Он пошел дальше.
Полчаса спустя загрузили и зафиксировали последний контейнер. Ассистенты Дулиттла ушли. Команда двигалась по кораблю в слаженном танце, готовясь к отплытию. Андреа и Рафаэль ушли с палубы. Последние члены семей покинули корабль. Барабас осмотрел толпу, собравшуюся на пирсе. Его верхняя губа дрогнула, будто он хотел усмехнуться.
— Ну и черт с ним.
Он развернулся, едва избежав столкновения с Кэрраном, и ушел вниз в каюту.
Его Пушистость облокотился о перила рядом со мной.
— В чем проблема?
Я старалась говорить тихо.
— Итан не приехал попрощаться. Несколько дней назад Итан сказал Барабасу, что он не уверен, есть ли у них будущее. Поэтому мне пришлось уговаривать Иезавель не ломать Итану ноги.
Кэрран покачал головой.
— Полагаю, теперь он уверен.
— Ага.
Матросы сбросили канаты.
— Он ведь сказал четыре водных генератора, да? — спросила я.
— Да.
— Как правило, чем больше зачарованный двигатель, тем дольше он заводится. Четыре гигантских генератора, а в команде сколько — около двух десятков человек? Интересно, как долго они будут заводить этот корабль. — Мы можем просидеть в порту еще час.
— Почему я чувствую запах Дулиттла? — спросил Кэрран.
— Он проходил здесь на пути к каютам.
— Понятно. Погоди, это как?
— Он сказал, что отправляется с нами. Я думала, это твоя идея.
— Что?
— Он сказал, что все решено.
— Так и есть. — Дулиттл поднялся на палубу. — Я так решил.
Все вокруг внезапно затихли и посмотрели на Кэррана. Я тоже решила посмотреть на него, чтобы не выделяться.
— Зачем? — тихо спросил Кэрран.
— Вы знаете, из чего состоит панацея?
— Я узнаю ее по запаху, — ответил Кэрран.
— Но вы не знаете, насколько она действенная. Не знаете, подействует ли она именно так, как заявлено. Вы не сможете ее проверить.
— А как же Стая?
— Я вас умоляю. Стая остается на попечении пяти медицинских магов с великолепным медоборудованием. У вас буду только я. — Дулиттл посмотрел на всех нас. — Я вернул с того света половину из вас. Если вас оставить без присмотра, вы потеряете последние капли здравого смысла, и начнете бегать сквозь огонь, ломать кости, и драться с монстрами намного больше вас. Если вы настаиваете на этом глупом путешествии, я должен быть рядом, чтобы хоть кто-то из вас вернулся домой живым.
Дулиттл не скалил зубы, но если бы у него была шерсть, она бы стояла дыбом.
Кэрран улыбнулся.
— Мы признательны, что вы присоединились к нам, Доктор.
Дулиттл моргнул. Он ожидал драку посерьезнее, но Кэрран просто сбил его с ног.
— Все верно, — наконец-то произнес он, затем развернулся и ушел обратно.
Сайман вышел на палубу и остановился у самого носа корабля.
— Прошу внимания!
Все посмотрели на него.
— Мы готовы отчалить. Я прошу вас сохранять тишину, чтобы команда могла начать.
Все замолчали.
Сайман немного отклонился назад. Он слегка изменился, и теперь казалось, что он просто рожден для этой палубы. Он открыл рот и запел грубоватым, но чистым голосом:
— Старик Шторм погиб!
Команда подхватила мелодию и ответила хором:
— Да, да, Мистер Шторм!
— Старик Шторм погиб! — повторил Сайман громче.
— Да, да, Мистер Шторм!
Что-то шевельнулось под кораблем, будто спящий гигант медленно просыпался от глубокого сна.
— Это морская песня, — прошептал мне Кэрран.
Магия заструилась от Саймана и команды, сливаясь вместе и просачиваясь в стальные кости корабля, будто они одновременно возвращали его к жизни и привязывали к себе.
Когда Шторм погиб, я вырыл могилу,
Да, да, Мистер Шторм!
Я вырыл могилу серебряной лопатой,
Да, да, Мистер Шторм!
Что-то заурчало глубоко внутри корабля. Где-то внизу заискрилась магия, от чего у меня волосы на затылке встали дыбом. Песня и магия сплелись вместе, затягивая и меня. Мне хотелось присоединиться, хотя я не знала слов, а мой голос скорее всего распугал бы всю рыбу в океане. Команда теперь пела на полную, голос Саймана сливался с остальными, как часть сильного, могущественного хора, их ритм был похож на биение сердца.
Я поднял его вверх железным краном,
Да, да, Мистер Шторм!
И опустил его вниз золотой цепью,
Да, да, Мистер Шторм!
Волшебные генераторы заработали, выпуская волнующие магические каскады. Резвый дрогнул и отошел от пирса.
Нас окружил ветер, играя с моими волосами. По кораблю снова прошла дрожь, и Резвый устремился вперед, в открытый океан. Команда зааплодировала. Сайман с улыбкой поклонился. Даже не представляла, что в нем есть такое.
— Мы в пути, — произнес Кэрран.
— Да, мы в пути. — Мы доплывем, будем сражаться, и обязательно вернемся домой.
