Не то чтобы сообщение от Трехо было неожиданным, но Танака позволила себе надеяться, что оно, возможно, и не придет. Она достала грушу красного вина под свой вкус, сухого и терпкого, и выпила половину, прежде чем просмотреть послание.

Запись была плохого качества, с рябью и низким разрешением, система связи автоматически заполнила пропуски, насколько сумела, борясь с помехами от врат. Но даже несмотря на это, Танака заметила, как паршиво выглядит Трехо. Его неестественно зеленые глаза помутнели почти до молочного оттенка. Волосы стали белее и поредели. Синяки под глазами говорили о недостатке сна. Теперь Антон Трехо воплощал Лаконию, а он уже понял, что это место слишком велико для него. Неудивительно, что он так хотел вернуть Дуарте. Танака узнала его кабинет в Доме правительства. Она отсутствовала на Лаконии всего несколько месяцев, но казалось, будто это какие-то детские воспоминания.

— Полковник Танака, — сказал он, кивнув камере, словно смотрит прямо на нее. — Хочу поблагодарить вас за рапорт. Не буду вас обманывать. Я рассчитывал на другой исход миссии в системе Фригольд. Но на месте вам виднее. Я не собираюсь оспаривать ваши решения. Что касается остального... Что ж, это вызывает беспокойство.

— Хорошо сказано, сэр, — ответила она записи и выжала еще немного вина в горло.

Во время полета в невесомости все было не так, как надо, приходилось выдыхать пары изо рта в нос, чтобы ощутить вкус напитка.

— Я приказал еще трем кораблям Директората по науке поспешить к пространству колец, чтобы произвести полное исследование. Ваши данные будут переданы им, а также докторам Очиде и Окойе. Если в принципе возможно докопаться до причины этих явлений, они справятся.

В его голосе проскальзывало раздражение. Вероятно, на нее. Или на вселенную, на несправедливость случайности. А может, он просто слишком давно не занимался сексом. Она ведь ничего не знала о его жизни. Танака собралась, готовясь принять удар, каким бы он ни был.

— Конечно, я понимаю, насколько это интересно и тревожно, но также и отвлекает от вашей изначальной цели.

Изначальная цель. Он не произнес имя Дуарте. Даже сейчас. Какая неуместная секретность. Тереза Дуарте делит хлеб с врагом вот уже почти год. Наоми Нагата и все подполье давно знают, во что превратился Дуарте. Возможно, они не знают, что он решил воскреснуть, хотя, скорее всего, знают и это.

Трехо пытался сохранить все секреты, даже когда по всем статьям выходило, что его карты раскрыты. У нее засосало под ложечкой. Танака поняла, что Трехо продолжает говорить, а ее мысли блуждают где-то далеко, и она перемотала запись назад.

— ...от вашей изначальной цели. Вы должны сосредоточиться на задаче, полковник. Сейчас мне приходится жонглировать кучей задач, и хотя я ценю вашу активность, не забывайте, что вы — часть чего-то большего, гораздо большего. Доверьте это дело мне, что бы это ни было. И займитесь своим заданием. Мне вместе справимся с этой чертовщиной, как и всегда. Чем больше вы будете отвлекаться от своей миссии, тем меньше пользы от нее будет для Лаконии.

Сообщение закончилось. Это была не совсем угроза, уже хорошо. Но и ничем другим не назвать. Займись своим делом, или я лишу тебя статуса «омега». Он этого не сказал. В этом не было необходимости.

Танака медленно выдохнула в неподвижный воздух кабинета: «жопа», выжала остатки вина из груши и пошла на мостик. Она уже мысленно составляла ответ. «Я вернулась к поискам нашего объекта. Убеждена, что она — самый верный путь к выполнению задачи». Но прежде чем послать сообщение, она должна была на самом деле отправиться в путь.

И только остановившись на мостике, Танака поняла, что не была здесь после происшествия. За пультами сидели несколько человек в идеально синей лаконийской форме и слишком сосредоточенно пялились в экраны. Танака вдруг окунулась в ужасные воспоминания, как на младших курсах университета вошла в аудиторию, и там вдруг установилась тишина. Она не знала, то ли над ней смеются, то ли боятся. Шрам на щеке зачесался, и Танака с гордостью позволила раздражению перерасти в боль, но не почесала щеку.

Она оглядела мостик, как будто смотрит через прицел. Отметила мельчайшие недочеты — потертости на креслах и места, где новая ткань выделяется на фоне старой. Но почему-то это несовершенство успокаивало.

За капитанским пультом сидел Боттон, пристегнувшись к креслу-амортизатору, хотя тяга отсутствовала. Увидев Танаку, он отстегнулся, кое-как встал и включил магнитные ботинки. Она кивнула, и Боттон расслабился.

— Я получила послание от адмирала Трехо, — сказала она.

Боттон кивнул. Неужели он пытался скрыть улыбку? Сама того не желая, Танака припомнила вкус виски на его языке, более насыщенный и терпкий, чем когда она пила сама. Ощущение тепла в его горле. Она плыла в какофонии многочисленных сознаний, но это конкретное узнала сразу. Находясь внутри Боттона, она чувствовала интимную связь с ним — сильнее, чем при самом лучшем сексе. А он? Испытал ли он то же самое с ней? А может, прямо сейчас вспоминает одно из ее похождений с неподходящими мужчинами? Внезапно она почувствовала себя оскверненной, выставленной напоказ, хотя Боттон не сказал ни слова.

