Глава 6

После спора с Кайро о более практичном гардеробе и встречи с сестрой, я направляюсь в спортзал, чтобы встретиться с Крисизом. Я нервничаю, стараясь не думать какими способностями обладаю. А поскольку я практически ничего не знаю об Уриэле, кроме того, что он — социопат и кусок дерьма, не уверена, к чему генетически предрасположена. Проклятье, если способность подчинять волю людей какой-то признак, тогда на что ещё я способна? И сдерживать ли эту силу или направить на мир? Самоконтроль — моя слабая сторона. Может, лучше не узнавать о своих способностях?

Я не должна так думать, если хочу вернуть маму и выжить самой, какой бы новый ад ни ждал меня впереди. Так что я, притворяясь, что ни хрена не боюсь использовать дремлющие нефилимские способности, стою на ринге, а в наушниках гремит «HUMBLE» Кендрика Ламара. Крисиз выходит на пустое пространство и улыбается мне. Его улыбка должна быть ободряющей, но в ней слишком много хитрости.

— Я думал, ты не придёшь.

— Я же говорила, что приду, — отвечаю я, немного смущённая скептицизмом. Вытащив наушники, я откладываю одолженный плеер — очередная просьба к Кайро.

— Значит, ты приняла? — спрашивает он, ставя бутылку с водой на скамейку, затем снимает с шеи бинт, который поддерживает сломанную руку и поднимается на ринг.

— Приняла что?

— Нефелимскую сторону себя. У тебя огромная склонность к обречённости и драматизму.

Я закатываю глаза.

— Это не изменилось.

— Правда?

Я и слова не успеваю ответить, как он ударяет меня правым хуком в челюсть. Во мне срабатывает какой-то внутренний инстинкт, и я ловлю его кулак ладонью, едва замечая скрытую силу. Я настолько ошеломлена быстрой реакцией тела, что не замечаю, как Крисиз замахивается левой рукой мне в живот. Я падаю на пол, но успеваю подставить руки.

— Какого, — я закашливаюсь, — чёрта?

— У тебя хорошие рефлексы, — замечает Крисиз. — Но не достаточно хорошие. Поднимайся.

— Да иди ты, — выплёвываю я.

— Обязательно пойду, но позже. А сейчас, вставай, твою мать, Иден.

Дрожащими руками я отталкиваюсь от пола. Во рту скапливается слюна — верный признак, что меня может вырвать. Я делаю глубокий вдох и смаргиваю слёзы обиды, отказываясь признать слабость.

— Умничка, — замечает Крисиз, когда я вновь встаю.

— Я не твоя собачонка. — Я стискиваю зубы, позволяя его снисходительности разжечь гнев. — Не говори со мной так.

— Думаешь, противник будет говорить, как и куда нанесёт удар? Иден, это не кино. Никто не произносит длинных монологов, прежде чем убить. Ты должна быть готовой.

— Я охеренно это понимаю, — огрызаюсь я хриплым голосом. И я готова к бою. Не к той драке, когда сходятся за воротами школы. Я потенциально должна сразиться с архангелом… с древним существом на миллиарды лет старше и бесконечно сильнее меня.

Чёрт.

Я стараюсь стоять ровно… не прямо вот ровнее столба, но ноги хотя бы не трясутся, и поднимаю кулаки в защитную позу. Крисиз смеётся, и этим напоминает психа… Хотя он такой и есть.

— И этим ты подразумевала что?..

Я поднимаю кулаки выше, закрывая лицо.

— Я не дам тебе побить меня.

Он опускает руки, абсолютно уверенный в том, что я не смогу ему навредить.

— Крошка, будь я полнокровным ангелом, не говоря уже о серафиме, побил бы тебя пять минут назад. Думаешь, они используют грубую силу?

— Тогда, какого ляда ты меня ударил? — кричу я со всей силой, на какую способен мой хриплый голос.

— Потому что быстрые рефлексы так же важны, как и другие способности. Но раз уж ты хочешь играть так…

Он бросается ко мне быстрее, чем человек может заметить, но каким-то образом я уклоняюсь за несколько секунд до того, как его кулак мог прилететь мне в лицо. Твою же мать. Крисиз одержим желанием меня побить. Мне хватает ума не терять бдительности, и быстро разворачиваюсь, оказываясь за спиной Крисиза, и толкаю его ногой в поясницу с намерением лишить равновесия. К несчастью для меня, он предвидит этот шаг и ловит меня за ногу.

— Хорошо, — замечает он, прежде чем толкнуть меня так, что я приземляюсь задницей на пол. — А теперь встань и повтори.

Я встаю, хотя тело протестует, и в этот момент Крисиз вновь нападает справа, но я готова и блокирую удар, после чего толкаю Крисиза и ударяю его в челюсть.

— Хорошо, — хвалит он, потирая подбородок. — Но я знаю, что ты планируешь обманный манёвр слева, нанести удар правым локтем в висок, и пока я буду дезориентирован, ты попытаешься сделать мне подсечку и уложить на пол. Ты можешь блокировать мои удары, но мысли не скроешь. А в этом случае, Иден, ты проиграешь.

Дерьмо. Он прав. Я медленно опускаю кулаки, и он тоже так делает.

— Хочешь сказать, — произношу я, тяжело дыша, — что я веду заранее проигранный бой?

— Я хочу сказать, что ты должна быть на два… нет, на пять шагов впереди. Твои физическая и умственная силы должны быть равны. Ты не можешь сравниться с полноценным ангелом, но у тебя должен быть элемент неожиданности. Они не должны знать, что ты собираешься сделать.

Чёрт, да я сама не знаю, что собираюсь делать, но опять-таки Крисиз прав. Уриэль бросил маму, когда посадил в неё смертельное семя, и не знает, как проявились во мне способности.

