Глава 8. Релиан Доалирен

Золотая сеть покрывает стены. Не вижу, но чувствую. Нити змеятся, шевелятся, вползают под кожу.  Шесть шагов вперёд, четырнадцать шагов влево. Здесь нет стены, но тут черта, которую нельзя переступить. Воздух настолько горячий, будто окунаешься в расплавленный металл. Снова шесть шагов. Руки касаются камня, по которому течёт расплавленное золото. Четырнадцать шагов вправо, до угла. Тут лежит подстилка. Повернуть налево. Шесть шагов вперед.  Четырнадцать влево. Глаза слепы, но нити горят в темноте. Извиваются, вползают под кожу. Давят. Зачарованное золото плавит камень. Стены начинают двигаться. Тесный подвал становится ещё меньше. Шесть шагов вперед. Затем четырнадцать. Если остановиться – стены сомкнутся. Раздавят. Медленно будут сжиматься вокруг, ломая кости. Кричать нельзя. Всё равно никто не услышит. Только Он. А он не любит шум.

Шесть шагов вперед. Касаться руками стены, чтобы убедиться, что она не движется. Четырнадцать. Снова шесть. Главное не останавливаться.

 

– Глупая человечка! – Томрад раздражённо захлопнул книгу.

Разве я мог его там оставить? Слепого и безумного? Разумеется, мне было страшно. И сейчас страшно. Но я сделал то, что должен, и если Старший пожелает моей смерти…

Полукровка раздражённо фыркнул и взялся за следующий том.

И что Старший в ней нашёл? Абсолютно бестолковая женщина. А он трясётся над ней, как над свечой на ветру. Красивая, да. Добрая… Но такая наивная и нелепая! Лезет вечно, куда не надо... В её мире все такие? И она совсем не похожа на Вилену. Да и на мать…

Жена Кровопийцы была идеальной женой. Красивой, кроткой, плодовитой. Она блистала за спиной мужа, не лезла в дела Доалиренов, рожала и воспитывала детей. Делала вид, что не замечает, сколько времени муж проводит в гареме.

А мать… Томрад плохо её помнил, но откуда-то знал, что она была прямой противоположностью Вилены. Она была самоуверенной, хваткой, властной. Она принадлежала к аристократии Салигарна, и по нелепой случайности попала в руки работорговцев, а затем и в гарем Доалиренов.

Однажды завладев вниманием Кровопийцы, она из кожи вон лезла, чтобы оставаться его любимицей. Век человеческой любовницы недолго, но матери Томрада удалось продержаться рядом с Тугориаром почти десять лет. Она была сильной ведьмой, по человеческим меркам, разумеется, и всю свою силу тратила на то, чтобы оставаться любимицей Кровопийцы. Остальные рабыни её боялись как огня и ненавидели. Порой Тугору рассказывали, что его наложница держит в страхе гарем, но его это лишь забавляло. Он многое прощал ей, и лишь однажды поднял руку – когда понял, что она беременна. Но и это сошло ей с рук, Тугориар не убил её, как требовал обычай. Пообещал избавиться от отродья, когда вернется с войны. Но не вернулся… Её казнили, когда она перестала кормить грудью. Но даже в свой последний час она не изменила себе. Обняла Томрада, «кто бы что не говорил, ты сын Кровопийцы. Никогда не забывай об этом», и с гордо поднятой головой шагнула с крыши самой высокой башни Дихарама.

Томрад рассеянно скользил взглядом по страницам, вникая в древнюю письменность. Старые поблекшие записи его успокаивали. Он уже сам не помнил, когда начал прятаться в книги. От всеобщего презрения, насмешек, и обидных фраз. Книги были его единственными друзьями. Чем сложнее, чем витиеватей текст, тем лучше.

Забиться в самый дальний угол, куда редко заглядывает даже Малиер. И читать. Вгрызаться в очередную рукопись и не думать ни о чем.

Старый библиотекарь, даан старой закалки, терпеть не мог полукровку. Но из библиотеки не гнал. Просто предупредил, что шкуру сдерет, если мальчишка испортит хоть один фолиант. Наверное, думал, что Томрад просто разглядывает картинки. Как и большинство Доалиренов, он считал отродье Кровопийцы этаким ни на что не годным дурачком. Ему и в голову не приходило научить его читать. Этому Томрада научили рабы. И он читал. Читал запоем. В первую очередь, конечно, о даане, его породившем. Книги о Тугориаре он знал наизусть.

А еще он слушал. Прячась за стеллажами, он слушал истории о предках, которые рассказывал Мелиар самым маленьким – хромой даан редко покидал библиотеку, ему было тяжело двигаться. Историю Телафарга и войн, которые рассказывали детям постарше. Тактика и стратегия. Экономика. И, разумеется, теория магии. Малиер, хоть порой и замечал его, но даже не догадывался, насколько Томрад старательный ученик.

– Вот ты где! – В дверях появился Релиан, – я тебя искал.

– Прости, – Томрад не вставая склонил голову.

– В моих покоях нужно поменять шторы! – заявил даан, небрежно облокачиваясь на стопку книг, – там остались тяжелые с зимы. Хочу что-нибудь полегче.

– Разве этого не могут сделать рабы?

– Могут, – Релиан кивнул, – но я хочу, чтобы это сделал ты!

– Старший просил разобраться с книгами. Я могу сделать это позже?

Сын Лиариар скептически посмотрел на заваленный стол и великодушно кивнул.

