член дергается в джинсах. Я прокашливаюсь и усаживаюсь удобнее.

Взгляд Арона прожигает меня насквозь, и я чувствую жар, расползающийся по лицу. Повисшая пауза затягивается, но затем Арон бросает:

— Выиграет тот, кто выстоит последним.

Флиртующий червячок во мне подначивает спросить: «Что именно выиграет?», но вместо этого я принимаю его бесперспективную ставку и выдавливаю:

— Твой ход.

Мы погружаемся в игру, и это именно то, что нужно, чтобы разрядить накалившуюся атмосферу. Такого никогда раньше не случалось, и я понятия не имею, как с этим справиться.

По ходу игры все возвращается в нормальное русло, даже при том, что ноги Арона все еще трутся о мое бедро. Не знаю, делает ли он это нарочно или бессознательно, но внешне Арон выглядит гораздо менее раздираемым противоречиями относительно нашей дружбы, чем я. Поэтому я не прошу его отодвинуться.

Если есть хоть маленькая надежда сохранить дружбу, я должен подавить чувство неуемной жажды, которое все порывается выйти на поверхность.