Я киваю Крисизу, уперев руки в бока и переводя дыхание. Я не в форме, и это заметно. Когда нужно я могу отбить удары — и мне приходилось это делать уже много раз — но в полноценном бою? Меня убили бы в первые пять минут.

Крисиз тоже это понимает и говорит:

— Я хочу, чтобы каждое утро ты приходила в этот спортзал и занималась кардиотренировками. Потом пойдут силовые и отработка боевых навыков. После этого мы покопаемся в твоих ментальных способностях. Остальное же время, ты должна проводит в библиотеке, ища всю информацию об Уриэле.

— Да, понятно. — Я понимаю, что мне нужно работать над собой, но ни за что не буду готова к нужному моменту. Мы не можем тут вечно прятаться. Серафим начнёт вынюхивать.

— Будет сложно, обещаю, — продолжает Крисиз, заметив уныние в моих чертах. — Но мы сделаем всё, что в наших силах, поняла? Я лишь хочу знать, что ты пойдёшь до конца.

Кивнув, я поднимаю сжатые кулаки.

— Поехали.

Мы спаррингуемся, пока — уже далеко за полдень — Крисиз не настаивает, чтобы мы отдохнули и поработали над другими мышцами. Я благодарна за это, потому как едва могу стоять, и меня били больше, чем удалось самой нанести ударов. Крисиз даже не вспотел, а я вся мокрая, запыхавшаяся, побитая и в синяках, которые начали багроветь. Но жаловаться я отказываюсь… и ненавижу себя за то, что, хромая и держась за бок, иду к ближайшей скамье.

Крисиз утверждает, что я сильнее, чем он ожидал от новичка, ещё один дар от дражайшего папаши, но я не понимаю, как, ведь он буквально надрал мне задницу.

— Пей, — требует он, протягивая мне бутылку с водой. Я проглатываю всё содержимое и бесцеремонно провожу тыльной стороной ладони по мокрым губам, после чего швыряю пустую бутылку к ногам.

— И что теперь?

— Теперь… заберись мне в голову.

— Ты же знаешь, не могу.

— Тогда твои способности были скрыты. Давай… залезь мне в голову и подчини волю.

Я делаю глубокий вдох и моргаю, призывая на помощь всю имеющуюся концентрацию. А когда отпускаю ментальную катушку, протягивая невидимую руку к сознанию Крисиза, на мгновение поражаюсь, как это приятно и легко. Будто растягиваешь больную мышцу после интенсивной тренировки.

— Хорошо, — замечает Крисиз, пока я давлю на его волю. — Продолжай.

Я продвигаюсь глубже, но встречаю сопротивление. Будто Крисиз меня отталкивает. Тогда я давлю сильнее, и невидимая рука сжимается в кулак. У меня на висках выступают бисеринки пота, и я стискиваю зубы. Я пробиваю барьер, преграждающий путь, но ощущение сродни тому, как врезаешься головой в кирпичную стену. У меня звенит в ушах, а во рту чувствуется вкус крови.

— Иден, это то же самое, что и физическая драка. Ты не можешь просто так войти. Сражайся со мной.

Кряхтя от разочарования, я сосредотачиваюсь на том, чтобы превратить невидимую руку во что-то более угрожающее. Веретенообразный коготь с четырёхдюймовыми когтями? Нет. Крисиз — это сталь и камень. Кувалда. Разрушительный шар. Но каждое орудие сталкивается с твёрдым, более прочным барьером, едва ли создающим трещину в щите. И каждый раз, когда я наношу удар, пульсация в голове становится интенсивнее, а привкус крови во рту сильнее.

— Думай, Иден! — рычит он сквозь стиснутые зубы. — Перестань пытаться быть не самой собой. Думай.

— Я и думаю! — Я задыхаюсь, смаргивая слёзы злости.

— Нет. Ты не победишь в их игре. Ты не сильнее и не быстрее. Кто ты такая?

Проклятье.

Я не знаю, кто я. И никогда не знала. Как, чёрт подери, я могу понять это сейчас, когда у меня едва ли не разрывается голова, а глаза, словно вываливаются из орбит. Я едва ли держусь, но отказываюсь отступать. Не могу позволить неудаче погубить себя. У меня получится. Я выживу.

Я выжившая.

Мне приходилось крутиться, плести интриги и пробивать себе дорогу в жизни. Я бывала в самых мрачных местах в себе, уверяясь, что не стала такой же, как остальные. Я — продукт своего окружения, и в нём живут самые грязные, самые хищные существа на Земле. Я напрягаюсь, до боли в пальцах стискиваю скамью и превращаюсь в змею. Длинную черную змею с красными глазами-бусинками, настолько тонкую, что она может проскользнуть сквозь трещины в щите Крисиза. И в этот момент я начинаю действовать, чтобы не дать раскрыть план до того, как начну его воплощать. Я чувствую присутствие Крисиза на себе, и как раз перед тем, как он успевает поставить блок, я проскальзываю в щель. Я у него в голове. Не в той постановочной области, в которую он позволил проникнуть, когда притворялся Кристианом, с которым я ходила на свидание вслепую. А к настоящему Крисизу, Нефилиму — члену Альянса, которого чуть не убили за то, что он осмелился бороться против тирании. Там темно, но тепло, почти уютно. Мирно. Такое чувство возникало у меня лишь раз — когда Адриэль прикасалась ко мне, но сейчас всё по-другому. Я чувствую вкус Крисиза на языке — сладкий и освежающий, как цитрус, заменяющий металлический оттенок крови. Его резкий запах наводняет обоняние, вызывая воспоминания о пляже в июне. Моего бока что-то касается — мягкие, чувственные завитки бархата, оставляющие после себя сущность солнечного света.