Никто из нас ничего не сказал, но рука, сжимающая мою, была одновременно отчаянной и собственнической, одновременно нуждающейся и требовательной. Слёзы наполнили мои глаза, когда я заметила контраст между отвращением, которое я испытывала к Кейну, и чистой безопасностью, которую чувствовала рядом с Хендриксом. Он был моей надеждой, моей безопасностью, моим будущим.

Кейн был отвратителен. И исчез. Из моей жизни навсегда.

— Нам нужно идти, — отрезала Тайлер. — Сейчас.

Никто из нас не колебался. Мы просто побежали назад через лес, наши ноги были быстрыми, но спотыкались на пересечённой местности. Мы не встретили никаких охранников, но только по счастливой случайности и только благодаря гениальному плану выпустить зомби.

Они бы заметили, что мы ушли, в мгновение ока, хотя нам нужно было проложить как можно больше километров между нами и ними.

К тому времени, как мы вернулись на знакомую ферму, мои лёгкие и грудь горели от прохладного весеннего воздуха, а ноги онемели от усталости. Моя рука ни разу не покинула руку Хендрикса, и я была уверена, что никогда больше не оставлю его. Не тогда, когда что-то такое может произойти в течение двадцати четырёх часов.

Никогда больше я не хотела чувствовать себя подобным образом.

Никогда ещё мне так не хотелось принять душ, как сейчас.

Вон и Нельсон ворвались в дом через заднюю дверь, и Хендрикс приказал Миллеру и Тайлер сесть в микроавтобус на боковые кресла. Я понятия не имела, как мы все уместимся в семиместном фургоне, но в данный момент у нас не было иного выбора.

Я двинулась следом за Нельсоном, чтобы забрать свой рюкзак и убедиться, что все идут, но Хендрикс потянул меня за руку и притянул к себе. Я врезалась в его грудь с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

Я мгновенно обвила руками его талию, и он прижал меня к себе так крепко, что мне стало больно.

Но я не хотела, чтобы он меня отпускал.

— Я так рад, что с тобой всё в порядке, — прошептал он мне на ухо. Его горячее дыхание коснулось моей кожи, и искренность его голоса глубоко проникла в моё сердце. — Если они причинили тебе боль… если они прикоснулись к тебе...

— Они этого не сделали, — быстро заверила я его. — Клянусь, они этого не сделали. Я в порядке.

Потом снова началось движение. Нельсон выскочил из дома, неся всё ещё больную Пейдж, а Хейли торопилась прямо за ним с нашими рюкзаками. Харрисон и Кинг следовали за ними с рюкзаками Нельсона и Хендрикса и несколькими сумками, которые я не узнала. Я надеялась, что это припасы. Вон был последним. Он приказал нам всем сесть в фургон.

Сумки были небрежно брошены в багажник, и мы втиснулись внутрь. Вон вёл машину. Нельсон запрыгнул на переднее сиденье. Хейли сидела на полу, прислонившись спиной к углу кресла Вона, а Пейдж неловко вытянулась перед ней. За нашими новенькими на боковых креслах — Харрисон, Кинг и Хендрикс втиснулись на заднее сиденье, и Хендрикс усадил меня к себе на колени.

Я прижалась к нему, наслаждаясь его теплом и его прикосновениями. Это ощущалось правильным. Это чувствовалось... хорошо. Больше всего на свете я нуждалась в его сильных, оберегающих руках.

И пока Вон выезжал, оставляя ферму и этот ужасный город, который, как мы надеялись, навсегда останется позади, я снова позволила себе вздохнуть.

Только вместо сильного облегчения, которое я хотела испытывать, я чувствовала тошнотворные уколы страха. Я ещё ближе прильнула к Хендриксу, уткнулась лицом в его тёплую кожу и обвила руками его шею.

Я сделала ровный вдох, сдерживая приступ паники. Но в моих ушах громко звучал нечеловеческий рёв возмущения Кейна, а в голове я слышала только его обещание найти меня.

Настоящий страх, самый настоящий из всех, что я когда-либо испытывала, обрушился на меня, и я задрожала.

— Всё кончено, Риган. Они больше никогда тебя не тронут. Они больше никогда тебя не увидят. Ты в порядке. Ты со мной. Я позабочусь о твоей безопасности.
Нежные слова Хендрикса, прошёптанные мне в волосы, были единственными, что удерживало меня в здравом уме.

Снова и снова он шептал обещания мне на ухо, в моё сердце, в мою душу. И постепенно, казалось, что-то изменилось. В конечном счете, меня перестало трясти, я перестала паниковать.

Я была в безопасности сейчас.

Я была с людьми, которые заботились обо мне.

И они тоже были в безопасности.

Пополнение в нашей группе заставляло меня нервничать, но, глядя на разбитое, измученное тело Миллера, я знала, что мы приняли правильное решение, взяв их с собой.

Мы ехали в напряженном молчании, ожидая, что кто-нибудь нас найдёт или выследит. Но никто так и не пришёл. К тому времени, как несколько часов спустя мы добрались до границы с Оклахомой с опасно низким уровнем бензина и измученные бессонной ночью, мы хотя бы начали верить, что худшее позади.

Моё сердце замедлило свой быстрый ритм, и около тридцати минут назад я решила, что никогда не покину колени Хендрикса. Никогда.

— Это была сумасшедшая ночь, — первым нарушил молчание Нельсон.

— Никогда больше, — твёрдо сказал Вон.

— Никогда больше, — с надеждой повторила Тайлер.

И на ухо мне, так, чтобы только я могла слышать, Хендрикс прошептал:

— Никогда больше, — его слова были обещанием.

Его слова были успокаивающим бальзамом на моё израненное сердце.

За последние два года я возлагала большие надежды на своих собратьев-людей. Пока существовали люди, существовали конфликты, но были и решения. Мы смотрели в лицо первого с самого начала времён поколения, потенциально столкнувшегося с проблемой, которую оно не могло преодолеть.

И вместо того, чтобы объединиться для победы над этим врагом, мы сдались, обратились к тиранам и отказались от своей свободы. Сначала я видела это с Гэри и его отрядом ополченцев, а теперь с Матиасом и его коммунистическим культом безумия.

Но я так не могла. Я никогда не смогу отдать свою свободную волю и дух и позволить кому-то другому взять контроль. Этот мир был заражён отравленной смертью, но я никогда не позволю ей замарать меня. Я выберу вольную жизнь. Я сама выберу свою любовь.

Я скользнула рукой вверх по горлу Хендрикса и обхватила его заросший подбородок.

— Никогда больше.