Глава сорок девятая. Наоми и Джим

Холден был в огне. Жар внутри его тела. Жар извне. Он страдал — где-то там, не здесь. Здесь он знал, хотя и не видел, что «Росинант» отделился от «Сокола» и ушел от станции. Развернулся и включил тягу. Приложив усилия, Холден мог бы приблизиться. Узнать больше. Он отбросил эту мысль.

— Как мне кажется, умный ход, — заметил Миллер. — Ни к чему перенапрягаться.

— Малость поздновато для этого, — ответил Холден.

Детектив усмехнулся, а у Холдена свело спину. На мгновение он оказался в ярко освещенном зале. Голубые светлячки кружили вокруг него, в их мерцании были слова, которые он почти понимал. Расшифрует, когда придет время. На него накатила волна тошноты, а от головокружения зал вертелся как волчок — это просто изменялся вестибулярный аппарат. Джим прикрыл глаза и сосредоточился на другом месте.

Тереза, слишком быстро летевшая в глубине станции, пропустила поворот на поверхность, к «Соколу». Он сместил перед ней проходы и направил в обратную сторону. Он видел, как стиснуты ее челюсти, видел решимость на лице, почти гнев. Ему так хотелось сделать для нее нечто большее.

Природа пространства изменялась, то и дело пытаясь сжать тонкие линии. Холден поддержал их и выпрямил. И пространство стало просто пространством. На мгновение.

— Помнишь, как мы с тобой в первый раз это делали?

— Никогда мы до сих пор этого не делали.

— Ты же знаешь, о чем я. «Эрос». Мы сидели и ждали, когда радиация сдерет нам кожу. Говорили про какое-то детское шоу.

— «Мишко и Маришко».

— Точно. — Миллер замурлыкал мелодию главной темы, размахивая руками, как дирижер перед оркестром.

Холден улыбнулся.

— Много лет я это не вспоминал. И наверное, очень сильно согрешил в прошлой жизни, раз при смерти мне приходится оставаться с тобой.

— Не-а. Ты рассеиваешься, это не смерть. Это длится гораздо дольше, чем умирание.

— Если только что-нибудь не прервет процесс.

— Да, — согласился Миллер. — Если не прервет.

Тереза уже приближалась к выходу. Еще несколько сотен метров — и она снаружи. Джим надеялся, что она не забудет надеть шлем. При других обстоятельствах он не стал бы об этом тревожиться, но она расстроена.

— Я тогда в первый раз сказал Наоми, что люблю ее, — сказал Холден. — Она устроила мне знатный нагоняй.

— Ты его заслужил. И тогда это кончилось лучше, чем начиналось.

Тереза достигла границы станции и вылетела наружу. Он чувствовал, как она колеблется, не зная, куда идти, а потом увидела «Сокол» и рванула к нему. Корабли уходили через врата — сначала один, потом целая пачка. И пустое пространство все сильнее пустело. Тереза приблизилась к «Соколу». Нечто на другой стороне шевельнулось, как хищник, почуявший дым или кровь. Неуверенный, стоит ли нападать.

Тереза достигла шлюза, и ее приняли внутрь. Холден ощутил облегчение. Он ждал, когда корабль двинется. Когда загорится огонек включенного двигателя. Минуты тянулись медленно. И были наполнены болью.

— Ну, давайте же, — сказал он. — Вперед. Уходите отсюда. Прошу вас, не медлите. Пожалуйста, уходите.

Внутренний люк шлюза открылся, и Тереза скользнула внутрь — обезумевшие глаза полны слез, приоткрытый рот оскален от гнева.

— Где мой корабль?!

На «Соколе» кипела работа. Экипаж доделывал необходимый ремонт и готовился к полету. Амос устанавливал собачье кресло-амортизатор, а Наоми координировала эвакуацию последних задержавшихся кораблей и едва не пропустила встречу Терезы. Когда девочка ее узнала, на лице Терезы отразилась смесь поиска и облегчения.

— Куда ушел «Роси»? — закричала Тереза.

— Его пришлось взять Алексу, — сказала Наоми. — Мы теперь полетим на «Соколе».

— Мне никто не говорил, что так будет!

— Слушай, Кроха, — заговорил Амос, выплывая из-за Наоми. — Думаю, ты могла бы...

Тереза взвизгнула и бросилась на механика. Она ткнулась в его плечо, обвила руками за шею. В крови Наоми молотом ударил адреналин, а потом она услышала всхлипывания Терезы. Амос придерживал ее одной рукой, а она обхватила его всем телом. Взгляд его тусклых черных глаз сместился к Наоми. Он взмахнул свободной рукой — мол, ну что я с этим поделаю?

«Я не знаю», — пожала плечами Наоми. Амос неуклюже дотянулся и погладил Терезу по голове.

— Все в порядке, Кроха. Ты теперь в безопасности. Мы с тобой.

Амос выглядел совершенно растерянным и впервые с тех пор, как его изменили, стал похож на прежнего человека. Миг спустя появились Кара и Ксан, проскользнули по воздуху с двух сторон к Амосу, прикоснулись к плечам Терезы, чтобы та поняла, что они тут, а потом безмолвно обняли ее. Одинокая убитая горем девочка в окружении утешавших ее серокожих черноглазых людей. Прямо как картина. Красавица и чудовища. Рыдания Терезы начали утихать, но крепкая хватка не ослабевала.