*** *** ***
После первого дня в пути мы попали в первый шторм. Океан вокруг бурлил и кипел, вода стала свинцово-серой и наполнилась пеной. Накатывали огромные волны, каждая с дом величиной, и наш большой корабль подпрыгивал вверх-вниз, раскачиваясь будто бумажная лодочка. Вода ударялась о борт, и судно наклонялось так сильно, что мне казалось, будто мы сейчас перевернемся и утонем, но оно тут же выравнивалось и наклонялось уже в другую сторону.
Сайман привязал себя снаружи. Когда я попросила команду пойти проверить его, они заверили меня, кораблю нужен впередсмотрящий, а это его любимое занятие. Я добралась до капитанского мостика и выглянула наружу. Мир был похож на настоящий кошмар, в котором ветер и вода соединились вместе в яростной, примитивной битве. Сайман смотрел вдаль с широкой улыбкой на залитом дождем лице, пока океан вокруг притворялся движущимися горами. Волны поднимались и заливали палубу, и Сайман ненадолго исчезал за завесой воды.
Пока Сайман развлекался снаружи, остальные оставались на нижней палубе. Постепенно, один за другим, все собрались в общем холле. Одно из двух: или безопасность в количестве, или несчастье любит компанию — подходило и то, и другое. Хуже всего было Эдуардо и Барабасу. Побледневший Эдуардо тихо молился, пока позеленевший Барабас сидел в обнимку с ведром. В конце концов Барабас сообщил нам, что его смерть сейчас будет вполне логичной после того, как его бросили, и ему жаль, что он заберет нас всех с собой. Эдуардо сказал ему заткнуться и предложил бросить Барабаса в спасательную шлюпку, после чего Барабас продемонстрировал, как мангуст-оборотень разгоняется от нуля до шестидесяти меньше чем за секунду, и предложил развлечься игрой с кишками Эдуардо. Обоим тут же было сказало разойтись по разным углам холла. Я свернулась рядом с Кэрраном и заснула. Если корабль решит потонуть, я уже ничего не смогу с этим поделать.
Вскоре после полуночи магия поглотила технологию. К утру океан успокоился, и корабль перестал изображать из себя пьяного моряка под конец своей первой ночи на свободе.
Мы позавтракали, затем я покинула общий холл и поднялась на палубу. Передо мной расстилался идеально ровный океан, словно бесконечный полупрозрачный кристалл, отполированный до матового блеска. Магические генераторы почти не издавали шума, и корабль бежал вперед, рассекая бездонную голубую гладь. И океан, и небо казались бесконечными.
Я долго любовалась океаном, потом пошла исследовать палубу. В задней части корабля я нашла большое свободное пространство, обозначенное буквой Н. Вертолетная площадка. Ни одного вертолета в пределах видимости. Я вышла на площадку. Так много свободного места. Я чувствовала себя неважно после сна на полу. Нужна физическая нагрузка. Я потянулась, повернулась, и ударила ногой в воздух, затем повторила все снова. Я выполнила быструю комбинацию, прыгнула и ударила ногой в челюсть невидимого противника.
— Нокаут, — произнес Кэрран позади меня.
Я подпрыгнула на целый фут, но мне удалось приземлиться так, чтобы сохранить хоть часть своего достоинства. Он опять смог подкрасться ко мне. Нужно было спасать репутацию.
— Нее. Это был не нокаут. Я просто встряхнула его немного.
— Я говорил не об ударе, милая.
Ох.
— Гладко говорите, Ваша Пушистость. — Я отступила назад и развела руки. — Не желаете поиграть?
Он скинул свои ботинки.
Пять минул спустя мы катались по вертолетной площадке, пока он пытался вырваться из моего захвата после того, как швырнул меня на пол.
— Я наконец-то понял причину вашего взаимного влечения, — сухо произнес Сайман.
Я подняла взгляд. Он стоял в нескольких футах от нас.
— Так просвети нас. — Кэрран попытался перевернуться на меня, чтобы вырваться из захвата. Ну уж нет.
— Вы оба считаете насилие прелюдией.
Я засмеялась.
Появился Дерек, двигаясь ленивой волчьей походкой, снял ботинки и носки, и опустился для отжиманий на одной руке. Он все еще отжимался пятнадцать минут спустя, когда на площадку вышли Кира и Барабас и начали тренировку. Барабас двигался невероятно быстро, но Кира и Джим явно имели общие гены, потому что она ему не уступала. Следующими появились Андреа и Рафаэль, затем площадку нашли и Эдуардо с Джорджи и Мэхоном. Наблюдать за тем, как тренируются Мэхон и Эдуардо, было все равно, что смотреть на бой двух носорогов. Они столкнулись друг с другом, затем пыхтели и напрягались целых десять минут без единого движения. Наконец-то они разошлись с покрасневшими лицами и встряхнулись.
— Благодарю, — произнес Эдуардо.
— Отличный поединок, — ответил Мэхон.
Рафаэль снял рубашку, под которой у него оказалась черная безрукавная футболка, открывающая плечи. Андреа вскинула брови, явно наслаждаясь видом. Рафаэль вышел на площадку в простым шестидюймовым ножом в руке. Такой нож был единственным оружием, которое позволялось использовать в поединках между оборотнями, и мой мне отлично послужил во время марафона атак оборотней, после которого я заслужила свое место Звериной Леди Стаи. К Рафаэлю присоединился Барабас. Они схлестнулись в смертельном танце, двигаясь с невероятной скоростью. Коренное отличие битвы на мечах от битвы на ножах не в силе или скорости. Когда человек берет свой меч, его намерения не всегда ясны. Он может ранить противника или просто обезоружить его. Когда мастер клинка достает свой нож, он намерен убить.