– Ни одного зелёного пятна! – поражённо сказал не отрывавшийся от окна Феликс. – Всё залито грязью и мусором! И это Франция! Тяжело придётся французам, тем более что у них полно беженцев!

– Меня больше интересуют не французы, а семья брата, – отозвался Марк. – Надеюсь, что у него всё благополучно, иначе нам нужно будет устраиваться самостоятельно. Связи нет?

– Пока нет, – ответил пробовавший позвонить Исаак. – Это Английский канал?

– Да, – подтвердил наёмник. – Берег будет минут через сорок. Может, тогда появится и связь.

Связь появилась на несколько минут раньше английского берега.

– Заработал! – радостно воскликнул Липман, показывая свой комм. – Сейчас попробую созвониться с другом. Если его не будет в Англии, есть ещё код жены.

– Исаак? – услышал он удивлённый голос Джона. – Ты же должен быть в Африке.

– С Африкой ничего не вышло. Я тебе расскажу потом, а сейчас ответь, могу я у вас устроиться? Меня везут на чужой машине...

– Летите в Сток-он-Трент, – ответил друг. – Убежище сушим, а все, кто выжил из моей семьи, собрались в кампусе Стаффордширского университета. Найдёшь Гранта, он поможет устроиться на пару дней, а потом переберётесь в Сеймур-Хаус. Я пока в армии, но это ненадолго. Рад, что ты жив! Потом поговорим, сейчас у меня служба.

– Я уже внёс в автопилот координаты Сток-он-Трента, – сказал Марк. – А сейчас помолчите, я поговорю с братом... Гарри! Рад тебя слышать, брат!

– Марк? Слава богу, что ты жив, бродяга! – пришёл ответ брата. – Где ты сейчас?

– Везу одного приятеля в Сток-он-Трент, а потом думаю с другим нагрянуть к вам в гости. Не прогоните?

– У тебя есть совесть – задавать мне такие вопросы? Я приму тебя и с двумя приятелями! У нас всё в порядке и даже почти нет беженцев. Сильно поднялись цены на продукты, но я успел сделать большой запас. Уже начали наводить порядок, так что скоро будем жить не хуже, чем жили до войны, по крайней мере, до тех пор, пока не вернутся те, кто улетел во Францию.

В большом гараже стояла новенькая «Волга 3000», на крыше которой была закреплена труба пускового устройства ПТРК «Штурм». Один из находившихся здесь мужчин сидел в салоне, а второй, высокий и худой, нетерпеливо мерил шагами гараж и время от времени смотрел на дисплей комма.

– Ты долго будешь возиться? – не выдержал он. – Не укладываемся в отведённое время!

– Не мешай, – отозвался работавший в машине. – Для заказчиков важно не время, а результат. Сказать, что с нами сделают, если не будет нужного? Знаешь, сколько это стоит? И расплачиваться будем не деньгами, а своими жизнями. Лично меня это не устраивает. Лучше ещё раз проверить программу, чем прятаться до конца жизни.

Худой плюнул себе под ноги и продолжил нервно ходить по гаражу, пока его напарник не закончил работу.

– Всё! – сказал выбравшийся из машины программист и захлопнул дверцу. – Теперь я уверен в том, что эта птичка прилетит куда надо и выпустит наш гостинец. Как твоя совесть? Через полчаса мы с тобой угробим уйму народа.

– Все когда-нибудь умирают, – отозвался худой. – Президент угробил стольких, что нам за ним не угнаться. Хватит болтать, начинаем! – Он с помощью дистанционного пульта открыл раздвижные ворота и дал команду автопилоту на старт.

«Волга» бесшумно выехала из гаража и включила турбины.

– Лишь бы не сбили! – крикнул программист, провожая взглядом взлетающую машину.

– Сбить могут на подлёте, а ракета пойдёт раньше, – сказал худой и опять сплюнул. – «Атаку» не собьют – кишка тонка! Хана Мурадову! А нам с тобой нужно уносить ноги. Сейчас такое начнётся!

– Как это могло произойти? – спросил генерал армии Сергеев, махнув рукой в сторону дымящихся развалин, бывших полчаса назад элитным домом.

– Применили армейское вооружение, на которое не была рассчитана охрана, – ответил генерал-лейтенант Скворцов. – По словам уцелевшего наблюдателя, это была сверхзвуковая ракета с лазерным наведением, которую выпустили с машины. Судя по пусковой установке сбитой «Волги», это управляемая ракета 9М120 «Атака». Они уже сняты с вооружения, но хранятся на складах. В машине не самоделка, а заводской пусковой комплект, видимо, снятый со списанной техники. Номера приборов сняты, но их восстановят по номерам блоков. Через несколько часов будем знать, откуда их украли.

– Кто управлял пуском? – спросил министр обороны.

– Управление было от автопилота, Валерий Алексеевич, – ответил Скворцов. – Кто-то взломал защиту искусственного интеллекта и заставил его выполнять свою программу. На такое способны очень немногие, поэтому мы быстро вычислим наиболее вероятные кандидатуры.

Недалеко от них села машина, из которой вышел директор СБ России, генерал армии Андрей Валерьевич Сенчин. Приказав сопровождавшим его офицерам остаться, он направился к Сергееву. Поймав взгляд директора, Скворцов поспешил отойти в сторону.