— Нам, возможно, потребуется минута-другая, босс.

— Поспеши, — сказала Наоми, выплыла и отправилась к предоставленному ей Элви рабочему месту.

Эвакуация шла полным ходом. Все способные двигаться корабли двигались. Все корабли, которые не могли двигаться, пристыковались к другим, и люди переходили туда. Большинство стремились к ближайшему выходу. «Сокол» с «Роси», стоявшие в центре пространства колец, должны были проделать самый длинный путь до врат. Часть кораблей направилась через пространство колец в Сол, Оберон или Бара-Гаон на максимально возможной скорости.

— Мы готовы, — сказала Элви.

— Это преувеличение, — вставил Фаиз. — Мы достигли произвольного уровня «к черту, и так сойдет». Это мы называем готовностью.

Наоми обернулась к нему. Фаиз твердо держался на палубе с помощью магнитных ботинок, Элви плавала рядом. Создавалась иллюзия, что на него действует гравитация, а она, неземная, летит, как воздушный шарик. Ее атрофия и худоба поддерживали впечатление.

— Кресел с погружением не хватает на всех, — сказала Элви. — Это будет ограничивать безопасные перегрузки.

Наоми в последний раз посмотрела на свою тактическую карту. Больше она ничего не могла сделать. Она закрыла карту с ощущением, что это была ее последняя секунда в роли главы подполья. Облегчение было вполне ожидаемым. Горе — более удивительным.

— Пусть погружением воспользуются самые уязвимые.

Фаиз посмотрел на жену.

— Она имеет в виду тебя, дорогая.

— Именно так, — согласилась Наоми.

— Будь у нас время, я бы поспорила, — сказала Элви. — Пять минут, чтобы все заняли свои места?

— Я уже иду в свое кресло, — отозвалась Наоми.

Оно оказалось стандартным — база гелевая, на карданной платформе. Но иного вида, чем стояли на «Роси». Лаконийские амортизаторы были бесшумными, а гель странно теплым, видимо, как полагала Наоми, чтобы поддерживать циркуляцию крови при высоких g, но от этого кресло ощущалось чересчур плотным. Зато был температурный контроль, и, пристегнувшись, она сразу снизила его до комфортного уровня.

Она взяла ручной терминал, чтобы связаться с Амосом. Лаг был подозрительным — пока она не поняла, что пытается обращаться через систему «Роси». Она переключилась на «Сокол», и соединение немедленно установилось.

— Привет, босс, — ответил тот, кто прежде был Амосом — тот, кто, кажется, до сих пор им остался.

— Наши все на месте?

— Ага. Ондатра немного нервничает из-за всего этого. И от этой конуры, и от безумия Крохи. Здешний медик дал ей таблетки, чтобы снять напряжение, и теперь она спит. Он сказал, что у нее психологическая травма.

— Вполне возможно.

— Удивляюсь, как прожил столько лет, и никто мне от этого таблеток ни разу не предлагал, — сказал Амос, в его тоне слышалось неодобрение.

Это напомнило ей прежнего Амоса.

— Ящик с инструментами большой, — сказала она. — Каждый должен выбрать что-то свое.

— Да уж. В общем, я пристегнут. С Крохой все хорошо. Собака в порядке. И это все наши.

«Черт, — подумала Наоми. — Это все наши».

— Хорошо.

— Как ты, держишься? — спросил Амос.

— Увидимся на той стороне, — ответила она и сбросила соединение.

В следующее мгновение Элви по общекорабельной сети сообщила всем, что следует пристегнуться и приготовиться к жесткой перегрузке. Наоми открыла отображение с внешней камеры и настроила наблюдение за станцией. Посмотреть на Джима. Она знала, что большая часть потеряется в шлейфе двигателя, но все равно это сделала.

Начался обратный отсчет. Иглы кресла-амортизатора впились в нее, «сок» полился в кровь, а «Сокол» подтолкнул вверх.

***

Холден ощущал, как один за другим корабли покидают пространство колец. Те, что до сих пор оставались в медленной зоне, устремились к выходам — с безумной скоростью и все же недостаточно быстро. Силой мысли Холден пытался заставить их двигаться быстрее. Чтобы выбраться. Чтобы уцелеть.

Яркость врат, свет идущих в них кораблей раскрывались перед ним по мере его врастания в механизм. Это напомнило ему то, как младенцы учатся без видимых усилий, просто впитывая информацию и обнаруживая закономерности. Часть процесса превращения в существо, которым предстоит стать. Ему так хотелось бы задержаться подольше, больше увидеть и умереть, узнав что-то новое.

— От плохой идеи отказаться непросто, — будто соглашаясь, заметил Миллер. — Правда, я не тот, кто способен бросать камни в кого-то, не желающего сдаваться. Да?

— Зато ты знаешь, как умирать, если именно это требуется для дела.

— Оказалось, у меня на это талант, — криво усмехнулся Миллер. — Новых тайн полно, всё для нас.

Темные твари снова зашевелились, деформируя пространство, подбираясь к нему. Они пытались изменить его природу, и на этот раз дотянулись до врат, чтобы через них проникнуть в лежащие за ними системы. Их внимание ощущалось как нечто скользкое, мускулистое. Даже влажное. Холден дотянулся, оттолкнул их, но пришлось приложить громадные усилия.

— Одному справляться трудней, — сказал Миллер.

— Можешь мне помочь.