Глава 18 РЕЙН

Захлопнув дверь, я сразу же направляюсь к дивану и плюхаюсь на подушки. Вся эта неделя с момента приезда в поместье Ашера превратилась в полное и абсолютное безумие, заполненное экзаменами. Учеба и колледж — это последнее, о чем я сейчас думаю, ведь мой сумасшедший отчим пытается перевернуть мою жизнь с ног на голову, и даже с привлечением помощи Анклава не похоже, что мы добились какого-то прогресса.

Похоже, Каэде ошибался, полагая, что выманить Теда из тени будет легко, потому что прошла уже неделя, а они так ничего и не придумали. Они сами незаметно следили за мной в качестве вторичного наблюдения, но не поймали никого, кто бы затаился поблизости. Единственный человек, которого они регулярно видели, - это агент ФБР, приставленный ко мне для присмотра, что сейчас не является чем-то ненормальным. Я уже привык к его присутствию.

Но не иметь никаких зацепок его места пребывания, или каковы его планы, даже с учетом возможностей Анклава... это расстраивает.

Я не понимаю, как единственная новая информация, которой мы располагаем, была получена не нашими усилиями, а доставлена самим Тедом. Ну, или кем-то, кого он нанял. Но судя по записке, которую моя мать отправила доктору Фултону, все его банковские счета и акции были заморожены в рамках расследования.

Я знаю, что ты, вероятно, не захочешь ничего слушать, но просто знай. Он в отчаянии, Киран. Он видит в тебе источник всех своих проблем — с законом и из-за потери денег. Но он также видит в тебе решение.

Когда она продолжила подробно объяснять мне, что, по ее мнению, ему нужно, я понял, что у моей семьи гораздо больше секретов, чем я знал. Потому что впервые услышал о трасте, который отец создал для меня в детстве, о трасте, которым после его смерти занимались мои бабушка и дедушка.

И что самое важное, ни моя мать, ни Тед не могли прикоснуться к этим средствам. Что, вероятно, взбесило их обоих, когда они узнали об этом.

Моя мать прислала информацию о счете в своем письме, все, что мне было нужно для доступа к нему.

Я уверен, что Тед знает о моем трасте и собирается сделать все, что в его силах, чтобы вымогать у меня деньги. Достаточно, чтобы сбежать из страны и прожить остаток жизни в комфорте на каком-нибудь гребаном острове в Карибском море. Черт, даже моя мать намекнула на это в своем письме.

Я не указываю тебе, что делать с этими деньгами. Но, дорогой, если он будет искать тебя, чтобы заполучить деньги, надеюсь, ты подумаешь отдать ему столько, сколько он захочет. В конце концов, думаю, это будет лучше альтернативы.

Честно говоря, я бы отдал ему все, если бы знал, что это заставит его держаться подальше и навсегда исчезнуть из моей жизни. Проблема в том, что... он, вероятно, не поверит мне, если скажу ему, что это все, чего я хочу.

Он не остановится, пока я не замолчу навсегда. Я просто чувствую это.

Дверь открылась, и я опомнился от своих мыслей, ничуть не удивившись, что в квартиру вошел Ромэн. Даже после всего случившегося дерьма я могу быть только благодарен ему, что он убедил своих братьев и коллег по наследию поделиться с нами информацией об Анклаве в большем объеме, чем, вероятно, известно кому-либо за пределами организации.

Но когда смотрю ему в лицо, сразу понимаю, что у него нет хороших новостей.

Бросив почтовый конверт мне в грудь, он направляется на кухню и тут же наливает себе стакан виски, выпивая его быстрее, чем я когда-либо видел, чтобы он выпивал стакан воды. Схватив конверт с груди, я начинаю открывать эту чертову штуку, говоря при этом.

— Я так понимаю, это не та информация, которую ты собрал, — сухо констатирую я.

— Оно было приклеено к двери, когда я пришел, — говорит он мне, наливая себе еще один стакан виски.

Я достаю объемную пачку фотографий, тех самых, которые Тед прислал ранее, и меня накрывает напряжение и беспокойство. И не зря, потому что когда я начинаю их листать, то понимаю, что они намного хуже остальных.

На первом фото я и Ривер на улице в школьном дворе. Судя по моему лицу, это явно тот день, когда Ривер спрашивал, зачем я позвал Ромэна сюда. Я могу судить об этом по легкому снегу, припорошившему траву. То, что Тед разгуливал по кампусу, вызывает беспокойство, но это не конец света. Я ведь могу просто разговаривать с другом, верно?

На втором снимке мы снова вдвоем, на этот раз возле кабинета доктора Фултона в разгар спора, который произошел у нас тем утром. Я все отчетливо помню. Анализируя фотографию, я замечаю свою руку на руке Ривера. Да, это вызывает беспокойство. Но опять же, я не удивлен, на протяжении нескольких месяцев он ходил за мной хвостом. И друзья могут хватать друг друга за руки, чтобы не дать им уйти.

Как только я перехожу к третьей фотографии, начинается паника. На снимке снова мы вдвоем. На этот раз мы стоим перед моим домом, мои ладони обхватывают его щеки, наши лбы прижаты друг к другу, что кричит о близости. Это день, когда Ривер, наконец, высказался, заявив, что с него хватит. И то, как мы прижимаемся друг к другу... Тед не мог не понять, что именно тогда он сорвал чертов джекпот.

