Хотя Арону я бы позволил. Блядь, кажется, я позволил бы ему все. Но вот в чем штука — он только лишь ласкает и поглаживает мой затылок. Арон не тянет за волосы, не вбивается в рот до основания, чтобы я задохнулся на его члене.
Он нежен и внимателен, хотя именно я всаживаю в его зад уже три пальца.
С влажным чпоком я выпускаю член изо рта.
— Очень надеюсь, что ты готов, потому что больше терпеть не могу.
Задыхаясь, весь покрытый испариной, Арон хрипит:
— Готов. Блядь, еще как готов.
Толкаясь в него, заставляю себя двигаться медленно, так как не уверен, что достаточно подготовил, но спустя пару секунд тело Арона расслабляется. В самых смелых фантазиях мне не было так хорошо, как сейчас. Его нутро так плотно меня обхватывает, что я чувствую, как сердцебиение отдает в член.
Кивком головы Арон поощряет меня двигаться, и в этот момент весь мой мир смещается со своей орбиты. Все, что я знал до этого, оказывается ложью, все мое существование до этой секунды теряет смысл. Есть только я и Арон. И его охренительно тугой зад.
Я вращаю бедрами и неторопливо толкаюсь. Тяжело дыша, провожу рукой по его груди, поглаживаю живот, щипаю сосок. Арон откидывает голову и громко ругается. Я прокладываю поцелуями дорожку вдоль его груди, а затем Арон обхватывает мой затылок, тянет на себя и впивается в губы.
Его язык трахает мой рот, повторяя ритм моих бедер, и это окончательно сносит мне крышу. Я теряю контроль над собственным телом, толкаясь сильнее, глубже, быстрее.
Арон поднимает ноги еще выше, и, ухватившись руками за голени, полностью раскрывается для меня. Он извивается подо мной, извергая поток ругательств.
— Дотронься до меня, — умоляет он. — Хочу, чтобы ты...
Я обхватываю его член и начинаю неистово дрочить.
Единственными звуками в комнате становятся прерывистое дыхание и шлепки плоти о плоть, а затем Арон громко кричит, сотрясаясь в оргазме, забрызгивая нас спермой и наполняя ей мой кулак.
Его задница сжимается вокруг моего члена, подталкивая меня к самому краю. Всего лишь еще одно...
— Ох, блядь! — выкрикиваю я, когда разрядка настигает с силой товарного поезда.
Все еще содрогаясь внутри Арона, я тяжело опускаюсь на него, упираясь лбом в покрытую семенем грудь.
Арон проводит рукой по моей взмокшей спине. Мы оба тяжело дышим, и до меня вдруг доходит, что я, возможно, слишком тяжел для него.
Я пытаюсь сдвинуться, но руки и ноги будто налились свинцом. Когда, наконец, собравшись с силами, я скатываюсь с Арона и устраиваюсь рядом, он смотрит на меня с самой широкой улыбкой, которую я когда-либо видел.
— Лучшее. Утешение. В мире.
И, хотя, я ожидал чего-то подобного, мое сердце болезненно сжимается.