Глава 26 РЕЙН

Я стою у стеклянной двери, ведущей на террасу из гостиной, а за окном льет дождь. Удивительно, потому что, по рассказам Ривера, в Колорадо не часто идет дождь, тем более в конце марта. Но в каком-то смысле это нам подходит. Погода соответствует настроению, которое царит во всем поместье с тех пор, как вчера уехали Каэде, Холлис и Каллум.

    С того момента, как парни уехали, Ромэн запирался в своей комнате или в одном из кабинетов, и Ашер тоже стал более раздражительным, и не разговаривал ни с кем из нас.

Черт, даже Ривер был немного не в духе, изо всех сил стараясь зарыться в свои учебники, пока мы просто тусуемся и... ждем.

    Чего, я не знаю. Все, что угодно сейчас было бы просто фантастическим.

    Единственный довольный человек в этом особняке, — это я, что довольно забавно, учитывая обстоятельства, при которых моя жизнь перевернулась с ног на голову.

    Сзади мою талию обхватывают две руки, а на плечо ложиться подбородок, и пока я продолжаю смотреть на горы сквозь ливень, тревога, которая окружает нас четверых, оставшихся здесь, понемногу затихает.

    — Тебе нравится дождь, — шепчет Ривер, мягко целуя меня в шею, после чего зарывается в нее лицом.

    Я негромко смеюсь.

   — Я всегда любил дождь. Гораздо раньше, чем ты или кто-то другой дал мне это прозвище.

    И это правда. Дождь всегда успокаивал меня так, как ничто другое не могло, особенно в самые мрачные дни моего детства. В детстве я никогда не понимал этого, но теперь, когда стал старше, понимаю. После дождя наступает очищение. Чувство покоя, которое окутывает все вокруг. Оно открывает новые возможности и дает дорогу новым начинаниям.

    В каком-то смысле это надежда.

Ривер улыбается и крепче сжимает меня.

    — Оно тебе идет.

    Я захватываю обе его руки, обхватившие меня, и мы вместе смотрим на дождь, наслаждаясь царящим вокруг нас покоем.

    — О чем ты думаешь? — спрашивает Ривер через некоторое время, нарушая тишину.

    — Просто хочу, чтобы все это закончилось. Хочу, чтобы все вернулось на круги своя. Или к настолько нормальному, насколько это возможно. — Я пожимаю плечами, чувствуя, как его подбородок поднимается и опускается на моем плече. — Я скучаю по возможности пойти куда-нибудь, не чувствуя, что за мной следят или что мне нужно обдумывать каждое решение. Хочу вернуться к занятиям и футболу, провести время с тобой и…

Мягкий, теплый смех Ривера проносится сквозь меня, заставляя меня улыбнуться.

   — Детка, жизнь никогда больше не будет нормальной.

   — Что ты имеешь в виду?

   — Я имею в виду, если мы будем... — он запнулся, подыскивая слова.

    Я поворачиваюсь в его объятиях и приподнимаю бровь.

— Будем?..

    Ривер перекатывает пирсинг в языке новым способом, который мне чертовски нравится, пока он думает.

    — Встречаться?

    — Почему ты говоришь так вопросительно? — смеюсь я.

    Пожав плечами, Рив улыбается.

    — Не знаю. Просто это кажется странным, разве нет? Я хочу сказать, дойти до этого момента таким беспорядочным, окольным путем? Кажется, что это намного больше, чем просто встречаться.

Я нежно целую его и ухмыляюсь ему в губы, шепча:

    — Родственная душа.

   — Боже, я больше никогда не буду тебе говорить, — произносит он, целуя меня в ответ, скользя ладонью по моей шее. Я проскальзываю языком в рот Ривера, играя со стержнем, проходящим через него, пока я не заставляю себя отстраниться.

Я не против того, чтобы Ашер, Ромэн или весь мир узнал, что он мой, а я его. Мне плевать на то, что я раскроюсь или какие последствия могут быть. И мне, черт возьми, совершенно все равно, что близнецы, особенно Эллиотт, скажут о наших отношениях.

Вот оно. Я больше не позволю всякой ерунде стоять на нашем пути.

Но не думаю, что должен выставлять напоказ наши отношения перед Ромэном. Я знаю, что причинил ему боль, отвергая его предложение. А он все еще здесь, несмотря ни на что.

    Так что меньшее, что я могу сделать, это с уважением относиться к его чувствам.

   — Надеюсь, ты знаешь, что можешь, — пробормотал я, нежно целуя его, прежде чем выйти из объятий Ривера.

   — Что могу? — спрашивает он нахмурившись.

   — Поговорить со мной, — говорю я, наклоняя голову. — О чем угодно, Abhainn. Мы теперь одна команда. И ты был прав, это то, чем мы всегда должны были быть с самого начала.

   — Я знаю, что могу, — говорит он, но я могу сказать, что Ривер все еще не понимает, что я пытаюсь сказать.

    Потому что я уже несколько раз видел его на самом дне, и даже сейчас, когда у нас все хорошо, он все еще не может поговорить со мной ни о чем из этого. И это меня не устраивает, хотя быть открытым в своих чувствах — это то, с чем всегда боролся я.

Ривер всегда был другим.

Черт, даже когда мы с ним враждовали, он рассказал мне о своем отце и обо всем, что произошло между ними. Он доверял мне, когда мы были никем друг для друга. Сейчас должно быть легче, чем раньше, верно?