Блядь.

Должно быть, я произнес это вслух, потому что Ромэн мгновенно оказался рядом со мной, безмолвно протягивая руки к стопке. Я даю ему первые две и позволяю взглянуть на третью, прежде чем перейти к следующей.

Не знаю, почему я продолжаю смотреть, видимо, я чертов мазохист. Поскольку уже на четвертом снимке меня начинает тошнить. На этот раз это только я, но это утро после того, как я пришел в квартиру Ривера. После того, как я провел ночь, а он выгнал меня. Я спускаюсь по ступенькам возле его дома, направляясь к своему джипу, припаркованному на улице.

Он проследил за мной до квартиры Ривера.

Перейдя к последней, я вижу увеличенный снимок предыдущей фотографии, сфокусированный на окне жилого дома. Я не сразу понимаю, что Ривер стоит в нем и смотрит, как я ухожу.

Я вижу страдание на его лице, и чувствую его даже через зернистую фотографию.

Страх в груди сжимает сердце, когда понимаю, с какой целью Тед прислал мне эти фотографии.

Он знает, где живет Ривер. Я, черт возьми, указал ему дорогу.

И теперь он хочет, чтобы я знал, что у него есть рычаг, который ему нужен, чтобы получить все, что он хочет.

Он знает, что я готов на все ради Ривера. Отдам все ради него. Вот почему я был так категоричен, решив держаться от него подальше, пока все это дерьмо не останется позади.

Вот только я не справился. То есть... я втянул нас во все это безумие без всякой гребаной причины. Тед все равно нашел мою слабость. Более того, я фактически преподнес Ривера ему на блюдечке с голубой каемочкой, не понимая, что притяжение между нами двумя сильнее, чем простое желание. Мы — магнит, две противоположности, тянущиеся друг к другу, пока мы не сломаемся и не сцепимся.

Судя по мрачному выражению лица Ромэна, я вижу, что он тоже все понял.

Не знаю, сколько времени мы сидим вместе в тишине, это новое откровение висит в воздухе.

— Что нам теперь делать? — наконец спрашиваю я его, слова слегка застревают в горле. Меня переполняют эмоции, я знаю, что Тед может быть прямо сейчас у квартиры Ривера.

Черт.

Я встаю, и тут же Ромэн хватает меня за руку. Я смотрю ему в глаза и чувствую себя загнанным зверем.

— Что бы ты ни думал сделать, а я знаю, что ты хочешь пойти к Риверу, — медленно говорит он, отпуская мою руку. — Не делай этого. Ты только сыграешь ему на руку, подпитывая его своей паникой.

— Да у меня из-за него итак приступы паники, — шиплю я, делая шаг к двери. Только Ромэн снова ловит мою ладонь, и я на волосок от того, чтобы оторвать его чертову руку.

— Я понимаю, но тебе нужно успокоиться и подумать. Он не знает наверняка, что Ривер для тебя что-то значит. Но ты идешь к нему сейчас на грани истерики? — Ромэн качает головой и вздыхает. — Ты откроешь все свои карты, Рейн. Это именно то, что ему нужно.

Прикусив губу, я ругаюсь себе под нос. Он прав. Именно поэтому я держу его здесь. В дополнение к его обучению и связям, он умеет мыслить ясно, когда я не могу.

— Ладно, — бормочу я, достаю телефон из кармана толстовки, нахожу контакт Ривера и нажимаю кнопку вызова.

В отличие от последнего раза, когда я был в таком положении, Ривер отвечает на втором звонке, и я сразу же вздыхаю с облегчением.

Он в безопасности.

— Рейн? — спрашивает он, когда я сначала ничего не говорю.

Прочистив горло, я пытаюсь придумать, что сказать, потому что «привет» кажется мне неправильным в такой ситуации. Слишком спокойно и собранно. В итоге я так и делаю, иначе я буду молчать с ним на линии так долго, что он может подумать, что я случайно набрал его номер.

— Что происходит? — спрашивает он.

Вздохнув, я иду в свою спальню, чтобы поговорить с ним наедине. Бросив быстрый взгляд на Ромэна, я вижу, что он набирает чей-то номер, вышагивая вдоль кухонного острова со стаканом виски в руке.

— Ты мне доверяешь? — спрашиваю я, игнорируя его вопрос.

На другом конце провода долгое молчание, пока я жду его ответ. И я бы солгал, если бы каждая пропущенная им секунда не казалась ударом ножом в моем сердце.

— Иногда, — наконец говорит он, и этот момент я воспринимаю это как победу.

Сев на кровать, я упираюсь локтями в колени и вздыхаю в трубку.

— Сегодня вечером Тед снова связался со мной. Фотографии, как и в прошлый раз.

Я слышу тихий вздох Ривера на другой линии.

— Что на этот раз?

— Последние фотографии. Нас. В основном, спорящих. В школе на площади, у здания Фултон, — говорю я ему хриплым голосом. — В тот день возле моей квартиры.

Я прислушиваюсь к его дыханию в трубке.

— Хорошо, еще фотографии. Я не вижу ничего особенного.

— Есть еще, — простонал я, сжимая переносицу.

Проклятье, как бы я хотел, чтобы мне удалось уберечь Ривера от этого. Ничто из происходящего сейчас не имеет к нему ни малейшего отношения, кроме нашей с ним одержимости друг другом, от которой никто из нас не может освободиться.