Когда Танака заглядывала внутрь подлинного разума Боттона, она чувствовала себя прекрасно. Но если другие люди копаются в ее личных воспоминаниях, познают ее так же глубоко, как она себя, хотя бы на мгновение... Все равно что проснуться и обнаружить, что тебя трахает незнакомец. Она всю жизнь балансировала между личным и общественным, не нарушая тонкую грань. Сама мысль о том, что эта мембрана может быть вскрыта, граничила с почти животным страхом.

Она поняла, что слишком долго молчит.

— Директорат по науке посылает исследовательские корабли, чтобы заняться инцидентом и сопровождавшими его галлюцинациями.

Слово «галлюцинации» она подчеркнула чуточку сильнее, чем следовало. Танака хотела сказать: «Вы что-то чувствовали, что-то вспомнили, что-то испытали. Но не считайте, что это реально».

— Понял, полковник, — ответил Боттон. — Я немедленно отзову людей с других кораблей.

Танака посмотрела на экран, за которым он работал. Там был скан пространства колец, который «Деречо» сделал в тот момент, когда случилась эта хрень. Танака мотнула подбородком на экран и вопросительно подняла брови.

Боттон покраснел. Вот это неожиданно.

— Я тут... пересматривал инцидент, — сказал он. — Это было нечто потрясающее.

— И что вы об этом думаете? Можете поделиться мыслями со своим командиром? — холодно спросила она.

Не угроза, если Боттон не поймет именно так. Значит, пусть и будет угрозой.

Боттон не услышал предупреждения. Его поза смягчилась, взгляд расфокусировался. Танака гадала, что могла бы найти за этими глазами, если бы инцидент произошел в этот момент.

— Галлюцинации... Они показались мне очень неприятными.

— Мне тоже, — согласилась Танака.

— Именно, полковник. И думаю, если я лучше пойму, что произошло, то быстрее сумею выбросить это из головы. А мне бы очень этого хотелось.

Танака наклонила голову. В его голосе звучало эхо ее собственных страхов. И тут до нее дошло, что не только она ощущает произошедшее как надругательство над собой. Конечно, у Боттона тоже есть свои тайны, которые он лелеет и оберегает. Теперь Боттон стал нравиться ей чуть больше.

— Уверена, Директорат по науке лучше нас оснащен, для того чтобы разобраться в этом, — сказала она. — Сколько нам нужно времени, чтобы двинуться дальше?

— Понадобится несколько часов, чтобы вернуть весь экипаж на борт.

Звучало как извинение. Это ей тоже понравилось.

— Как только все прибудут, проинформируйте все корабли, что им следует оставаться здесь, пока не появятся исследовательские группы и не опросят всех, кто на борту.

— Вряд ли им это понравится. Некоторые капитаны ясно дали понять, что хотят как можно скорее покинуть пространство колец.

— Любой корабль, отбывший без разрешения, будет считаться пиратским, и лаконийские силы его уничтожат, — сказала Танака.

— Я прослежу за тем, чтобы они это поняли.

Танака глубоко вздохнула. Остальные члены команды, сидящие на своих местах, как будто находились в другом измерении, судя по реакции на их разговор. На экране Боттона врата вспыхнули белым. Как и инопланетная станция в центре пространства колец. Датчик «Деречо» снизил чувствительность, чтобы его не ослепило. Когда через секунду изображение снова появилось, врата выглядели светящимися точками по всей медленной зоне.

«Я что-то упустила». Эти слова звучали шепотом в ушах. Какие-то слова капитана «Прайса». Или что-то насчет светящихся врат. Или Боттон случайно обронил какую-то фразу, которая поможет разгадать тайну, а то и даст Танаке возможность взять ситуацию под контроль.

— У нас есть свидетельства, что какой-то корабль совершил переход в систему Бара-Гаон примерно в то же время, — сказал Боттон. — Стоит копать дальше?

— Да, — ответила Танака. — И сообщите мне, когда вернутся все члены экипажа.

Она включила магнитные ботинки, развернулась на одной ноге и пошла обратно к лифту. За ее спиной послышалось учащенное дыхание, словно все задерживали воздух в легких, пока она была на мостике.

Бара-Гаон — активная система. Если «Росинант» сбежал туда, значит, надеялся воспользоваться контактами подполья, чтобы скрыть переход. Любые данные, полученные из официальных источников, следует дважды проверить лично на предмет подмены. Мысленно Танака уже пустилась в погоню и тут же почувствовала облегчение.

Ей хотелось пойти в спортзал и попинать тяжелую грушу. Ведь в молодости она занималась боксом. Мысль промелькнула в голове, словно кто-то ее произнес. Но голос принадлежал не ей. Танака отбросила эту мысль. Нужно поесть. Отправить ответ Трехо. Выследить «Росинант». Нужно найти Уинстона Дуарте или кем там он стал. Чувство долга закрывало ее разум как жалюзи, отсекая все, что уводило от цели.