– После ужина, хорошо?

Релиан ушел, не ответив. Томрад вздохнул. Наследник Лигара часто давал ему нелепые поручения. Полукровка не обижался. Он привык.

Релиан…

***

Томраду тогда было лет восемь. Его в очередной раз довели до слёз – смешно, но он даже не помнил, кто. Впрочем, его в замке не шпынял только ленивый. 

Он сидел на полу, прижавшись спиной к книжным полкам, и пытался не разреветься. У него была своя комната, но, чтобы добраться до неё, нужно было пройти через весь замок. Нет, уж. Лучше привычная библиотека. Тем более в это время здесь никого кроме Малиера и рабов не было.

«Я не должен плакать. Меня породил сам Кровопийца. Я должен быть сильным!» – так когда-то его успокаивала мать. Но это давно не работало.

Предательские слёзы всё равно наворачивались на глаза. Мальчик упрямо сжимал зубы, стараясь дышать ровно. Если кто-нибудь услышит, что он здесь хнычет – будет ещё хуже.

Жаль, Ледяной нет в замке – она единственная даана, которая была добра к нему. Томрад пытался вспомнить её прикосновения. Как она обнимала его, взъерошивала волосы, дергала за уши...

Ещё один глубокий вдох. Надо взять себя в руки. Он слишком большой, чтобы плакать.

Горячая, жгучая волна накрыла его неожиданно, будто полыхнуло жаром из печи. От неожиданности Томрад вздрогнул и прижал уши.

Тепло укутывало его, будто огромное мягкое одеяло. Мальчик даже перестал дышать от этого странного внезапного ощущения. Будто кто-то большой и сильный гладил его по голове горячей ладонью. Томрад боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть это невероятное приятное ощущение. Он почти сразу понял, что это, хотя никогда не испытывал раньше. Даже с Ледяной.

Кто-то из Доалиренов делился с ним светом своей души. Кто-то стоял по другую сторону книжного шкафа и успокаивал его.

Это продолжалось несколько минут. Затем неизвестный ушел. А полукровка не рискнул бежать вслед и смотреть, кто это был. Он ещё долго сидел, переваривая случившееся.

Томрад потом ещё много раз приходил туда, в дальний ряд, где стояли книги с описаниями древних, ещё первых войн с наджашами. садился на пол, и бесцельно разглядывал книги. И тот неизвестный Доалирен приходил тоже. Но только когда Томраду было совсем плохо. Это была странная игра, правил которой отродье не знал, но очень боялся нарушить.

Прошло много времени, прежде чем полукровка всё же решился узнать, кто из семьи заботится о нем.

И в очередной раз, ощутив, как ускользает ощущение чужого тепла, рванулся вперёд, спеша увидеть загадочного покровителя.

И практически врезался в сына главы дома. Релиан злобно рыкнул и, схватив его за шею, с силой впечатал Томрада в книжный шкаф.

– Только вякни кому-нибудь, отродье!

Потрясенный Томрад смог лишь согласно помотать головой. Релиан на всякий случай ещё разок тряхнул его, отпустил и торопливо, пока их кто-нибудь не заметил, выбежал из библиотеки.

Томрад потом ещё много раз приходил на "их место", но Релиан больше не появлялся. А лезть к Наследнику Лигара полукровка боялся. Он прекрасно понимал, что если попытается хотя бы заговорить с сыном Лиариар, тот его поколотит. Всё что оставалось – тихонько ходить за его сеордом, мозоля глаза, да сидеть в дальнем углу библиотеки в надежде, что даан придет снова.

Так продолжалось ещё пару месяцев, пока он снова не нарвался.

В этот раз на Леорха.

Леорх Доалирен, сын Арьяны по прозвищу "Ледяное копьё" или просто "Ледяная", был самым младшим в сеорде Релиана. Он был младше Наследника на пять лет, а Мирелла – на все семь. Это сейчас, когда им за двадцать, разница не так заметна, а в детстве эти пять лет были его личной катастрофой. Пока Леорх учился ходить, а остальные вовсю лупили друг друга деревянными мечами. Когда учился читать и писать, остальные уже изучали основы ведения войны. Это очень угнетало гордого сына Ледяной, и он доводил себя до изнеможения, стараясь догнать остальных.

Строго говоря, характер и таланты Леорха вполне позволяли ему собрать свой сеорд лет этак через пять. Но ему не повезло родиться сразу после битвы на Сиароне. И Ледяная, трезво оценив потери Доалиренов в войне, пришла к выводу, что собирать сеорд Леорху будет просто не из кого – почти все лучшие мужчины семьи, которые могли бы стать отцами в ближайшие годы погибли, включая Кровопийцу и его сыновей, и настояла на том, чтобы сына приняли в сеорд Релиана.

В тот день Мирелл, Дорлан и Леорх засиделись в библиотеке, выполняя какое-то задание. Миреллу, который был ходячей поговоркой "сила есть, ума не надо", было скучно, и он подначивал младшего.

У Леорха было два слабых места. Волосы – он был единственным брюнетом в семье, и впадал в ярость от вопросов типа: «Что с твоими волосами? Где ты так испачкался?»

Вторым слабым местом был он, Томрад. Ледяная тепло относилась к полукровке, поэтому в ее редкие приезды в Дихарам отродье таскался за ней хвостом. Леорх, которому самому не хватало внимания матери, бешено ревновал, и не упускал случая сказать отродью гадость или поколотить его.