– Мне уже доложили о результатах, – нетерпеливо сказал Сенчин. – Меня интересует, что будем делать?

– Армия задавит любое проявление недовольства, – ответил министр обороны, – но лучше до этого не доводить.

– Вот именно! Выборов не будет, но остаётся Дума. По Конституции государство должен возглавить Карцев. Вас это устроит?

– Я думал, что вы о нём позаботились, – усмехнулся Сергеев.

– Правильно думали. Наш Алексей Васильевич узнал о гибели президента раньше меня и развил такую деятельность, что если бы его не остановили, то Дума уже заседала бы в полном составе. Беседа не помогла, поэтому его отправили под домашний арест и лишили средств связи. Я думаю, что нам мало сохранить стабильность и покарать участников заговора. Нужно воспользоваться случаем и убрать тех, кто мешает! Я говорил с Романом Николаевичем, и он полностью со мной согласен.

– Может, Попову и поручим? У министерства внутренних дел больше возможностей, чем у вас, а привлекать к этому армию...

– Надо собраться и всё обсудить. Я сейчас сам приглашу тех, кто будет нужен.

– И это пенсия, которую тебе дали? – удивилась сестра. – Дважды пострадал от радиации, потерял здоровье – и цена этому пятнадцать тысяч?

– Я не дослужил до конца, – ответил Дэвид. – И пятнадцать тысяч – это немало! Я рассчитывал на меньшее.

Когда прилетели в Штаты, всех быстро допросили и отправили на обследование. По его результатам даже Бенсон мог продолжать служить, не говоря уже о рядовых. Он вспомнил о галмугудском инциденте и закатил скандал. В результате председатель комиссии предложил написать рапорт на увольнение. Ему занесли в комм двадцать тысяч, и дали разрешение на бесплатный проезд. Позже узнал и размер пенсии, который так возмутил сестру. Дэвид приехал к ней, потому что нужно было куда-то приткнуться, а она осталась единственным близким родственником. Учитывая обстановку в стране, к более дальним лучше было не соваться. Муж сестры работал инженером на фабрике чипсов в небольшом городке Салмон в штате Айдахо и уже должен был выплатить кредит на покупку их большого двухэтажного дома.

– Это было хорошо до войны! – мрачно возразила Холли. – Сейчас доллар обесценился в шесть раз, а по ценам на продукты – ещё больше! Часть счетов заморозили, а по займам приходится платить! А в Конгрессе обсуждают предложение их индексировать! Мол, раз подешевел доллар, то и платить нужно больше! И говорят, что к тем, кто не пускает беженцев, их начнут селить насильно! Я вчера говорила с Атчесоном, так он сказал, что восстанавливать затопленные территории можно будет только лет через двадцать! Это наш профессор, ты должен его знать. Представляешь? Двадцать лет жить с совершенно чужими людьми! Сказали, что им будут строить жильё, но я уже никому не верю. Объясни, зачем мы полезли в эту Европу? Русские действительно нам угрожали, или это очередная ложь?

– Я не знаю, – ответил он. – Может быть, угрожали европейцам, а нам врезали потому, что видели нашу подготовку к войне. Не вижу я других причин для вражды. Им ведь тоже досталось.

– Ладно, – сказала Холли, – будем считать, что один беженец у меня уже есть. Как-нибудь проживём на зарплату мужа и твою пенсию. Не вечно же будет длиться этот кошмар. Лишь бы не было беспорядков. Все недовольны, и у многих есть оружие. У нас пока тихо, а на юге уже были бунты. Пока бунтуют темнокожие и чиканос, и их удаётся разгонять, но уже пошли слухи об отделении штатов! Многие не хотят брать на содержание беженцев, а правительство может только печатать деньги. Мало того что много заводов разрушила волна, так теперь повсюду сокращают производство. Тоби говорит, что и у них трудности из-за того, что не получают какую-то химию из Луисвилла, а больше её нигде не купишь. Как бы и его не уволили!

Президент Франции Дайон Деларю обдумывал, что ответить на неожиданное предложение русского президента, когда в дверь постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл его секретарь.

– Я извиняюсь, господин президент, – растерянно сказал он. – Вы отключили свой комм, а у нас срочное сообщение из России. Убит Мурадов...

– Как убит? – тоже растерялся Дайон. – Объясните толком, Робер!

– Было покушение... Вроде взорвали его дом. Достоверно известно только о смерти, остальное – это слухи. Официального сообщения пока не было. Власть в руках силовиков, а Думу не собирали. Наш посол считает, что и не соберут. Русских сейчас больше устраивает диктатура.

– Идите! – расстроенно сказал президент.

Его печаль не была следствием тёплых чувств к русскому коллеге, а объяснялась опасениями того, что отзовут предложение, которое вчера в личном разговоре передал Мурадов, ну и опасением диктатуры у такого сильного соседа, как Россия. Военные во всём мире предпочитают дипломатии язык силы.

Немного подумав, Дайон включил комм и связался с министром иностранных дел Камю:

– Фредерик, у меня для вас дело. Выйдите на русских и узнайте, что у них думают по вчерашнему предложению президента. Потом свяжетесь со мной по закрытому каналу.