    Ривер смотрит на меня с минуту, его глаза сегодня больше зеленые, чем голубые. Я вижу, как крутятся колесики в его голове, и как загорается лампочка, когда он, наконец, понимает.

    — Иногда, — начинает он, проводя рукой по волосам, выглядя слегка встревоженным, — нужно опуститься на самое дно. Просто чтобы узнать, каково это. Понять, как плохо может быть и при этом остаться в живых. Я имею в виду, я знаю, что ты понимаешь, о чем я говорю, — он вздыхает, глядя в окно. — Не могу сказать, что я достиг такого дна, через которое ты прошел. Но я знаю, что у меня всегда был кто-то, кто помогал пройти через это. Будь то моя мама, или мой психотерапевт, или Тайлер, да кто угодно. Но я никогда не разбирался во всем сам. Не знал, как справиться со своими проблемами без дружеского плеча, на которое можно опереться. И я чувствовал, что мне нужно пройти через это. Понять, как трудно бывает выкарабкаться самому. — Ривер ехидно усмехается, кривой ухмылкой, и я вижу, что он слышит, насколько это безумно звучит - пытаться в одиночку справиться с миром.

Я качаю головой.

— Ты не должен делать это один. Никогда больше.

— Да, теперь я это знаю, — снова усмехается Ривер. — Я просто хотел независимости. Не нуждаться ни в ком, особенно в тебе. Но ты единственный человек, который это понимает.

— Твое упрямство было видно, — усмехаюсь я, зная, что мы оба твердолобые. Честно говоря, в этом и заключается половина веселья в то время, когда мы были вместе в хижине, и сейчас. Смотреть, кто прогнется первым. — Даже если бы не случилось всей этой хрени с Тедом и Ромэном, ты бы все равно пытался разобраться сам. Я знаю, что попытался бы.

У него есть искушение не согласиться, я вижу это. Но, к счастью, он не спорит, просто кивает.

— Ты уже перенес столько боли, — шепчет Ривер. — Тебе не нужна была и моя.

— Но я хочу ее. Так же, как я знаю, что ты хочешь моей.

    Его взгляд мечется между моими глазами, и он снова кивает.

— Тогда она твоя.

 Ладно, к черту все эти запреты ради Ромэна.

Я снова притягиваю Ривера к себе, прикусив его нижнюю губу и нежно потянув, прежде чем прижаться ртом к его рту. Поцеловать Ривера, почувствовать его или легкое царапанье его щетины о мою ладонь. Я не думаю, что когда-нибудь смогу забыть об этом.

Я не могу представить себе дня, когда я смогу привыкнуть, что он у меня есть. Часть меня надеется, что этого никогда не произойдет.

В кармане звонит мой телефон, и я стону Риву в губы, отстраняясь от его рта, когда достаю эту дурацкую штуку. Бегло взглянув, я вижу незнакомый номер, и весь напрягаюсь, даже когда Ривер покрывает мягкими поцелуями мою челюсть.

Но когда он понимает мое волнение, то смотрит на экран.

    — Это?.. — шепчет он, глядя на меня.

Я киваю, на челюсти ходят желваки, прежде чем крикнуть Ромэну и Ашеру и потянуть Ривера в фойе.

Они оба появляются с противоположных сторон дома как раз вовремя, чтобы принять звонок на последних тактах мелодии.

Разговор с Тедом был относительно коротким. Впрочем, ничего неожиданного тоже не было.

   — Я знаю, что ты прячешься в особняке в горах. Я вижу твой джип из-за ворот, — прогремел он через динамик на громкой связи, а затем мрачный смех заполнил фойе. — Без сомнения, с обоими твоими бойфрендами.

Но я не собирался вестись на его чушь. Больше нет. Не сейчас, когда я доволен тем, что у меня есть, несмотря на хаос, который он устроил.

 — Чего ты хочешь? Выкладывай, Тед.

    Хотел бы я сказать, что удивился, когда он затронул тему моего трастового фонда. Мамино предупреждение в ее письме - это все, что мне было нужно, чтобы понять, к чему ведет этот разговор.

   — Десять миллионов долларов. Это меньшее из того, что ты мне должен.

    Я рассмеялся, понимая, что Тед также знает точную сумму. Но деньги ни черта для меня не значат. Если отдать их ему было бы самым простым способом убрать его из страны и из моей жизни, я бы с радостью их отдал.

    Поэтому я сделал единственную логичную вещь в моей ситуации. Я согласился. Сразу же и без раздумий. Он дал мне адрес и время, где мы встретимся завтра, и не прошло и десяти секунд, как я повесил трубку, чтобы позвонить агенту ФБР и все ему рассказать.

И я чувствовал себя хорошо.

Это было оно. Конец связи.

Мы разработали план: Ромэн придет на встречу, ФБР появится в середине обмена, и Тед будет арестован. Игра окончена.

Кажется, все просто, потому что так оно и есть.

Но жуткое предчувствие не дает мне заснуть. Я смотрю в потолок, снова и снова воспроизводя разговор с агентом, который снова и снова повторял, что нам делать до тех пор пока в голове не образуется беспорядочная каша.

   — Ты думаешь слишком громко, — пробормотал Ривер мне в шею, прикасаясь теплым дыханием и губами к моей коже.

Он свернулся калачиком на моей стороне в своей кровати, так как она находится дальше от Ашера и, что более важно, Ромэна, когда он ворочается и ворчит во сне. Или, по крайней мере, я думаю, что он спит. Время от времени он затевает со мной полноценный разговор в бессознательном состоянии, а наутро ничего не помнит.